Рожденные в раю - Ник Саган

– Прости, Пандора. Одно срочное дело требует твоего вмешательства.

– Оно не может подождать? Я как раз сейчас рассказываю одну историю.

– Я вижу. Еще я вижу, что ты рассказываешь ее неверно.

– Ну вот, начинается.

– Тебе следует начать раньше, с момента, когда вы поняли, что мир, в котором вы живете, нереален.

– Это моя история, Маласи, и я рассказываю ее, как хочу. Дай мне минуточку, ладно?

– Ладно, даю тебе еще три минуты, потом нам нужно поговорить.

– Значит, три. Теперь убирайся, не мешай рассказывать.

Я выбрала именно эту работу, потому что не могу оторваться от прошлого. Я выросла в фальшивой Бразилии и фальшивой Америке, а проснулась в Бельгии, настоящей Бельгии, и узнала, что все мои самые страшные кошмары сбылись.

Когда дети были маленькими, мы обучали их следующему:

Пришли отчаянные времена —

Людей косила Черная напасть,

Всех убивая на своем пути.

И поняли ученые мужи,

Что человечеству не выжить, не спастись,

Но кто-то должен был остаться на Земле,

Спасти себя и сохранить наш вид.

И создали ученые детей,

Вмешавшись, изменив код ДНК.

Кто им поможет, воспитает их?

Когда весь род людской погиб, мир опустел,

Компьютеры им заменили мать,

И мир искусственный стал домом для детей.

Не ведая, как одиноки мы,

Что ждут нас испытания впереди,

Мы мирно спали. Годы пронеслись…

Узнать всю правду о своей судьбе

Нам было трудно, и один из нас

Сошел с ума, своих же братьев и сестер своих

Он предал вероломно, на Земле

Осталось только шесть из десяти.

И нам теперь Земля принадлежит,

И детский смех опять на ней звучит.

Жизнь новая вновь попирает смерть.

Однако возня с детьми не для меня: сама мысль – привести детишек в мир, каким он стал сейчас, – меня ужасает. Мне значительно проще работать с компьютером и держаться поближе к моей прошлой жизни, поддерживать и совершенствовать Глубокую виртуальную реальность, в которой я выросла. В реальной жизни я только навещаю своих племянников и племянниц. Я – их любимая тетя, я люблю их, потому что не я за них отвечаю. Во всяком случае, не в такой степени, как Исаак, Вашти и Шампань.

– Мне так не терпится поскорее увидеть вас всех, – говорю я Шампань, наливая еще вина. – Надеюсь, Исаак тоже будет.

– Сейчас мы ближе к нашей цели, чем когда бы то ни было, – говорит она.

– Значит, уже скоро, надеюсь.

– Вполне вероятно, – отвечает она, делая ударение на второе слово.

Она не верит, что это произойдет, не уверена, что следует это делать. С Исааком столько всего связано, к тому же не всегда хорошего.

– Представляешь, если получится? У нас снова будет общая цель, мы снова будем вместе, все четверо.

– Я думала, мы говорим о вине, – нахмурилась Шампань. – А ты все о том же, новый счастливый этап нашей жизни.

– За ним может последовать еще один.

– Ты, как всегда, оптимистка!

– Безусловно, – отвечаю я, отвлекаясь на точечного человека, играющего на точечной трубе, – может быть, если мы сумеем сделать это, к нам вернутся и наши отшельники.

– Великое воссоединение класса? – Она довольно глупо улыбнулась.

– Я все еще надеюсь, – призналась я.

– Вот за это я и люблю тебя, – отвечает она. – Ты упрямая. Или мечтательница. В любом случае, я тебя люблю.

– Это обязательно произойдет, – настаиваю я. – Мы должны отбросить все разногласия.

– Скажи это Хэлу.

Больше ничего можно и не говорить, потому что Хэл по-прежнему ни с кем не хочет разговаривать, да и со мной говорит очень редко. Ничего. Я получу от него все, что смогу. Он сломался, но он похитил мое сердце, когда мы были совсем детьми, и оно все еще принадлежит ему, и мне кажется, мое сердце разбито.

Саркастическим тоном Шампань добавила:

– У него случился приступ раскаяния?

Я отвернулась.

– А Фантазия? – снова спросила она.

– Не знаю, – сказала я в ответ.

От нее нет вестей. Никто не знает, где она сейчас.

Шампань не задела мои чувства, но ей кажется, что она обидела меня. Люди не всегда меня понимают.

– Эй, извини, – говорит она и берет меня за руку. – Я надеюсь, они оба вернутся. Правда, надеюсь. Я так хочу, чтобы мы все снова стали друзьями. Ты же знаешь, я ничего другого не хочу так сильно.

Я киваю и сжимаю ее руку в ответ. Мне нечего сказать на эту тему, да и не очень хочется.

– Когда будешь разговаривать с Хэлом сегодня, передай ему от меня привет, хорошо? Мы все еще надеемся, что он вернется. Может быть, кроме Вашти, но ты же ее знаешь.

– Знаю, – соглашаюсь я. – Обними ее и детей за меня. Скоро увидимся.

Оставив Шампань наслаждаться «Un dimanche apres-midi amp; lie de la Grande Jatte»[1], я направляюсь в сердце пустоты – в пустой домен, которым я пользуюсь при перемещениях. Отправив светящийся желто-черный мячик, я жду ответа, но оранжево-черный спрайт не появляется. Может быть, Хэлу вовсе не нужен подарок, который я ему приготовила. Я смотрю на часы. Жду еще. Вполне вероятно, что он сейчас вне сети.

Я покидаю систему и оказываюсь в реальном мире. Слышен шум дождя на улице. Я проверяю свое состояние и обнаруживаю, что замерзла, как сердце Меркуцио. Растерев плечи, чтобы согреться, закрываю окна, за которыми шумит ливень. В небе висят грязные холодные облака. Отвернувшись от окна, я одеваюсь. От Хэла все еще ничего нет. Уже несколько недель. В годовщину мы всегда с ним беседуем, это неизменно, и я очень надеюсь, что и в этом году будет также. Наконец я решаю изменить своим правилам и проверяю показатели спутников. Эта часть мира безмолвствует.

Я уже начинаю вылезать из ванны, когда слышу стук в дверь. От резкого движения на воде появляются волны, брызги летят на кафельный пол. Теперь я понимаю, что меня зовет Мутазз, колотит в дверь, от стука мои сны наяву разлетаются вдребезги. Он принес мне записку от отца, я едва успеваю шепотом поблагодарить его, как он уходит. Я застываю на месте. От свечей больше света, чем тепла, мне холодно, я стою и созерцаю свои пальцы, чистые, сморщенные после только что принятой ванны. Мозоли заживают. Как удивительно все заживает. Это маленькое чудо. Несмотря на то, что чудеса противоречат законам нашего мира, данный случай лишь подтверждает их существование. Довольно. Чувство вины побуждает меня к действию. Никто не любит, когда его заставляют ждать.