Вторжение - Роман Артемьев

Я напряженно ждал, повернувшись спиной к костру и сжимая рогатину. Не знаю почему, присутствие зверя ощущалось ясно и четко – он был похож на пятно инородной плоти в ткани мира. Словами этого не объяснить. Я точно знал, откуда приближается зверь, и что он заметил меня. Чем ближе он подходил, тем сильнее мне хотелось убежать, но, повернись я спиной, шансов выжить не останется.

На сей раз неожиданного нападения не последовало. Зверь вышел из кустов, не скрываясь, и приостановился на расстоянии, чтобы получше разглядеть добычу. Он словно демонстрировал себя, наслаждаясь страхом жертвы. Заминка вышла недолгой – практически сразу последовал прыжок. Зверь попытался вцепиться мне в горло, игнорируя выставленное копье, и с размаху насадился грудью на лезвие. Только распорка удержала тварюгу от того, чтобы протолкнуть древко сквозь тело. Я с трудом удержал оружие в руках: сила удара была очень велика. Если бы не упертая в землю пята копья, оружие точно выскользнуло бы из пальцев. Когти мелькали перед самым лицом, приходилось со всей силы пихать копье от себя, а тварь тянулась и тянулась ко мне.

Не знаю сколько времени так продолжалось, но движения твари постепенно стали слабеть, она уже не так сильно давила на меня, ее удалось повалить на землю. Так я и держал, пока она не затихла, потом свалился рядом сам. За все время борьбы зверюга не издала ни звука. Похоже, голоса у нее не было. Воздуха не хватало, исцарапанные руки тряслись от усталости, силы закончились в тот момент, когда пришло осознание, что я спасся.

Если не считать глубоких царапин на руках, повреждений в схватке удалось избежать. Повезло: окажись древко чуть короче – зверь вполне мог бы дотянуться когтями до горла или глаз. Промыв раны водой и смазав йодом, я перебрался поближе к трупу. В общем, он мало отличался от предыдущего, разве что рогов на носу было побольше и наличествовал короткий крысиный хвост. Откровенно говоря, мне повезло – наконечник копья попал между ребер: попади он в кость, скорее всего, отскочил бы. И что теперь делать? Я сфотографировал тело на камеру в мобильном телефоне – единственная польза от него, все равно связи нет, – затем оттащил труп в кусты и лег спать. Надеюсь, завтра от трупа что-нибудь останется. Забегая вперед, скажу, что надежда эта не оправдалась.

Сон не шел, перед глазами вставали картины схватки – оскаленная пасть зверя, тянущиеся вперед лапы с выпущенными когтями. Сейчас, когда в голове прокручивались события последних часов, я не понимал, как смог почувствовать приближение монстра. Он словно выделялся из окружающего мира, который воспринимался мной на каком-то глубоком уровне, был частью меня. Раньше я за собой такого не замечал. Возможно, следует более внимательно относиться к собственным чувствам – помедитировать, что ли?

Утром, готовя завтрак, я никак не мог решить, как поступить дальше. Никаких человеческих следов поблизости не нашлось, хотя туристическая группа наверняка должна была их оставить. Скорее всего, спасатели правы, и ребят здесь нет. Значит, надо возвращаться в Нижнеивановск и ждать результатов. С другой стороны, по лесу бродит какое-то неизвестное науке чудовище и убивает живых существ, в том числе людей. Реакцию чиновников на мое сообщение я себе представлял, поэтому без твердых доказательств своих слов никуда идти не собирался. Многовековой опыт русского народа заставлял держаться подальше от властей. По идее, надо вернуться в Нижнеивановск, дождаться результатов поисков, потом прийти на болото с камерой и попытаться найти логово этих существ, или даже захватить одного. От сложности задачи волосы вставали дыбом – было даже странно, как такая идея пришла в голову. Поэтому я решил еще один день побродить по лесу – может, найду нечто интересное, а завтра с утра выступлю обратно.

Пройдя немного по своему вчерашнему маршруту, я двинулся на север, планируя дойти до маленькой речушки – своеобразного ориентира в этой местности. Почва стала более сырой, деревья начали чередоваться с полянками мха. Еще не болото, но тяжелая влажность и прочие признаки неопровержимо выдавали его приближение. Погода стояла теплая, день был ясный, дул легкий ветерок, который принес ко мне запах дыма. Принюхиваясь, как собака, я пошел по ветру.

Мне открылся покрытый скошенной травой луг, на котором стояла охотничья избушка – четырехугольный сруб с прямой крышей. Возле сруба горел костерок, на огоньке стояла кастрюля с чем-то булькающим, источавшим аппетитный аромат вареного мяса. В толстый пень воткнут топор, рядом кучка наколотых дров. Скорее всего, хозяева сейчас находились где-то недалеко. Я подошел поближе и закричал:

– Есть кто-нибудь?

Из-за избушки послышался шорох, я подождал немного, но на мой крик никто не вышел. Видимо, придется подойти самому. Обогнув избушку и никого не обнаружив, я зашел внутрь домика. Пара лежаков, открытый очаг, в углу свалены припасы и различная утварь, куча учебников и тетрадей. Интересно, они-то здесь зачем?

Странное поведение хозяев заставляло делать шаг мягче, невольно прислушиваться к доносящимся из-за стены звукам. Колени согнулись, дыхание стало тихим и ровным. Я поймал себя на том, что крепко сжимаю копье, держа его острием вперед и отслеживая все свои движения. Странное чувство помешало открыть дверь и выйти из избушки. Хотя не было абсолютно никаких признаков того, что за дверью кто-то есть, я точно знал, что метрах в трех впереди стоит человек, молодой, волнуется, испуган, сжимает в руках оружие. Скорее всего, ружье. Не знаю, откуда пришла уверенность, но тогда у меня не возникло и тени сомнения в правильности возникшего знания – я словно предчувствовал, предвидел действия незнакомца и точно знал, как уцелеть самому. Повторяю, я не обдумывал ситуацию: я просто знал.

Если дверь откроется – раздастся выстрел: мальчишка со страху нажмет на курок. Надо подойти к двери, шагнуть в сторону, спрятавшись за косяком, одновременно с шагом открывая дверь, затем выпрыгнуть из дверей и подкатиться под ноги, сбить, вырвать ружье. Пора начинать.

Шаг первый… Дверь открывается, мимо проносится заряд дроби. Шаг второй – земля приближается, левое плечо вперед, подбородок к груди, перекат, правой рукой схватить ружье, другой ударить. Шаг третий: ружье отброшено, я сижу на испуганном парне лет восемнадцати, под глазом у него наливается чернотой свежий синяк.

– Ты что делаешь, придурок?

У мальчишки задрожали губы, и он выдавил:

– Извините…

– Что значит – извините? Ты меня чуть не убил!

– Я думал, это волк…

– Ты не слышал моего крика? Разве волки разговаривают по-русски?

– Извините…

В конечном итоге, учитывая хорошее поведение и глубокое раскаяние в содеянном, свободу пацан получил. Звали его Даниилом, в лесу он готовился поступать в медицинский институт. На мой недоуменный вопрос, почему он выбрал такое странное место, удаленное от библиотек и прочих источников информации, прозвучал несколько невразумительный, но логичный ответ: «Зато от военкома далеко». Парень прятался в лесу от призыва. Да, серьезно его обложили.

Куда интереснее мне показалась причина испуга, заставившая его палить в мирного прохожего. Две ночи подряд в дом к нему пыталась вломиться какая-то тварь, Даниил показал длинные глубокие царапины на двери и бревенчатой крыше избушки. Я без особого удивления опознал следы, оставленные моим вчерашним знакомым, и стал выспрашивать подробности. Как оказалось, Даниил истратил коробку патронов на зверюгу, стреляя в узенькие оконца, но никакого эффекта не получил. С рассветом существо исчезало. Рассмотреть зверя тщательно ему не удалось, но когда я начал описывать убитую вчера тварь, он сказал, что похоже. Судя по выражению лица, новость его обрадовала: