Мороженое для троих - Дженни Лукас

—В упадке, говоришь? — Паоло подчеркнуто внимательно оглядел ее жемчуга, дорогой костюм, изящные туфли.

Она покраснела.

— Одежду я получаю даром. Производителям нужна известность, реклама. — И, кашлянув, она добавила: — К вопросу об известности... может кто-нибудь из твоих служащих сообщить в прессу о моем визите?

—Я доверяю им безоговорочно. — К сожалению, не менее твердо он был уверен, что Валентина, как только немного придет в себя, начнет обзванивать всех своих знакомых с радостной вестью. В обычных условиях она могла считаться образцом скромности и осмотрительности, но когда дело доходило до известных персон, просто теряла контроль над собой. — Давай-ка поторопимся. А как насчет Магнуса? У него разве нет причины похитить твоего племянника?

Ее глаза удивленно расширились.

—Нет! Да зачем ему?

—Возможно, он хочет, чтобы трон унаследовали его собственные дети.

Изабелла смотрела на него, как на сумасшедшего.

—Его дети?

—Будущие дети. От тебя.

—А...

Первобытная, почти животная ярость пронизала его при мысли, что Изабелла может быть беременна от другого мужчины. Когда-то он убил бы любого, кто вздумал бы прикоснуться к ней... Изабелла вздохнула.

—Я люблю Сан-Пьедро. Люблю нашу культуру, традиции. Но территория наша — три квадратные мили. Магнусу в одной Австрии больше земли принадлежит. Его род едва ли не древнее нашего.

—Ты меня пытаешься убедить выйти за него замуж или себя? — ядовито спросил Паоло.

—Он хороший человек.

—Да уж.

Вынужденный согласиться с Изабеллой по этому пункту, Паоло чуть не зарычал. Пять лет он участвовал в мотоциклетных гонках на Гран-при вместе с Магнусом. И, насколько мог судить, тот действительно был правильным до отвращения — поклясться можно, что Магнус никогда не наклонит свой мотоцикл на долю градуса больше, чем указано в инструкции. Сын австрийского принца, богатый и уважаемый, вместе с тем он был достаточно мягким и уступчивым, чтобы позволить Изабелле водить себя за нос.

Идеальный муж для нее. Такого ей и надо. И все-таки...

—Так ты поможешь мне? — прошептала она.

Помочь? Паоло не желал иметь с ней ничего общего. Даже на расстоянии нескольких шагов от нее все его тело приходило в возбуждение. Кожа у нее кажется такой мягкой. Бежевое пальто, стянутое пояском на тонкой талии, не скрывает плавных изгибов. Видно, как пульсирует жилка на шее, под старомодными жемчугами. Она до сих пор пользуется теми же духами, тем же шампунем: в ноздри ему вливался знакомым запах провансальских роз и средиземноморских апельсинов. Запах, памятный особенно остро, мучил все сильнее.

Паоло понял две вещи.

Первое: он не забыл Изабеллу. И жаждет ее, как голодающий — хлеба.

Второе: никоим образом он не собирается уступить ее другому.

Он хочет Изабеллу в своей постели, пока совершенно не насытится. Пока не сможет отослать ее так же легко, как когда-то отослала его она.

— Пожалуйста, — прошептала Изабелла. Ее смуглая кожа побелела от холода, волосы промокли, но глаза полны были жаром райских наслаждений. Ее маленькая ладонь легла на его большую руку. — Поможешь?

Мгновение он смотрел на ее руку. Затем, с дрожью вожделения, отвернулся, уставившись на город внизу. Там сновали такси, торопились пешеходы. Унылый и темный, город был сплошь окрашен серыми тонами.

Кроме нее. Даже в отчаянии, промокшая и замерзшая, она лучилась светом. Даже в пальто, соблазняла его внутренним жаром, заставляя томиться и желать.

Паоло попытался вспомнить, когда в последний раз чувствовал нечто похожее. Но на память пришло только то, как занимался с ней любовью. Что ощущал при ее прикосновениях. Ее вкус, сладость, бисеринки пота на теле. Матрас, лежащий на полу, пружины, скрипящие под их телами. Медленное, тихое вращение вентилятора. И жар. Невероятный жар.

Десять лет разлуки не помогли.

Он до сих пор желает ее.

—Паоло?

—Ладно, — он беззаботно повернулся к ней, — я помогу тебе. Спасу твоего племянника. И сохраню происшествие в тайне. Уничтожу всякого, кто захочет мне помешать.

Ее глаза радостно вспыхнули.

—Спасибо, Паоло. Я знала, что ты...

—А взамен, — взгляд его был мрачен, — ты станешь моей любовницей.

Любовницей?

Изабелла в ужасе отшатнулась.

—Ты шутишь.

Он невесело улыбнулся.

—Возражаешь? Странно. Раньше ты была согласна. Мало того, делала это не взамен оказываемых услуг, а исключительно для удовольствия.

Бессердечно напоминать ей об этом. Любовница. Как сухо звучит это слово в его устах. Что он знает о любви? Разве способен он на любовь — ведь у него нет сердца!

—Ты остался таким же эгоистом, каким был, — выдавила она из себя.

—Даже развил в себе этот порок, — поведал он, подходя ближе. — Но тебе понравится. Обещаю.

Она задрожала, почувствовав его руку на своей щеке. О любви он понятия не имеет, неудовольствие — вопрос иной.

Да, правда, вместо синего комбинезона механика теперь строгий костюм, грязь из-под ногтей вычищена. Вид куда более цивилизованный, но сейчас он кажется опаснее, чем был когда-либо раньше.

Потому что Паоло был не только ее первым. Он был единственным.

—Нет, — пробормотала Изабелла. — Не могу. Обещаю все что угодно, только не это.

Он рывком оторвался от нее, подошел к столу.

— Тогда желаю успеха в поисках племянника.

Ситуация представлялась безвыходной. Изабелла готова была заплатить любую цену, лишь бы снова обнять Александра. Ощутить, как он выворачивается, выговаривает ей гневно: «Тетя Изабелла, я уже не малыш!»

Но, король он или нет, он именно малыш еще. И всегда им останется для нее — хотя за последние две недели сильно вырос. Каждое утро он выходил завтракать с Изабеллой и своей бабушкой с красными глазами, но плачущим они его не видели. Все королевские обязанности он выполнял со спокойным достоинством, показывая, каким человеком вырастет. Королем, который и нужен Сан-Пьедро.

И бессмысленно притворяться, что есть что-то, от чего она откажется, если получит шанс спасти Александра. Пусть даже придется продать себя Паоло Каретти.

Но... она не может стать его любовницей. Помимо ее личных причин избегать Паоло, ничто не может предотвратить ее брак с принцем Магнусом фон Трондхемом. С тех пор как текстильная промышленность страны перестала существовать, экономика Сан-Пьедро на последнем издыхании. Им жизненно необходимы денежные вливания, которые может обеспечить Магнус. Без них закроются и другие фабрики, другие магазины разорятся. Другие семьи впадут в отчаяние.