Трансформация. Проявление самости - Мюррей Стайн

В 1912 г. Карл Густав Юнг закончил свою книгу «Wandlungen und Symbole der Libido», что буквально переводится как «Трансформации и символы либидо», хотя в 1916 г. эта работа вышла на английском под названием «Психология бессознательного»[10]. В этом труде Юнг описывал трансформационную природу человеческой психики и объявлял о своих расхождениях во взглядах с Фрейдом; так начался собственный путь Юнга к личной трансформации, через которую он пришел к созданию аналитической психологии. Концепция трансформации навсегда поссорила Юнга с его прежним учителем и наставником.

В том же году Райнер Мария Рильке услышал поэтическую строку в шуме ветра, из чего родилось наиболее значительное его творение, «Дуинские элегии», книга в десяти частях, поэтика которой вращается вокруг трансформации как принципиальной задачи человека, как самой важной, священной обязанности человечества. Это стихи о конце и о зарождении нового.

Франц Кафка всего за несколько недель до конца 1912 г. написал свой знаменитый рассказ о трансформации «Die Verwandlung» («Превращение»), историю деградации, в результате которой человек превращается в огромное насекомое.

Эти три мыслителя писали и говорили по-немецки, хотя ни один из них не был гражданином Германии. Один был гениальным психологом, а двое других – блестящими художниками (оба умерли в относительно раннем возрасте). Один был протестантом, другой – католиком, третий – евреем, все они были людьми психически одаренными и психологически чувствительными до хрупкости. И все трое взяли один и тот же аккорд, отзвуки которого будут слышны на протяжении многих десятилетий: тему трансформации. Кафка и Рильке умрут еще до начала Второй Мировой войны. Юнг проживет достаточно долго, чтобы осмыслить ее опустошающие последствия и создать в поздний период своей жизни великую работу о целостности «Mysterium Coniunctionis»[11]. Сегодня мы понимаем, что все трое оказались пророками, совместные усилия которых позволяют дать уходящему столетию новое имя – Эпоха Трансформации.

Двадцатое столетие было эпохой глобальных преобразований. Большие социальные, культурные и политические сдвиги привели к уничтожению многих чтимых и известных явлений традиционных культур по всему миру: в Западной Европе, в Америках, России, Азии, Африке; две мировые войны, технологический взрыв, борьба идеологий волна за волной прокатились по человечеству во всей своей дестабилизирующей силе. Процесс глобальной трансформации нашел отражение в искусстве, использовался бизнесом и изучался социальными науками. Воздействие этого процесса на отдельных людей, на большие и малые группы продолжает углубляться и распространяться во все сферы человеческой жизни и отражается в стремлениях людей. Пороговость[12]стала постоянной темой нашего времени. Ничто более не является стабильным и безопасным. Как верно предвидел Йейтс, «основа не держит»[13].

По мере приближения к концу этого неспокойного столетия импульс к изменениям все усиливается, и люди готовятся к грандиозному финалу – не только века, но и тысячелетия. Более того, наступает окончание платоновского года, состоящего из двадцати веков, – Эры Рыб, и начинается другой этап – Эра Водолея.

История и миф в данный момент сливаются, а страхи и ожидания растут. По мере того, как скорость изменений возрастает, становится очевидным, что никто, даже те, кто обладает компьютерами, имеющими доступ в самые быстрые сети, не может фиксировать происходящие мириады событий, ни тем более в одиночку управлять ими. Время устремилось вперед, как бурная река; наша цель находится за пределами нашего понимания, нашего контроля. Начало и конец скоро станут единым целым.

Этот социальный и культурологический фон служит контекстом моей работы по психологической трансформации. Хотя я буду рассматривать в первую очередь индивида и то, как процесс трансформации подталкивает человека к особой и конкретной цели самореализации, я признаю, что существует глубокое динамическое взаимодействие между политическими и социальными сообществами, с одной стороны, и индивидуальной психикой, с другой. Множество людей проходят процесс трансформации так же, как его проходит коллектив (а возможно, отчасти и благодаря этому). Безусловно, неверно утверждать, как это делают некоторые социологи и политические мыслители, что индивид – это просто отражение коллективных действий и мнений, что он является лишь миниатюрным воплощением социального процесса и социальной структуры. С другой стороны, столь же неверно думать, что индивид изолирован от социального окружения, в котором он живет, или что его психология основывается только на собственном опыте, полученном в процессе общения с семьей и родственниками, или интрапсихических и генетических факторах. На нынешнем этапе понимания формирования психической структуры более корректно исходить из того, что индивиды и их судьбы являются сложным результатом сочетания различных факторов, одни из которых являются генетическими, другие – интрапсихическими и межличностными, третьи – коллективными.

Под коллективным я понимаю не только конкретные социальные, политические и культурные феномены, которые влияют на людей, но также мировые исторические и архетипические движущие силы, из которых складывается дух времени целой эпохи. Дух, формирующий историческую эпоху, сказывается на установках и мировосприятии каждого индивида. Можно бесконечно спорить о духе времени и том, каким он является для данной эпохи. Определить и описать его особенно трудно, когда речь идет о современности. Легче изучать Италию XIV в. и рассуждать о Возрождении или Францию XVIII в. и говорить о Просвещении. Когда же речь заходит о XX в., все оказывается тесно переплетено, не только потому, что эта эпоха нам близка, но также потому, что весь мир как таковой является следствием духа именно этого времени. Трудно охватить нечто столь огромное и сложное.

Впервые в истории войны происходят на мировом уровне. Дух Ареса распространился по всем обитаемым континентам и вовлек народы в горячие военные столкновения друг с другом. Однако эти конфликты породили глубокий обмен на всех уровнях. После того как война окончена, враги могут стать союзниками или, по крайней мере, торговыми партнерами. На протяжении своей жизни я с изумлением наблюдал, как это происходило сначала в Германии и Японии, потом во Вьетнаме и недавно – в республиках бывшего Советского Союза. «Военные невесты» вынашивают в своих утробах смешанные гены, а культуры, противостоявшие друг другу на поле брани, в конце концов развивают взаимовыгодную торговлю и обмениваются религиозными и культурными идеями. И процессы эти оказывают глубокое влияние на множество людей по всему миру.