Искусство бегать на каблуках - Рэйчел Гибсон

Большинство людей благоговело при виде очевидных размеров богатства. Большинство людей было очаровано всеми технологиями и игрушками, которые прилагались к деньгам.

Шон Нокс не был большинством. Его мало что могло удивить или впечатлить. Ни сияющий рассвет, ни огромные поместья. Раньше он был бедным, а теперь стал богатым. Он предпочитал быть богатым, но не испытывал благоговения перед роскошью и редко беззаботно относился к деньгам. Кто-то мог бы назвать его скрягой, но он считал себя практичным. И платил пилоту «Морского кузнечика» тройную цену коммерческого полета, потому что это имело смысл. Зарезервированный гидросамолет на одиннадцать часов быстрее, чем обычный самолет, долетал до маленького города, где Шон провел первые десять лет своей жизни. Сэндспит, Британская Колумбия, не был средоточием развлечений, и Шон не мог понять, почему кто-то еще в Сиэтле мог торопиться добраться туда в это время года.

С того момента, как подписал контракт с «Сиэтлом» в прошлом месяце, Шон уже во второй раз фрахтовал гидросамолет. Он не собирался так скоро снова совершать это путешествие и не намерен был позволять ждущему там хаосу затянуть его в пребывание дольше, чем на запланированные два дня. Он упаковал только маленькую спортивную сумку, бутылку «Серого гуся» и блок из шести бутылок «Швеппса».

— Уже прошло десять минут. — Он осушил кружку и повернулся к Джимми: — Может, твой пассажир и не явится.

— Прошло меньше пяти. — Пилот вытащил из кармана бомбера мобильник и несколько секунд смотрел на него. — Я бы не согласился на второго пассажира, если бы это не была неотложная необходимость. — Он кинул взгляд на берег, как будто ждал какого-то сигнала.

Необходимость или нет, Шон чертовски надеялся, что человек, которого они ждали, не пытался добраться сюда откуда-то в радиусе двадцати километров от центра Сиэтла. Если же дело обстояло именно так, другой пассажир, вероятно, застрял в неуправляемой пробке, причиной которой послужили отстойное шоу «Давай поженимся!» и толпа, окружившая «Фейрмон Отель» в борьбе за право хоть мельком увидеть пару из реалити-шоу, радовавшаяся так, будто «Морские ястребы» вновь выиграли суперкубок. «Эн-Би-Эс» даже установили большие экраны в центре города, чтобы фанаты могли в прямом эфире вместе с остальной страной увидеть, как счастливая пара обменивается клятвами.

Шон никогда не смотрел это шоу, но не смог избежать разговоров о нем. Лихорадка «Давай поженимся!» распространилась по Америке быстрее, чем вирус в сезон простуды, и, казалось, заразились все, кроме него. Даже парни в раздевалке «Чинуков» обсуждали каждый эпизод, как будто им платили за их краткое резюме и обзор. Они обсуждали интриги и заговоры и делали ставки на то, какую девушку отправят домой на этой неделе. Конечно, этот интерес во многом был связан с Лекси Ковальски. Некоторые из парней знали Лекси, и ее способность защищаться и обыгрывать других претенденток заставляла их гордиться.

Вероятно, не было совпадением, что дочка Джона Ковальски оказалась достаточно хваткой и решительной, чтобы поставить на колени других девушек и выиграть право вступить в брак в прямом эфире.

Шон никогда не встречал Лекси. Когда он подписал контракт с «Чинуками», она уже три недели провела на шоу. Хотя он видел ее в рекламе и на обложках журналов, и на мобильных билбордах, разъезжавших по Сиэтлу. Каждый пиксель отфотошоплен, яркие белые зубы, еще более яркие голубые глаза, совершенство от светловолосой макушки до кончиков розовых ногтей на ногах. Она казалась очень большой, сидя на тракторе или таща за собой связанного веревкой мужчину. У парня на лице была глупая улыбка, которая заставляла его выглядеть настоящим слюнтяем. Ни за что на свете Шон не согласился бы на что-то подобное. Ему было наплевать, если это звучало как осуждение. Парочка подписалась на то, чтобы их судили. Его вердикт: невеста, вероятно, тупа, как рекламные щиты, жених, вероятно, размазня, а оба такие же фальшивки, как их дерьмовое шоу.

Шон почувствовал, как водка подняла состояние уютного тепла еще на несколько градусов. Возможно, Лекси Ковальски в реальной жизни не была такой симпатичной, как на картинках, а эти буфера, которые едва ли не вываливались из ее рубашки на каждом фото, скорее всего были куплены и оплачены деньгами ее папочки. Если бы Тренер Ковальски не был такой задницей, Шон мог бы ему посочувствовать.

Ни для кого не было секретом, что Ковальски не хотел продавать Кесселя и Стамкоса за Шона, и мысль о Джоне «Стене», одетом в смокинг и вынужденном появиться на «Давай поженимся!», вызывала на губах улыбку.

Шон перевел взгляд с парковки на Джимми.

— Что за чрезвычайная ситуация могла случиться, что кому-то в такой спешке понадобилось добраться до Сэндспита? — Он снял солнечные очки и засунул их в карман куртки. — Дорожная авария или вооруженное ограбление?

— Что? — Джимми взглянул на Шона, затем снова посмотрел на берег. — Не обязательно чрезвычайная, но я… — Голос Джимми опустился до шепота. — Твою ж мать. Приплыли.

Шон проследил за взглядом Джимми до серебристого «мини», с визгом затормозившего на парковке. Дверца распахнулась, и из машины вырвалась гора белого кружева, как старый добрый попкорн на сковороде «Джиффи Поп». Кружево несколько секунд взволновано колыхалось, все увеличиваясь и увеличиваясь в размерах, а затем едва не выпало из машины, став еще больше. Вся эта сцена выглядела такой нереальной, что Шон почти ждал: вот сейчас из машины один за другим начнут выпрыгивать клоуны, дудеть в дудки и вести себя как идиоты. Да, Шон был немного пьян. Может, не немного, но в доску не напился. И не допился до белой горячки. Поэтому, чтобы удостовериться, попросил:

— Скажи мне, что ты видишь то же, что и я.

— Ага.

Водитель выставил руку из окна и помахал, как будто о чем-то сигнализируя. Джимми помахал в ответ, и «мини» умчался прочь, оставив за собой всю эту гору кружев. Заходящее солнце сверкало на нем, как сияющие огоньки, холодный ветер поймал концы фаты и взметнул над головой женщины. По крайней мере, Шон предполагал, что это женщина, пока смотрел, как она отмахивается от фаты, будто на нее напали пчелы. Во всех этих чрезмерных кружевах и блестках могла быть Королева Драмы. Вдруг все это повернулось направо, потом налево, наклонилось вперед, подхватило платье и побежало к ним.

— Залезай, мы взлетаем.

— Что? — Атлас и прозрачная фата кружились вокруг женщины, когда та перебежала через парковку и вступила на длинный причал. Шон поднял руку, чтобы прикрыть глаза от искр, сверкающих на этом ужасном платье. — Мы ждали вот это?

Не отвечая, Джимми забрался в кабину «Морского кузнечика» и запустил двигатель. Равномерное