Том Стволер - Дарен Кинг

Удар.

Мимо.

Мяч улетает в кусты. Рыло бежит за ним. Возвращается, спрашивает:

— Кто теперь?

Стриженый поднимает руку. Потом хватает себя за волосы. С той стороны, где есть волосы. Рыло кивает, кладет мяч на линию.

— Давай. Вмажь ему по башке.

Стриженый поправляет прическу, глядя на себя в зеркало. Только это не настоящее зеркало — это окно на первом этаже. В здании школы. Он поправляет прическу, оборачивается, смотрит на мяч и идет к нему. Не бежит, а идет, чтобы волосы не растрепались. Встает рядом с мячом…

Удар. Мимо.

Рыло идет за мячом. Возвращается и говорит, ухмыляясь:

— Учитесь у чемпиона.

Он не кладет мяч на линию, бьет сразу. С места. Мяч летит на меня, он все больше и больше… Уя.

Где я? Где…

Я лежу на бетонной площадке, смотрю на небо. Небо кружится, кружится…

Сейчас весна. Замечательный солнечный день. Самый что ни на есть подходящий день, чтобы гулять и играть в футбол с большими мальчишками. Вот они, все трое…

Нет, погодите. Это не большие мальчишки, это маленькие мальчишки. И они все какие-то одинаковые. Это мальчик из моего класса. У меня что-то с глазами, и мне кажется, что его трое. Хотя он один. Мальчик из моего класса.

— А где большие мальчишки?

Он подходит ко мне совсем близко, но молчит, ничего не говорит. Он вообще никогда ничего не говорит. Он не из нашей страны, он испалец. Его зовут Марко Меккано. Марко Меккано встает на колени и подбирает с земли какие-то маленькие кусочки, они сверкают, как звездочки, которые посыпались у меня из глаз, когда мне попало мячом по башке.

Мы живем в Лондоне, но дома у Марко Меккано нет ни капельки Лондона, здесь потому что живут испальцы. Ну, которые из Испалии. Марко Меккано и его папа с мамой. Мистер Меккано и миссис Меккано. Мистер Меккано берет меня, как оливку. Ну, знаете, как в рекламе. Когда дяденька из рекламы берет оливку и сжимает ее двумя пальцами, и из нее течет сок. Мистер Меккано — он просто огромный, с таким необъятным животом, а на животе у него ремень, тоже огромный, как кольцевая дорога вокруг живота. Он берет меня, как оливку в рекламе, приподнимает над полом и говорит:

— Hola, hola, hola.

Мистер Меккано передает меня миссис Меккано. Она подбрасывает меня к потолку, о который я бьюсь головой, а миссис Меккано ловит меня на лету и говорит:

— Hola, мой сладенький английский лучок. Hola.

Я киваю. Я хочу, чтобы меня опустили на пол.

Миссис Меккано опускает меня на пол. Я поправляю рубашку, которая задралась. Закрываю живот. У меня почти нет живота, а если сравнить с животом мистера Меккано, то его и нет вовсе.

Марко Меккано улыбается мне и говорит:

— Pesaroso. Excusa.

Я пожимаю плечами. Вообще не понимаю, что он хочет сказать.

Марко Меккано показывает на потолок, о который я только что ударился головой, и говорит:

— Arriba.

Я — Том. И я в полной растерянности. Марко Меккано тянет меня за рукав и показывает на лестницу. Он идет вверх по лестнице, а потом оборачивается ко мне и объясняет при помощи жестов, что мне тоже надо подняться наверх по лестнице.

— Arriba.

Я киваю. Я понял. Иду вверх по лестнице. Она не нормальная — лестница. Она непальская. На ней нет ковра, и ступени все в дырах. В них, конечно, нельзя провалиться, но нога застрять может. Я иду вверх по лестнице следом за Марко Меккано.

Мы заходим к нему, в его комнату.

Он говорит:

— Alcoba. Dormitorio.

Вполне нормальная комната, только непальская. Я говорю:

— У тебя такой толстый папа. Марко Меккано пожимает плечами.

Я раздуваю щеки, делаю толстое лицо. Развожу руки в стороны, изображаю толстого папу.

Марко Меккано кивает, и улыбается, и показывает пальцем вниз.

— Si, si, si. Obeso.

Я говорю ему:

— Мой папа лучше. Мой папа работает на нефтяной вышке, которая в море. У меня правильный папа. Не то что твой.

Марко Меккано садится к себе на кровать.

Я тоже сажусь рядом с ним на кровать и объясняю:

— Есть папы, которые неправильные, а есть которые правильные. Которые правильные, они самые лучшие. А мой папа — он лучше всех. Он работает на нефтяной вышке, которая в море. Называется «на буровой».

Марко Меккано кивает и хмурится. Я говорю, чтобы как-то его ободрить:

— Зато у тебя очень хорошая комната.

Марко Меккано пожимает плечами.

— Это твой медвежонок?

Марко Меккано берет своего плюшевого медвежонка, улыбается и говорит:

— Oso. Tasa Idiota.

— Его так зовут?

Марко Меккано кивает, улыбается и говорит:

— Tasa Idiota.

И целует медведя в нос.

Забавное имя для плюшевого медвежонка.

— А что еще у тебя есть?

Я смотрю по сторонам. Смотрю, что у него есть еще.

Марко Меккано встает с кровати и говорит:

— Globo. Mundo globo.

Я качаю головой:

— Нет, нет. Не глобо, а глобус. — Я произношу по слогам, так, как правильно: — Гло-бус. — Глобус, это такая карта всего мира, только круглая, как мяч. И еще глобус крутится. Я кручу глобус, нахожу море, самую середину, где все-все синее, и показываю туда пальцем: — Видишь? Вот здесь. Там мой папа. На нефтяной вышке.

Марко Меккано делает смешное лицо и говорит:

— Globo.

— Ты неправильно все произносишь. — Я говорю это совсем не обидно, мне вовсе не хочется его обидеть. А потом я вдруг слышу какой-то шум. — Тише. Что там за шум?

Марко Меккано закрывает глаза и как будто принюхивается. Как будто пытается уловить запах.

Только это не запах, а звук. Где-то на улице, за окном. Я подхожу к окну и выглядываю на улицу. Окно выходит на сад за домом. Там играют какие-то девочки. Очень шумно играют. Сразу видно, что им там весело.

— Hermana amistades. — Марко Меккано тоже подходит к окну. — Apestoso hermana.

— Может, тоже пойдем поиграем на улице?

Марко Меккано качает головой. Он не хочет играть на улице.

Он не хочет, а я хочу. Я бегу вниз по лестнице, ищу дверь, которая в сад. Вижу мистера и миссис Меккано и сразу от них убегаю. Не хочу, чтобы они меня тискали и подбрасывали к потолку. Мистер и миссис Меккано смеются, как будто я очень их рассмешил. Но я совсем не хотел их смешить. Я хотел поскорее добраться до сада, где играют те девочки. Они потому что такие красивые.