Черный парус, адские берега - Павел Горьковский

Мысль дельная. Дельная сама по себе, безотносительно к Джерри.

– Наняться на корабль? – Молодой человек разочарованно покачал головой. – Я же джентльмен, причем отменно воспитанный… Это значит, что я не умею делать абсолютно ничего. Ничего такого, что могло бы пригодиться в морском походе!

– Ну уж, приятель – вы вроде учитесь в колледже?

– Да, в Далвич Колледже[3]. Изучаю изящные искусства. Греческий там, латынь… Овидий – Светоний[4]и всякие записки Цезаря… – Признаться по правде, Джерри посещал колледж всего один семестр, и то не слишком часто. – Я даже выиграл гребную гонку по Темзе среди студенческих клубов. Что же мне, на галеру гребцом проситься?

– Трудоустраивать молодых людей на галеры и в каменоломни – прерогатива сугубо Британской Короны, – искренне расхохотался мистер Годфри.

За небольшое время с ним произошла примечательная метаморфоза: если вчера он выглядел как скромный слуга, то сейчас принарядится в дорогое, хотя и старомодное платье из рундука, пристроил на голову парик, присовокупил лорнет с черепаховой рукояткой на шелковом шнурке и разом преобразился в настоящего джентльмена – деловитого и консервативного. Одежда делает господ!

– Напрасно вы себя недооцениваете, юный мистер. Некоторые джентльменские привычки – к примеру, навык ловко обращаться со шпагой – тоже чего-то стоят.

– Стоят, когда у джентльмена есть оружие, с которым можно обращаться. – Свои пистолеты Джерри заложил еще два месяца назад, а шпагу у него отобрали при аресте, после дуэли с Тилбитом. Вот угораздило же, назвал юного лорда «прыщавым придурком»!

– Вы и кулаками неплохо машете, как я вчера заметил…

– Выходит, вы тот джентльмен, что помог мне сбежать от судебных приставов?

– Святая Дева, вы решили меня уморить, приятель! – Годфри снова расхохотался. – С чего вы взяли, что дуболомы, нагрянувшие в дом хитрой лисы O’Нилла, – судебные приставы? Вроде и мистер нотариус сказал – он никому не был должен…

Джерри наморщил лоб, припоминая:

– Понимаете, только сунулся в дядюшкин особняк – хотел уточнить адрес нотариуса. И обнаружил, что какие-то господа крушат там мебель и вспарывают подушки, один ухватил меня и стал орать, что не отпустит, пока не взыщет все долги старого скряги до последнего пенни! Вот и пришлось его двинуть и бегом убираться.

Улепетывая по темной улочке, Джерри толком не разглядел доброхота, ловко подставившего ножку его преследователю.

– Я вам очень признателен, сэр…

– Зовите меня просто Уиллом, сэр – это лишнее! Боюсь, Джерри, ваш покойный родственник был, скажем так, избирательно честным человеком.

– Как это?

– Думаю, он собрал с неких плохих ребят золото и драгоценности, пообещал выгодно вложить, да и отправил с нарочным в Тортугу. Потом всучил своим наивным вкладчикам вместо прибыли акции, что не стоят даже двух шиллингов, и объявил себя банкротом. Такой он всегда был – старый казначей O’Нилл – скорее дал бы себя убить, чем расстаться с чужими деньгами!

– Мне он тоже завещал бессмысленные акции…

– И еще кое-что. – Мистер Уилл слегка коснулся жемчужины в ухе Джерри. Затем, к удивлению молодого человека, показал ему сережку из черной жемчужины, родную сестру той, которую унаследовал сам Джерри! И продолжил говорить:

– Старый лис изуродовал своими бухгалтерскими каракулями прекрасную голландскую лоцию, чтобы сэкономить на бумаге для записей. – Мистер пролистал почерканную вдоль и поперек «Поваренную книгу». – Но с теми, кто в доле, O’Нилл был честным до самого конца! Собирайте вещички, приятель, нам пора навестить одну лавчонку в Тортуге!

Они выбрались из гостиницы через окно, здраво рассудив, что платить за такое убогое пристанище – настоящее расточительство. Затем купили шляпу для Джерри, скромную, но пристойную. Зашли к цирюльнику: напудрить головы и оставить на хранение вещи. Отведали дорогущего китайского чаю с жареным хлебом и джемом в модном заведении, там же просмотрели газеты.

До порта добрались уже далеко за полдень, когда ветер стал холодным и злым, волны налились недоброй свинцовой тяжестью, пенились, как перебродившее пиво, швыряли на набережную рыбьи кишки, овощные очистки, ветошь и прочий городской мусор, грязные брызги летели далеко на берег.

Но мистер Уилл, – теперь Джерри называл нового знакомого исключительно этим именем, – не боялся замочить башмаки или столкнуться с грузчиками, сновавшими повсюду с бочками, тюками и корзинами. Он подошел к самому парапету и стал разглядывать корабли, трепыхавшиеся на рейде, в подзорную трубу, как заправский шкипер. Джерри все они казались крошечными и ненадежными. Его тело суеверно сжалось под камзолом при мысли, что ему предстоит провести в убогой деревянной скорлупке, брошенной на волю стихии, несколько месяцев.

Он попятился подальше от воды – и налетел на портшез. Носильщики как раз опустили его и открыли дверцу, предоставляя возможность выбраться изысканной леди. Судя по гибкой талии и модному наряду, это была совсем молодая девушка, лицо она прикрывала полумаской, согласно приличий, все еще принятых в провинциальных городах, а свободной рукой чуть приподняла краешек громоздких юбок, робко сделала шаг, другой – но оступилась, и могла бы упасть. По счастью, Джерри успел подхватить ее под локоток.

– Миледи, простите мою дерзость, – вежливо извинился он и сопроводил юную особу еще несколько шагов, пока к ним не подлетели два здоровенных типа. Усы у них топорщились наподобие тараканьих, огромные перья на шляпах почти задевали облака, а на эфесах шпаг сверкало больше каменьев, чем в приличной ювелирной лавке. Словом – португальского морского офицера ни с кем не перепутать. Один из типов подхватил девушку и осторожно повел к небольшому шлюпу, а второй отпихнул Джерри и заорал с резким акцентом:

– Сеньорита не говорить английский… Держи свои клешни подальше, англез![5]

Достойно ответить наглецу Джерри не успел – шлюпка отделилась от причала, замешкавшийся офицер чертыхнулся на своем грубом наречии и запрыгнул уже на ходу. В суматохе ему было не заметить, как прелестная незнакомка оглянулась, на миг убрала маску от густо напудренного личика и осторожно улыбнулась Джерри, а бархатная мушка соблазнительно вздрогнула у нее на щечке.

«Святая Анна» – прочитал Джерри на борту. Он готов был броситься в воду и плыть в кильватере шлюпки, захлебываясь грязной водой, если бы был уверен, что это больше, чем игра фантазии, и милая сеньорита улыбнулась именно ему…