Рожденный в космосе. Книга третья. Второе пробуждение - Алекс Костан

Вначале я думал, что тут бал будет как… ну не знаю — именно как бал: вальсы всякие, утонченная музыка… но нет! Каково было моё удивление, когда заиграла динамичная музыка, а окружающие люди задвигались в такт.

Поначалу меня охватило некоторое волнение — мне неизвестно ни одного местного танца! Успокоился я быстро — выяснилось, что большая часть окружения, а то и почти все, не знают движений и танцуют, как хотят. Искусство танца практически вымерло на Земле и далекую Империю эта участь не миновала. Припомнив пару движений с Земли, — когда-то, не в этой жизни, я умел неплохо танцевать! — я научил им партнершу, и мы сами того не заметили, как погрузились в своеобразный транс. За что я не люблю толпу. Мы сами стали толпой. Наши тела в полной мере отдавались этой музыке, этим ритмам, заставлявшим двигаться и туманящим рассудок! Бал правили животные инстинкты, хаос… разум ушел за ненадобностью. В какой-то момент я вообще потерял связь с реальностью — перед глазами вставали картины улиц городв Земли, мелькали такие знакомые, но уже ставшие чужими лица и пейзажи, вывески магазинов и рекламные щиты.

Музыка закончилась неожиданно. Равно как и я вышел из своеобразного транса. Встряхнув головой, я потер глаза и взглянул на как никогда счастливую Лайлу. Сейчас, не смотря на то, что я как бы отключился на время, в голове всплыло, как на нее бросали взгляды многие молодые и не очень мужчины — уж что-что, но замечать потенциальных противников, способных отобрать внимание любимой женщины, я научился ещё на Земле. Особо горячие головы даже подходили, приглашая девушку потанцевать… и получали жесткий отказ ещё до того, как я успевал что-то сказать или как-то обозначить себя. И эти моменты, не смотря на окружающий хаос, отпечатались в памяти по-особому: девушка представала как ледяная богиня, готовая разбить нос любому, кто покусится на нее. И плевать ей было на этикет. Фурия…

Уставшие, но довольные, мы направились домой. Вернее, не домой, а в номер дорогого отеля, снятого нами на время турнира — до дома лететь далековато. Стоило нам только оказаться внутри и снять одежду, как на плечи навалилась свинцовая тяжесть. Добравшись до кровати, я рухнул как подкошенный, сграбастал Лайлу в объятия и погрузился в мир Морфея…

Сон не отпускал. Знаете, бывает тебе снится, что кровать вдруг переворачивается, и ты начинаешь падать. Или же, совершенно неожиданно, земля наклоняется, и ты скатываешься по ней к обрыву, начиная падать, как оказывается, с горы или небоскреба… Затем земля приближается и вот наступает критический момент!.. Бах! Ты просыпаешься, а сердце гулко бьётся о рёбра…

Это был не тот случай. Я падал в, казалось живую, шевелящуюся множеством отростков тьму… овеществленный Мрак. Иррациональный страх пронизывал всё естество, но проснуться не удавалось. Я ощущал, будто вот-вот сломаюсь, застряну здесь навеки… ужас выворачивал наизнанку! Чувствовалось, будто вот-вот что-то надломится во мне, я сойду с ума, погрузившись в блаженное небытие, вздохну спокойнее, уйдя в безумие, но… спасение не приходило.

Спустя вечность, в глубине облака Мрака возникло два серых глаза. Не смотря на «бесцветность», они были яркими и напоминали о чем-то… о чем-то, что я не мог вспомнить. Их взгляд проникал вглубь, туманил рассудок. Именно взгляд этих глаз стал той соломинкой, за которою я уцепился, вырываясь из липкого плена Ужаса и Мрака, сковавшего сердце холодной когтистой лапой. Я погружался в транс… в сон, где не было ни страха, ни ужаса, ни отчаяния… Не было ничего…

Звуки доносились, словно сквозь вату. Назойливый шум возле меня работал как будильник, который нельзя вырубить. Вот вроде бы ты погружаешься обратно в мир грёз, в мир снов, как писк возвращает тебя к реальности. И вновь, и вновь… в конце ты уже не выдерживаешь и по телу проходит заряд энергии. Ты открываешь глаза, намереваясь вырубить этот раздражитель и…

«Потолок. Белый» — отстраненно пронеслось в голове. Где-то на задворках сознания билась странная, немного паническая мысль. Она юлила, пряталась… я уже почти схватил эту мысль за хвост, как вдруг опять раздался громкий писк!

Рыкнув, я бросил взгляд на назойливо-пищащий аппарат слева. Оказалось, что он пищит довольно часто, просто я отчего-то воспринимал лишь каждый пятый — если не десятый — его писк. Картинка перед глазами приняла объем, мозг заработал с привычной скоростью, анализируя получаемые от рецепторов сигналы, звуки стали восприниматься четче, а сердце заколотилось в груди, тем самым вызвав повышение частоты выдачи сигналов от аппарата. Я находился в больнице.

«Что я тут забыл? Что произошло?!» — лихорадочная мысль застучалась в стенки Сознания. Мозг услужливо подсунул видеоряд турнира и бала, где были великолепные потанцушки с Лайлой.

Знаете, бывает тебе снится сон. Ты уже почти проснулся, но сон всё ещё сидит у тебя в голове… Ты открываешь глаза, и ты чертовски рад тому, что это был сон… но это был не тот случай. Я не чувствовал радости и не знал, чему вообще верить.

Иногда бывает, когда человеку нечем заняться, а на дворе стоит знойное лето, он выходит на улицу, смотрит на прохожих, на голубое небо… У него возникает ощущение иллюзорности происходящего. Аналогичное ощущение возникает от недосыпа, когда переутомившийся человек чувствует себя словно персонажем в компьютерной игре, которым и управляет. Все окружающие события воспринимаются, будто происходят не с ним, а с кем-то другим. Сейчас я чувствовал тоже самое.

Мой мозг наконец проанализировал информацию. Как бы я не хотел верить шокирующим меня фактам, это необходимо было принять — иначе я сойду с ума. Это устройство нашего мозга — что он не принимает, он отвергает, в итоге ломая себя.

Я действительно находился в больнице. На стационаре, во взрослой городской больнице под энным номером, который никак не приходил в голову из-за мысли, занявшей весь объем Сознания. Всё хорошо в общем-то, если бы не одна неувязочка… я находился на Земле. В своём теле. Не в теле Трима Ксата, нет…. В СВОЁМ, МАТЬ ЕГО, ТЕЛЕ!!

Так, спокойно! Вдох-выдох, Вдох-выдох… я спокоен. Руки пятидесятичетырехлетнего мужика, уже нарастившего «пивной животик», были словно чужими. Это были не руки крепкого и подтянутого молодого человека, которым я стал. Я в принципе отказывался принимать этот факт, как данность.

Дверь в палату открылась, впуская молоденькую медсестру в белом врачебном халате. В руках она несла поднос с пакетом для капельницы, мирно стоявшей у изголовья. Подняв взгляд от пола, она остолбенела.

— В-вы…

— Проснулся, — закончил я за нее чужим голосом. Голосом, от которого отвык. — А теперь отцепите меня от аппарата жизнеобеспечения.

Вместо выполнения требуемого, девушка развернулась и чуть не вынесла дверь, выбегая из палаты. Что примечательно — поднос и пакет для капельницы она не уронила.

Спустя пару минут бессмысленного ожидания, пришел, по-видимому, главный врач, из-за спины которого выглядывала та самая медсестричка.

— Здравствуйте больной! Здравствуйте! Проснулись? — доктор по-доброму улыбнулся. Это был пожилой, но ещё не старый худой мужчина с сединой, тронувшей виски, и местами дряблой кожей. — Мы рады, что вы вышли из комы!