Племянница жены - Катя Лоренц

прочитать. Но я не могла. Мы поссорились много лет назад. Я не хотела с ней мирится, а теперь… — ну и что? Пришла, посмотрела на тетку. Возможно, она даже раскаивается. Мне то что с того? Маму не вернёшь.

— Снежана, — позвала она.

— Пойдем, хоть чаю попьем, — предложила тетя

— Я лучше пойду, — я шла сюда с четким намерением высказать всё. Но, не знаю, то ли слёзы её тронули, то ли запал пропал, не хотела больше ничего.

Вернулась домой. Открыв дверь, застала хозяйку комнаты.

— Явилась!

— Анфиса Павловна, а что происходит?

— Что-что. Выселяю тебя. Я все понимаю, мать больная была и все дела, но я не мать Тереза!

— Но Анфиса Павловна. Я же мать только похоронила. Вот, — достала из сумки все свои сбережения и протянула ей. — Тут за полмесяца. — хозяйка забрала деньги и сунула в карман.

— Соседка сказала, что ты уволилась из клуба.

— Да. — мамы нет. Мне немного нужно. А работа в этом клубе сомнительное удовольствие.

Наш костюм состоял из коротких шорт, из которых торчала половина задницы, и топика, из которого вечно вываливалась моя троечка. А в последнюю смену меня чуть не изнасиловал один мажор. Проходу мне не давал каждую смену. Это и стало последней каплей.

— Ну вот видишь. Квартира в Москве удовольствие не из дешёвых.

— Но я ещё на мойке работаю!

— Так все! Это не обсуждается! Уходи, или я вызываю полицию.

Она выкинула чемодан в коридор.

Вышла на улицу. Подняла голову вверх, пытаясь унять слёзы. Что делать и куда идти, не представляю.

Михаил

Заехал за Викой в салон. Возле её кабинета, остановился, услышав разговор жены и ее подруги, Анжелики.

— Вика, ты прости пожалуйста, но маммопластика тебе просто необходима! А твой мужик — дурак. Он сам не понимает, чего хочет. Я вот сделала и от мужиков отбоя нет! — знатно она ей мозги промывает. Нажал на ручку и вошёл.

— Я знаю чего хочу. Чтобы ты, Анжелика, держалась подальше от моей жены!

— Ой, Мишенька. Ну зачем ты так? Я же о твоей жене переживаю.

— Выметайся отсюда! — указал ей на дверь.

— Миша! — строго начала Вика.

— Она уходит, или я за шкирку её выкидываю! — Анжелика фыркнула и прошла мимо меня с гордо поднятой головой.

— Как ты смеешь?! Она же моя подруга! Такой грубости я от тебя не ожидала! — Вика поджала губы и выбежала из кабинета.

Ну класс! Все настроение коту под хвост! А я рассчитывал, что после работы мы поедем в ресторан и отметим удачно заключенную сделку, которая принесет нашей семье несколько миллионов. Хотел провести приятный вечер вместе с женой. Но видимо не судьба.

Вика молча закрыла салон и села в машину.

— Вика, — начал я, выезжая с парковки. — Прекрати дуться. Это же смешно!

— Ты обидел мою подругу! И я с тобой не разговариваю! — она отвернулась к окну.

— Не разговариваешь? А это ещё откуда взялось? Дай угадаю. Твоя «замечательная» подруга посоветовала таким образом меня воспитывать? — я покачал головой. — Я тебя не узнаю в последнее время. Как появились в нашей жизни этот салон и такие подруги — ты изменилась. У тебя должно быть свое мнение. Нужно жить своим умом, а не наставлениями безмозглой курицы.

— Ты не понимаешь! Я — хозяйка салона! Я должна выглядеть лучше всех. А как я это сделаю? Если ко мне приходят клиентки оттюнингованные. С огромными сиськами, все такие из себя. Меня вообще за уборщицу принимают!

— Так дело в салоне? Так продай его. Раз ради него нужно идти на такие жертвы.

— И что? Сидеть дома и целыми днями торчать у плиты.

— Было бы неплохо. Я уже не помню, когда ел домашнюю стряпню.

— Найми себе кухарку! А я — жена! Не прислуга!

— Раньше тебе нравилось готовить для меня, — с грустью о былых временах заметил я.

— Потому что дура была. Вон Анжелика. Не готовит, не убирается, не гладит своему мужчине рубашки.

— А для чего она тогда нужна?

— Для любви! Я что для тебя просто удобный девайс?

— Ты хотела не разговаривать? Что ж. Класс! Не разговаривай, — а то чувствую мы договоримся до развода.

Я сжал руль. Не знаю, как оградить от жены эту мозгопромывальщицу. Хотелось побыстрее приехать домой, остыть, а тут как назло ливень стеной. Дороги не разобрать. Включил дворники, но они не справлялись. Перед машиной, прямо на красный свет шла девушка. И я едва успел затормозить, а девушка пропала из виду.

— Боже! Ты ее сбил? — выскочил, сразу промок до нитки.

— С вами все в порядке? — помог чокнутой подняться. И очень удивился, когда этой девушкой оказалась племянница жены.

— Снежана?

— Вы? Простите, — опустила глаза. — Я не смотрела на дорогу, — белая футболка облепила хрупкую фигурку и сквозь нее были видны темные ареолы груди, с торчащими сосками. Член мигом встал в постройке смирно.

Я закатил глаза. Здорово. У меня уже на малолеток стоит.

— Извините, я пойду.

— Постойте. Куда же вы пойдете? Я могу вас отвести.

— Если не сложно, — она сделала шаг и ее лицо исказила гримаса боли.

— Что?

— Ногу, кажется, повредила, — я подхватил ее на руки.

— Не стоило, — прошептала она возле моей шеи, разгоняя мурашки по телу. Я на мгновение завис на зеленом ведьминском взгляде, потом спустился к губам цвета спелой вишни. Таким манящим.

Мы стояли посреди дороги, сзади меня сигналили машины, а я не могу оторвать взгляд от племянницы жены.

Посадил ее на заднее сиденье, пока пристегивал, задел пальцем грудь. Соски стали твёрже. А Снежана покраснела. Какого черта она не носит белье? Нужно побыстрее от нее избавиться. Ещё чуть-чуть и я повалил бы ее на сиденье, сдирая мокрые лохмотья. Забывая, что спереди сидит жена.

— Ты в порядке? — Вика повернулась к ней. — Я так испугалась. Ты домой шла?

— Нет. На работу, — вечером? Чем это интересно занимается Снежана?

— Так поздно?

— Я в клубе работаю. Официанткой. А сейчас даже не знаю что делать. Я не могу стоять, не то что ходить на десятисантиметровых каблуках.

— И куда тебя везти? — спросил, отъезжая.

— На вокзал.

— Не понял. Зачем на вокзал то? — Снежана опустила голову.

— Переночевать.

— Тебе жить негде? — ахнула жена.

— Временные трудности. Ничего страшного.

— Ты могла бы пожить у нас. А что? — жена с энтузиазмом посмотрела на меня. — Мы могли бы познакомиться поближе. Миша, ты же не против? — я был против. Очень! На хрена мне такие соблазнители дома. Но с другой стороны, я ее сбил и чувствовал вину. И она племянница жены. В конце концов, это всего