Ольга, Тюр и Новый год - Анна Пожарская

взял один и откусил. Хозяйка терпеливо ждала, подперев рукой подбородок, пока он домучает лакомство во рту. Андрей проглотил кусок и заговорил.

– Вариант первый. У меня в офисе есть вакансия художника. Ничего особенного, маркетологи разрабатывают концепцию, художник воплощает. Ты, я думаю, справишься, у тебя и с цветом, и с композицией всегда было превосходно, только дисциплину надо улучшить. Мне работник нужен постоянно, а не когда ему больше нечем заняться.

Ольга покачала головой:

– Нет. Даже если допустить, что я смогу работать на тебя и с тобой, мой отец вряд ли сочтет это «нормальной работой». Спасибо, конечно, но… нет. Давай следующий вариант.

– Хорошо. Вариант второй, – тут Андрей улыбнулся и подмигнул. – Ты рисуешь мой портрет, я показываю его своим друзьям, они вдохновляются, а ты только и успеваешь отбиваться от заказов.

Ольга вздохнула и закатила глаза. Послал же бог балбеса в новогоднюю ночь!

– Ты издеваешься?

– И в мыслях не было…

– Я никогда толком не рисовала портреты.

– Может, самое время начать? Сделай набросок прямо сейчас, я готов быть натурщиком.

Ольга опять вздохнула, дотянувшись до подоконника, взяла оттуда блокнот с карандашом и протянула его Андрею.

– Сначала ты.

– Что я?

– Нарисуй мой портрет. Ты же тоже рисовать умеешь. Покажи, каким он должен быть.

Тут настала очередь Андрея вздыхать, но делать нечего, придется пойти на поводу. Он взял в руки карандаш и начал работу. Уже почти пять лет в его руках не было ничего, кроме мыши от компьютера, мастерство, однако, не пропьешь, и несколько минут спустя он протянул Ольге набросок. Женщина кинула беглый взгляд на рисунок и прищурилась с тем же легким презреньем.

– Ах, ты жалкий открыточник… Это какая-то глянцевая кукла, а не Бекетова Ольга. У меня грудь на пару размеров меньше, формы не так выражены, больше нос и глаза другие. Ты не меня нарисовал, а какую-то свою фантазию.

– Уж как смог… – Андрей пожал плечами. – Теперь твоя очередь.

Ольга сделала глоток кофе, но к карандашу не притронулась. Ей казалось, возьми она карандаш сейчас, тот раскалится добела от гнева и прошипит: «Где ты шлялась столько времени, лентяйка?». Андрей, будто кожей ощутив ее состояние, поинтересовался:

– Что-то не так?

Ольга покачала головой.

– Все так, только я не рисовала, кажется, тысячу лет…

– Не верю! Когда ты последний раз была там?

– Последнюю картину я закончила в начале ноября…Потом отчего-то рисовать не хотелось.

– Что ж, даже у алкоголиков бывает период отвращения к спиртному…

– Завидую твоему жизненному опыту, Андрей…

– Дослушай же. Даже если алкоголик закодировался, ему нужно выпить только одну рюмку, чтобы сорваться. А у тебя зависимость посильнее будет, – тут тон мужчины из сочувственно-вкрадчивого превратился в приказной. – Рисуй мой портрет или за своими фантазиями забыла, как рисовать лошадку?

– Нет, не забыла. Уж мерина я всегда изображу.

Ольга решительно взялась за карандаш. Ничего не случилось. Небеса не разверзлись, гневного гласа не слышалось. Карандаш был обычной температуры, легко занял свое привычное положение в руке и покорно побежал по бумаге. Портрет набросался довольно быстро, и Ольга, мысленно празднуя победу в этом поединке, она-то нарисовала все реалистично, протянула свое творение Андрею. Мужчина скорчил рожу.

– Разве это я? Какой-то я тут инфантильный! Измученный жизнью клерк! Изобрази меня в образе Юлия Цезаря, что ли…

– Может, не стоит?

– Стоит! Вот это, – тут Андрей фамильярно ткнул пальцем в набросок, – не будет продаваться.

Ольга вздохнула и покачала головой.

– Все бы ничего, только, кажется, лучше быть проституткой. Там тоже клиентов ублажаешь, но до такой степени не прогибаешься.

Андрей улыбнулся:

– На этой оптимистичной ноте мы плавно переходим к третьему способу. Тебе нужно найти богатого любовника. Папика какого-нибудь…

Ольга ухмыльнулась.

– Ты точно издеваться пришел. С моим подходом к любовникам мне не папик нужен, а меценат. Для «спутницы успешного бизнесмена» я стара, как-никак тридцатник на носу, к тому же непонятно, как к папику отнесется мой папа, и не огребу ли я за то, что позорю серьезного человека.

– Это да… Но должна же ты на что-то жить…

– Сейчас получишь по башке, шутник хренов.

– Не надо, пожалуйста. Я еще способ придумал…

– Говори, – Ольга строго смотрела на собеседника, но уголки губ выдавали ее, еще чуть-чуть – и она рассмеется.

Андрей шутливо прикрыл голову руками.

– Может, среди твоих работ поискать менее размалеванные и попробовать отстирать, а если сработает, холст продать?

Ольга тяжело опустилась на стул и, закрыв глаза ладонью, покачала головой.

– Картины в углу, выбирай. Стираешь тоже ты.

Андрей, все еще улыбаясь, подошел к холстам и, достав сразу несколько, принялся осматривать их. Веселье как рукой сняло. Картины были, в общем-то, в духе Бекетовой Ольги, немного зловещи, будто иллюстрации к фильмам ужасов, но они были великолепны. От институтской недосказанности не осталось и следа, появилась законченность и цельность, стал читаем контекст. Да что говорить, тут чувствовалась рука мастера. Андрей торопливо пробежался по всей коллекции и, еще под впечатлением, посмотрел на Ольгу. Она не уловила изменения в настроении своего гостя.

– Ну, выбрал, что будешь отстирывать?

Андрей, стараясь сохранить статус-кво, игриво ответил:

– Не смог, там все так изукрашено, – и уже без тени лукавства добавил: – Оля, они все хороши. Я и не думал никогда, что ты способна на такое.

Ольга и бровью не повела:

– Я знаю.

– В таком случае что происходит? Думаю, нетрудно будет найти галерею, которая возьмется за продажу.

– Ничего не происходит. Они просто опустошили меня. Меня нет, я вся там, – тут Ольга вздохнула и прикрыла глаза, – и жутко боюсь, что больше так не получится. Чего ради брать высоту, которую не удержишь.

– Понятно, – Андрей вернулся на место за столом. – Сделаешь еще кофе?

– А ты разве не опоздаешь на свою мегавечеринку?

– Не хочу туда. Останусь здесь, с тобой. Есть что-нибудь выпить?

– Есть, но…

– Ты ждешь кого-то?

– Нет.

– Тогда я останусь. Ты же поделишься со мной тем, что в духовке?

– Да… Пустил зайчик лисичку переночевать, а она его из дома-то и выгнала.

– Прекрати, я не уйду. Лучше сделай еще кофе, а то до полуночи меньше часа осталось.

Ольга повиновалась. В сложившейся ситуации такой вариант развития событий она сочла оптимальным.