Кольца духов - Лоис МакМастер Буджолд

– Батюшке нужно…

– Да, девочка, побьюсь об заклад, обед ему тоже будет нужен, а огонь в печи погас. – Руберта ткнула деревянной ложкой в сторону выложенной голубым кафелем печи.

– Только и всего! – Фьяметта нагнулась, открыла чугунную дверцу и повернула лицо так, чтобы взглянуть в темный квадрат. Она на мгновение привела свои мысли в полный порядок.

– Пиро! – еле выдохнула она. Над погасшими углями взметнулись и затанцевали яркие голубовато-желтые языки пламени. – Этого должно хватить. – Она с удовольствием ощутила у себя на языке жар заклятия. Ну, хотя бы одно у нее получается. Вот даже батюшка об этом знает. А если одно, так почему бы и не другое?

– Спасибо, душенька, – сказала Руберта, повернувшись, чтобы взять чугунный котелок. Ароматы, веявшие над доской для рубки, свидетельствовали, что она намерена сотворить чудеса из лука, чеснока, розмарина и весеннего ягненка.

– Не стоит благодарности – Фьяметта быстро положила на поднос все, что требовалось для показа, а рядом поставила две рюмки венецианского стекла – две прозрачные рюмки, уцелевшие из набора, которые разбили возчики, когда они переехали сюда, в Монтефолью, почти пять лет назад. Отец забыл упомянуть про соль и перец, и она быстро сняла баночки с высокой полки, водрузила на поднос и отнесла все это в мастерскую, держа спину прямо.

Улыбаясь про себя, мастер Бенефорте насыпал немножко соли внутрь корабля. На мгновение он словно обратил взгляд внутрь себя, прошептал что-то и перекрестился. Фьяметта потрогала мессера Кистелли за локоть, заметив, что он уже открыл рот, чтобы заговорить: она знала, что сейчас все решается. Гудение солонки, ответившее на шепот мастера Бенефорте, было низким, бархатным, но очень, очень слабым, хотя музыкальным и красивым. Еще год назад она бы его не ощутила. Как вот теперь мессер Кистелли.

– Перец, батюшка? – Фьяметта протянула ему банку.

– Сегодня нам перец не понадобится. – Он покачал головой, а потом положил полную ложку крысиного порошка в рюмку и обвязал ниткой ее ножку. После чего налил вина в обе рюмки. Порошок растворялся медленно, на поверхность поднимались мелкие пузырьки.

– Где этот пентюх? – . – пробормотал мастер Бенефорте, когда миновало несколько минут пустого ожидания. К счастью для Тесео, он не успел раздражиться еще больше: хлопнула наружная дверь, и подмастерье ввалился в мастерскую – шапочка съехала на ухо, один чулок обвисал, шнурки развязались. В подрагивающих руках он сжимал что-то, завернутое в тряпку.

– Мастер, на мусорной куче я только одну изловил, – виновато сообщил Тесео. – Вторая тяпнула меня и убежала.

– Ха! Может, придется взамен попробовать на тебе! – Мастер Бенефорте нахмурился. Тесео побледнел.

Мастер Бенефорте взял у него тряпку, в которой, как оказалось, была заключена крыса – большая, злобного вида, с желтыми обломанными зубами и облезлой шерстью. Тесео пососал прокушенный большой палец. Крыса лязгала зубами, шипела, извивалась и пищала. Крепко держа ее за шкирку, мастер Бенефорте взял тонкую стеклянную трубочку, опустил ее в рюмку с ниткой, набрал немножко ставшего мутно-розовым вина, влил его в крысиное горло и почти сразу опустил зверька на пол. Крыса снова лязгнула зубами, побежала, вдруг закружилась и начала кусать себя за бока. Потом свалилась в судорогах и издохла.

– Теперь смотрите, добрые господа, – сказал мастер Бенефорте.

Его гости наклонились поближе, а он взял щепотку соли и бросил ее в рюмку с нетронутым вином. Ничего не произошло. Тогда он взял щепотку побольше и бросил в отравленное вино. Соль будто вспыхнула, ее гранулы оранжево засверкали, с поверхности жидкости поднялось голубоватое пламя, словно зажгли коньяк, и продолжало гореть с минуту. Мастер Бенефорте неторопливо помешал жидкость трубочкой. Теперь она стала такой же прозрачной и рубиновой, как вино в нетронутой рюмке. Он взял обвязанную рюмку.

– Ну… – Его взгляд упал на Тесео, который пискнул, совсем как крыса, и испуганно попятился. – Ха! Недостойный пентюх, – бросил мастер Бенефорте презрительно. Он посмотрел на Фьяметту, и его губы изогнулись в странно-вдохновенной улыбке. – Фьяметта, выпей!

Мессер Кистелли охнул, а капитан протестующе сжал кулаки, но Фьяметта выпрямилась, одарила их гордой уверенной улыбкой и взяла рюмку из рук отца. Она поднесла ее к губам и осушила залпом. Капитан Окс снова подскочил, когда ее лицо исказилось, и в глазах мастера Бенефорте мелькнула легкая тревога, но она подняла руку, успокаивая их.

– Солено-кислое вино. – Она провела языком по зубам и слегка срыгнула. – На завтрак!

Мастер Бенефорте с торжеством улыбнулся дворецкому герцога:

– Действует ли она? Как будто бы да. Что и засвидетельствуете своему господину.

Мессер Кистелли захлопал в ладоши:

– Чудесно! – Однако его глаза то и дело обращались на Фьяметту.

А она с сожалением подавляла злокозненное желание схватиться за живот, упасть на пол и завизжать. Случай, хоть и мимолетный, был удобнейшим, однако мастер Бенефорте не понимал шуток, если шутили над ним, а его уважение к мести не распространялось на воздаяния за оскорбления, которые он наносил другим. «Такая напрасная трата усилий обучать дочь…» Фьяметта вздохнула.

Мессер Кистелли прикоснулся к золотому великолепию:

– И долго ли это будет сохраняться?

– Солонка – вечно, ибо такова неприступная природа золота. Заклятие очищения – лет примерно двадцать, если вещь как-нибудь не повредят и если ею не станут пользоваться без нужды. Молитва активации будет выгравирована на дне, ибо я убежден, что она переживет меня.

Мессер Кистелли почтительно шевельнул бровями:

– Так долго!

– Моя работа стоит полной цены, – сказал мастер Бенефорте.

Мессер Кистелли понял намек и отсчитал положенное герцогом жалованье, после чего Фьяметта была отправлена запереть в кованом сундуке и солонку, и кошель.

Когда она вернулась, мессер Кистелли уже ушел, но капитан Окс задержался и беседовал с ее отцом, как бывало часто.

– Идемте, Ури, во двор, – говорил мастер Бенефорте, – Взгляните на своего воинственного двойника до того, как я одену его в глиняную тунику. Я кончил накладывать воск всего два дня назад. Глина выдерживалась несколько месяцев.

– Кончили? Я и не думал, что вы так продвинулись, – сказал капитан Окс. – Так вы пригласите герцога осмотреть его нового воина?

Мастер Бенефорте кисло улыбнулся и прижал палец к губам.

– Я бы и вам не сказал, если бы мне не требовалось кое-что проверить напоследок. Я намерен отлить его втайне и приподнести моему нетерпеливому герцогу Монтефолья законченную статую. Пусть-ка мои враги обвинят меня тогда в медлительности!

– Но вы ведь работаете над ней более трех лет, – с сомнением сказал Окс. – Впрочем, всегда лучше обещать меньше и сделать больше, чем наоборот.

– Верно. – Мастер Бенефорте проводил молодого человека в открытый двор. Плиты там все еще укрывал утренний сумрак, хотя по стене прямо на глазах сползала полоса света, по мере того как солнце поднималось по небосводу. Фьяметта шла позади тихо-тихо, чтобы не привлечь внимания отца и не получить какого-нибудь докучного поручения, которое помешает ей послушать их разговор.