Салон красоты мадам попаданки - Сусанна Ткаченко

Вокруг было потрясающе, чужеродно прекрасно, и я бы обязательно восхитилась, если бы не пребывала в шоковой прострации, потому что на волнах огромного сиреневого водоёма покачивались и другие лодки, в которых…

В которых, усыпанные цветами, лежали неподвижные люди. Что-то мне подсказывало — мёртвые. Меня не пугали покойники, я же медик всё-таки. Меня страшила смерть, витающая вокруг. От этого слабели руки, и дрожь пробивала все нутро, но не успела я это осмыслить, как вдруг, будто по мановению волшебной палочки, водопад отключился. Вот просто раз, и тонны воды замерли, прекратив свое падение, вопреки всем законам физики, а из скрывавшейся за ним пещеры на раздутых парусах стремительно вылетел огромный корабль.

Суетящиеся на его палубе матросы, обязанности которых исполняли неведомые мне существа, огромными баграми цепляли лодки и подтягивали к бортам. Кошмар!

Существа были по-настоящему ужасны! Зачем они это делают? Что делать сейчас мне? Господи! Замерев, я взмолилась, чтобы монстры меня не заметили, и, видимо, кто-то из богов меня услышал, потому что мозг, словно по щелчку, отключился, отдав бразды правления инстинкту самосохранения. Поддавшись ему, я рухнула на дно посудины и, присыпав себя цветами, сложила руки на груди, стараясь не дышать.

Не дышать выходило отвратительно. Я чувствовала, как от моих стараний в висках стучит кровь. А от недостатка кислорода начинает кружиться голова. Эта карусель мне совершенно не нравилась. К горлу подступила тошнота — сглотнула горький комок. Но всё напрасно. Дурацкие цветы всё равно вздымались на моей груди, грозясь выдать с потрохами. Вспомнила всё, что знала о медитативных практиках, и попыталась сделать, как учили: короткий вдох и длинный выдох струйкой. Фиг бы я в нормальном состоянии додумалась до этого. Но тут повезло. Недаром говорят, что в шоке открываются скрытые резервы.

Резкий рывок заставил меня замереть на выдохе. Кажется, мою лодку подцепили багром и теперь подтягивают к борту. Это послужило спусковым механизмом и помогло погрузиться в транс, который был сейчас жизненно необходим. Слава богу! Хоть мысли и метались в голове как бешеные стрекозы, тело оставалось неподвижным.

Мне нельзя выдавать себя. Я не знаю, как аборигены отреагируют на моё присутствие.

Что они сделают, когда обнаружат, что я несколько отличаюсь от других пассажиров лодок? Лучше всего затаиться. Может, прикинувшись мёртвой, мне удастся что-то прояснить, пока притворство не раскрыли?

Отчётливо ощутила момент, когда лодку притянули к борту корабля — она об него ударилась. Вместе с ударом трепыхнулось сердце. Как её подняли — тоже прочувствовала: сопровождающие этот процесс выражения, данный мне Исидой переводчик, перевёл как нецензурную брань. А потом, также матерясь, матросы затолкали посудину в какое-то помещение и оставили. Я продолжала верить, что хоть что-то прояснится, но монстры пока не сказали ничего полезного.

А ещё к мозгу вернулось желание порассуждать. Он принялся усиленно вспоминать, ассоциировать и предполагать, куда именно я попала, подсовывая картинки из прожитой жизни. Такие похороны я видела в фильмах: лодки назывались дракары, а отправившихся на них в свой последний путь умерших ярлов, кажется, ещё и сжигали… Вроде бы так хоронили викингов. Исида отправила меня в Валгаллу? Меня сейчас ещё и огнём обработают? Сердце опять застучало, как ненормальное, но я вовремя вспомнила, что демоница говорила про какой-то Элмез, и попыталась успокоиться.

Вовремя!

Сначала послышалась ругань и топот ног, а потом и моя лодка дрогнула от того, что рядом уронили что-то тяжёлое. Судя по всему — очередной улов.

— Осторожнее, Глох, держи крепче! Не видишь, она и без тебя скоро развалится! На луцевом рынке и так кризис после войны в Лимбосе. Осторожнее давай.

— Чтоб им! — с жаром поддержал неведомый Глох, а я навострила уши. — Бездушные вообще упали в цене, а мне так нужны элимы!

— Всем нужны, — проворчал его собеседник, — поэтому давай-таки аккуратнее. Некроманты-стервятники баб больше ценят, даже старых, возможно, и эту купят.

— Надеюсь, Мырх, надеюсь, хотя сомневаюсь на счёт этой… — монстр что-то пнул и сделал пару шагов. — А вон за эту красотку мы получим кучу бабла.

Клянусь, я себя красоткой никогда не считала, но почему-то сразу поняла, что речь идёт обо мне. И не ошиблась. Второй монстр, сделав несколько тяжёлых шагов, присоединился к первому, и они застыли над моей лодкой, ну или гробом — я тут же принялась вновь про себя молиться…

— Да, ты прав, хороша. Интересно, из какого она мира? Одежда странная такая.

— Да какая разница? Главное, смотри, какая свежая, с руками оторвут! — Я чувствовала себя курицей на прилавке, и меня опять замутило. — На таких всегда есть спрос.

— Согласен, может, благодаря одной этой бездушной весь поход окупится, Мыгх. У моей Брыды всего месяц остался до дня определения.

— Ой, да не ной! — Монстры развернулись и потопали к выходу. — Даже если не успеешь, вам дадут отсрочку. Думаешь, твоя Брыда нужна альфам?

— Че-го? Хочешь сказать, что моя Брыда недостаточно хороша? Да я тебе…

Голоса отдалялись, пока совсем не стихли.

Что я поняла? Ни хре-на! Вообще ничего, кроме того, что наши тела команда собирается продавать на рынке оптом и в розницу некромантам-стервятникам. Это, интересно, они их так обзывают, или те на самом деле оборотни? Про альф ещё каких-то говорили. Офигенная перспектива.

Теперь меня колотило уже по нескольким причинам: от отпустившего после ухода матросов напряжения, осознания, что я попала в этот мир в качестве трупа, и от того что я совсем не знала, что делать.

Выждав десять минут, в которые больше в трюм с гробами — будем называть вещи своими именами — никто не заходил, я, наконец, решилась на вылазку. Как ни странно, в голову полезли мысли о моём новеньком любимом салоне, оставленном на Земле, о сотрудниках — что с ними теперь будет? О том, как я правильно сделала, что вовремя развелась с Серёжей, не родив детей, и про то, что, слава богу, не успела взять кошку. Они, эти неуместные сейчас мысли, грозились загнать меня в истерику, но я понимала, что пока этого делать категорически нельзя — на кону жизнь. Я обязательно поплачу и поору, но только когда окажусь в относительной безопасности. Я чувствую своё тело, моё серое вещество усиленно работает, сердце бьётся — значит, я жива, и следует это состояние сохранить.

Внутренне собравшись и прикусив щёку, я с трудом выбралась из своей цветочной колыбели — мышцы еще плохо слушались. Корабль качало из стороны в сторону, ну и меня вместе с ним. Едва успела подхватить падающие штаны — чёрт! Чуть в них не запуталась! — с трудом нашла точку опоры и привалилась к стене. Завязала резинку на талии потуже и побежала на цыпочках к выходу. То, что верх костюма еле держится на одном плече, было уже радостью, его я так и оставила болтаться.

Дверь открыла беззвучно — не знаю, как мне удалось это сделать трясущимися руками. Осторожно выглянув в коридор — или как он там называется по-морскому? — поняла, что корабль вернулся туда, откуда выплыл — в тайный проход между скалами, за водопадом. Вокруг стояла кромешная тьма, и только звук падающей воды неприятно бил по нервам. Это заставляло тонкие волоски шевелиться. Жуткое ощущение, честно говоря. Непривычное. Неконтролируемая дрожь содрогнула моё тело, заставив на миг впасть в ступор. Я просто не могла решить, что делать: вернуться в лодку и выжидать дальше или рискнуть пробежаться по своему временному пристанищу?