Ибупрофен - Булат Ханов

Черт возьми, как его вычислили, как? Он ведь пользовался наличкой! Следили?

–Конечно, вы можете придумать, что покупали удобрения и средство для покраски металлических поверхностей,– произнес Коваленко.– Но по невероятному совпадению из тех же ингредиентов террористы готовят взрывчатку.

–Эдгардович, у него на даче и детонаторы нашли. И бутылки с «Молотовым».

–Да-да, припоминаю. Кажется, только не с «Молотовым», а с напалмом. Жуткая вещь.

–Точно, с напалмом!

Игорь с трудом сдержался, чтобы не заорать на федералов и потребовать их умолкнуть. Они, очевидно, получали удовольствие от игры.

–Мне надо позвонить,– медленно и четко, дабы не сбиться на крик, проговорил Игорь.– Матери или отцу.

–Что вы им скажете? Папа, мама, я участвую в спецоперации на даче, не беспокойтесь за меня– так, что ли?

–Я скажу, что у меня все хорошо и не надо за меня волноваться.

Коваленко помотал головой.

–Исключено. Наша общая задача– минимизировать риск.

–Обычный звонок. Без конкретики.

–Игорь, кончайте клоунаду. Известно, что вы живете один и с родителями почти не общаетесь. Не прячьтесь за их спинами. Когда вы закупались материалами для бомбы, вы вряд ли ставили в известность мать или отца.

Игорь на секунду опустил голову и сцепил руки на затылке.

–Позвонить вам все же придется,– продолжил Коваленко.– Вы должны связаться с вашими товарищами и убедиться, что они завтра приедут. Безусловно, сделать это осторожно, не упоминая операцию.

–Никто не приедет.

–Если вы не выйдете с ними на связь, то не приедут. Неонацисты заподозрят подвох и все отменят.

–Мне все равно. Звонить я не стану.

–Когда вы лет так на шестнадцать присядете, все равно уже не будет. В колонии пожалеете о своем выборе. Особенно в колонии строгого режима.

–Никого я втягивать не стану!

Он решил для себя, что уж в этом вопросе и миллиметра не уступит. И так он сидит тут и обсуждает совместную операцию с Центром «Э», в результате которой федералов наградят премиями и медалями, а его самого– сто пудов– сольют. Заложить друзей? А какое дно ему предложат пробить в следующий раз? Подбросить наркотики? Стучать в колонии?

–У меня уже руки чешутся,– отозвался Сернов.

–Так почешите, я тут при чем?

Через плечо как будто ток пропустили.

Игорь испугался, что пальцы, засаженные под ключицу, проткнут его насквозь, а кость вырвут с мясом. Второй рукой Сернов надавил на голову, как на арбуз, который проверяют на спелость. Игорь изо всех сил сжал зубы, лишь бы не застонать. На миг ему показалось, что шея не сдюжит и переломится.

Когда Сернов ослабил хватку, Игорь посмотрел на Коваленко. Его взгляд выражал скучающее равнодушие.

–Звонить я не буду!

Во второй раз Сернов подключил ноготь, который впился в основание шеи и, раздирая кожу, пополз к сонной артерии. Чтобы пересилить страх и боль, Игорь, как его учили, сосредоточился на них.

Ему точно лезвие вонзили в шею и теперь вели вверх с мясницким садизмом. Тупое и ржавое лезвие. Он во власти упырей, которых ничто не сдерживает. Если будет их воля, он в минуту кровью истечет. Они брезгливо отвернутся, вызовут младший состав, потребуют избавиться от хлама и вымыть пол…

Отпустил Сернов так же резко, как и начал.

–Что дальше? Убьете меня, да?

Коваленко извлек из ящика стола целлофановый пакет. Мятый, с налипшими внутри крошками.

–Пошуршите им,– прохрипел Игорь.– И паяльник притащите до кучи. Вдруг я мало испугался.

–Чего мне вас пугать? Вы и без того вон как разволновались.

Коваленко расправил пакет, дунул в него и протянул Сернову.

–Почему вы такие тупые!– закричал Игорь.– Да по моему голосу друзья сразу просекут, что дело нечисто. Они кинутся меня искать, позвонят правозащитникам, поднимут все контакты!

Коваленко кивнул. Сернов выдернул стул из-под Игоря, и тот рухнул спиной на пол. Стол скакнул перед глазами, позвоночник превратился в раскаленный столб. Не дав Игорю сориентироваться, Сернов развернул его на живот и уперся чугунным коленом в поясницу, переместив на это колено чуть ли не всю свою массу. Через секунду к горлу подступила тошнота от запаха бюджетной слойки на маргарине, навалившегося на Игоря со всех сторон. Чтобы его не вырвало, он задержал дыхание.

Он еще не начал задыхаться в тот момент, когда пакет сняли.

Коваленко склонился над Игорем и с любопытством смотрел на него.

–В ваших словах есть разумное зерно,– произнес федерал.– Ваш голос не излучает уверенности. Эта встревоженность может передаться и товарищам.

«Ваших», «ваш»– до чего паскудно звучала эта выпяченная учтивость.

Сернов рывком поднял Игоря с пола и опустил на стул.

–Сейчас мы введем вас в курс дела и дадим инструкции,– продолжил Коваленко.– Не знаю, верите вы в Бога или нет, но на вашем месте я бы молился, чтобы банда не отказалась от плана.

* * *

Игорю вновь напялили на голову черный мешок и высадили на пустыре где-то на краю города.

Домой поехал на беспилотном такси. Не один, в сопровождении Сернова. Щипало исцарапанную шею. Ушибленный копчик ныл. Зато голова, как ни парадоксально, болеть перестала.

На одном из светофоров автомобиль остановился возле застекленной остановки. Краешек фонарного света выхватывал послание «A. C. A. B.», выведенное черной краской на мутном стекле. Игорь с радостью пожал бы руку стрит-а́ртисту. Отличный лозунг. Даже странно, что до сих пор никто из анарходвижа так сына не назвал. Асаб– классное имя.

Предполагалось, что утром Игорь, как и задумывал, двинется на дачу на рейсовом автобусе. Один оперативник приглядит за ним в маршрутке, второй встретит на даче.

Кто именно встретит? Обо всем узнаешь в свое время. Очень информативно, спасибо.

Главное– не винить себя за аммонал. Кто-то безнаказанно грузовиками ворует деньги и калечит судьбы, кого-то сажают за невинный комментарий в сети. Весь вопрос в том, попадешь ты на карандаш или нет. Если ты независим и инициативен, попадешь непременно, хоть святым будь. И тогда из тебя вылепят и террориста, и наркодилера, и врага народа. Вот за независимость себя и ругай.

Когда беспилотник довез пассажиров до дома, Сернов поднялся с Игорем и вошел вслед за ним в квартиру. Как и уславливались.

–Тебя к батарее наручниками приковать?

–Обойдусь.

–Тогда ложись спать. А я послежу, чтобы ты глупостей не натворил.

Сернов для острастки похлопал по кобуре у себя на поясе. Очевидно, федерал и сам боялся. Вот сбежит Игорь, позвонит кому-нибудь или оставит записку, тогда и Сернова примутся месить. Перестраховывался он как последняя крыса, надо заметить. Ну и черт с ним.