Мы с тобой одной крови. За строками досье - Николай Леонов

– Государственное устройство ломали общаком, авторитет милиции изничтожают десятки журналистов, радио и телевидение, а восстанавливать его предложено трем старым ментам. – Крячко хмыкнул, моргнул белесыми ресницами. – Нам легче взамен колеса что-нибудь придумать.

– Заткнись, Станислав, – буркнул Орлов, взглянул на Гурова, который сидел напротив. – Лева, у тебя есть чего?

– Есть, но не скажу, – ответил Гуров, давно мявший незажженную сигарету, сломал, бросил в пепельницу.

– А чего ты, словно красна девица? – не унимался Крячко. – Идея продуктивная, могу поделиться.

– Станислав! – Орлов чуть было не ударил кулаком по столу.

Бардин хотя и был готов к резкостям, даже провокациям, но на простодушный взгляд Крячко попался, согласно кивнул.

– Изложите, Станислав, не стесняйтесь.

– Я в партии длиннющий срок отмотал, у меня ее заветы в крови шастают...

Гуров отвернулся, достал новую сигарету. Орлов помял лицо короткопалой ладонью, взглянул на замминистра упреждающе, укоризненно покачал головой.

– Да что вы меня оберегаете, Петр Николаевич? Я что, матерных слов не слышал? – улыбнулся Бардин.

– Обижаете, Николай Ильич. Я и другие слова знаю, может, в меньшем количестве, но знаю. – Станислава Крячко понесло, что случалось редко, но проходило всегда бурно. – Главное в моей жизни есть долг перед Родиной и народом, долг огромадный, который до гробовой доски отдать невозможно. Это, так сказать, вообще, – он раскинул руки. – А конкретно, мент Крячко обязан людей защищать. Но у меня нет специалистов, техники... Все перечислять? Не стоит, долго слишком. Нету денег, и никто мне их не даст. Однако имеется простенький способ денежки получить. Вернуть профессионалов, которые разбежались, вооружить их, как подобает, не хуже, чем у буржуинов...

Гуров знал, что сейчас Крячко выдаст, прикрыл глаза и вздохнул. Бардин не знал, смотрел на опера-важняка с интересом, и не потому, что ожидал услышать ценный совет, а просто был заинтересован в непротокольном разговоре. Чиновнику нужны были эти сыщики, и он понимал, что человек он для них чужой, как подступиться к ним – неизвестно. Один разговорился, и слава богу, надо проявлять интерес, какую бы ахинею тот ни нес. Возможно, парень сейчас над начальником подшутит, даже высмеет, не беда, посмеемся вместе.

– Ну-ну, Станислав, чую, быть тебе министром, – Бардин умышленно употребил лексику Крячко. – Выкладывай свое секретное оружие.

– Оружие можно обычное. Перестрелять пяток парламентариев, парочку министров, троечку из окружения президента, и враз все получим. Не Гиммлер я, даже не вождь всех народов – они “ради блага народа” миллионы человек уложили, а я дюжиной обойдусь. Можно подборочку сделать, чтобы без детишек были, значит, без сирот обойдемся.

Бардин побледнел, достал носовой платок, промокнул лоб.

– Господин заместитель министра, чего это вы? Так ведь известно: лес рубят – щепки летят! – Круглое добродушное лицо Крячко стало злым, вытянулось. – Более ста сорока ментов положили – не пикнул никто, а одного депутата Думы стрельнули, так чуть не всенародный траур.

– Понял, понял, – быстро сказал Бардин и выставил ладонь, словно опасался, что оперы начнут отстрел начальства прямо сейчас. – Даже отбросив нравственность и известный миру опыт, что на крови храм истины построить невозможно, ваш план, господин полковник, не годится.

Запал у Крячко кончился, да и испугался он задним числом, и не чинов каких, а друзей своих – Орлова и Гурова, уже корил себя за словоблудие. Махнул рукой и как можно беспечнее сказал:

– Ну, не годится, так не годится, я чего-нибудь другое сочиню.

Бардин уже взял себя в руки, но опасный разговор не прервал.

– Твоя ошибка, Станислав, в том, что ты совершенно неверно представляешь себе результаты акции, направление взрывной волны. Последствия будут таковы. – Он начал загибать пальцы. – К власти придет фюрер, который проведет чистку и начнет с тебя и меня. Затем он установит диктатуру, закроет все, что закрывается, и только потом уже из новых людей создаст полицейский аппарат, раздавит преступность и людей остальных.

– Николай Ильич, – вмешался Орлов. Голос у генерала звучал ровно, негромко, но Гуров и Крячко поняли, в каком их старшой бешенстве. – У вас есть к нашей службе предложения, мы вас слушаем внимательно.

– Хорошо, генерал. Давайте спустимся на грешную землю, будем говорить по существу. – Бардин не знал Орлова так хорошо, как его друзья и подчиненные, но понял, что ветеран недоволен, и тоже заговорил размеренно и сухо: – Опустим вопрос о том, что я в вашем деле профан, но за вашу работу министр и Администрация президента спрашивали именно с меня. Что, эти убийцы, как их... – Он замялся, и Гуров почувствовал, что чиновник замялся умышленно. – Киллеры? Да, именно киллеры, они действительно неуловимы?

Крячко уже наговорился сверх меры, поклялся молчать. Гуров взглянул на Орлова: мол, ты старший, так и ныряй, тут неглубоко.

– Николай Ильич, киллеры бывают разные. Вас интересует какое-то конкретное дело? – Орлов покосился на Гурова, хотел переадресовать вопрос к нему, но промолчал.

– Меня интересует высшая категория киллеров, если можно убийце присваивать категорию. И не частный случай, а теоретически. Возможен ли розыск убийцы, прошедшего специальную подготовку, человека хладнокровного, опытного, естественно, крайне осторожного?

– Теоретически все возможно, а на практике... Статистика вам известна, – ответил Орлов. – Каждое заказное убийство – не теория, а конкретное дело, за которым жизнь конкретного человека. В раскрытии подобных дел нам похвастать нечем. Нас это не оправдывает, но немногим лучше результаты и у ФБР, и у спецслужб других стран.

– Но полковник Гуров недавно в Москве задержал наемного убийцу. Три месяца назад совместно с коллегой из Германии он также выловил убийцу, совершившего преступление в Гамбурге.

– Гуров удачлив, слов нет, но один раз ему помогли исходные данные, которых обычно не бывает, а последний случай вообще особый, так как убийца охотился непосредственно за Гуровым, а он был предупрежден. И операцию по выявлению и задержанию проводил не Гуров самолично, а оперативная группа.

Крячко чуть было не фыркнул, приложил к губам платок, насупился, но не произнес ни слова.

– Мне известно, что Лев Иванович скромностью не страдает, однако перевоспитывать его, видимо, поздно, – Бардин улыбнулся, развел руками. – С этими наемниками надо бороться. Что ни фраза, так получается пошлость, – он вышел из-за стола, – но ничего нового я вам сообщить не могу и научить вас, мастеров своего дела, тоже не в силах. Наемники – страшная беда, но не меньшая беда – уверенность людей в нашем бессилии и, как следствие, уверенность в безнаказанности убийц. Я не знаю как, но необходимо эти мнения, суждения, называйте как угодно, поломать. Необходимо создать прецедент – разыскать и задержать киллера, дать делу широкую огласку. Не хвастаться, не делать из одного задержания триумф, но внятно, на всю Россию объявить, что угрозыск тоже не лыком шит и работает!