Полиптих. Герои времени Z - Евгения Широкая-Ляшко

– А «отказачить» нельзя?

Дмитрий Иванович с лисьим прищуром осведомился:

– У кого «отказачить»? У вас что ли? – он махнул рукой, – ушлые националисты начисто подчистили, да весь жилой сектор «лепестками»* забросали.

При упоминании о минах, нижняя губа женщины затряслась:

– Что думаешь, скоро город восстановят?

Гость тяжело вздохнул:

– В центре дефектовка водопровода, энергосетей и других коммуникаций произведена. Ремонтные бригады работают не останавливаясь. Частично уже что-то удалось восстановить. И к нам на периферию однажды доберутся…

– А дома́? Людям будет куда возвращаться?

– Будет. Но честно скажу нескоро. Из восьми сотен многоквартирных зданий повреждено семь с половиной. Больше половины восстановлению не подлежат. Заново строить придётся, – он поставил кружку, – благодарствую, мне уж бежать пора, так что давайте быстро всё излагайте. Свечи есть?

– Есть, конечно. Сколько мне надо? Солнышко спать и я за ним ложусь.

– Что ещё?

Старушка пожала плечами:

– Всё есть вроде.

– Так, дрова уже глянул. Через два дня Коля придёт, поколет. Гуманитарка прибыла, девчонки сейчас всё расфасовывают. Так что продукты и стиральный порошок на следующей неделе доставим. А пенсию завтра с бухгалтером завезём, ждите. Какие ещё требы?

– Да какие требы? Дима, когда война кончится? Мы же так хорошо жили до всех этих всех майданов… Ты такие праздники нам делал, а спектакли какие замечательные ставил… До сих пор вспоминаю.

– Скоро закончится. Наши ребята порядок наведут, даже не сомневайтесь! – Дмитрий Иванович стукнул кулаком по столу, тот зашатался.

Мужчина ловко достал гаечный ключ из рюкзака и наскоро принялся подтягивать болты на импровизированном столе, который как-то собрал из подручных материалов.

– Фёдоровна, может ещё что подкрутить?

Та отмахнулась.

– Тогда, бывайте. Не хворать!

Он закинул рюкзак на плечи и стремительным шагом покинул жилище.

Привычный маршрут обхода жителей, которые не стали на зиму переселяться в пункты временного размещения, сегодня давался с трудом. Пенсионеры норовили пригласить в гости. Пожилые люди остались совсем одни в пустынном пригороде и соскучились по обычному человеческому общению. Как не уговаривал он их, как начальник отдела жизнеобеспечения, посещать отапливаемые комфортные пункты, где можно было, и принять душ, и поесть, и зарядить фонари и телефоны, те отказывались: старики «держались» за родные стены.

В сумерках Дмитрий Иванович добрался домой. Не включая фонарь он, засуетившись по хозяйству, завёл беседу с портретом покойной супруги:

– Сашка звонил из Ростова. Сессию сдаёт хорошо. Ещё один экзамен остался. Сын башковитый у нас, весь в тебя…

Внезапно на улице блеснули фары. Мужчина осторожно приблизился к окну. У соседского дома остановился незнакомый автомобиль.

«Тамаркина семья давно съехала. Если бы возвращались, я бы знал. Чужие!» – мгновенно проанализировал обстановку Дмитрий Иванович.

Мотор затих, но из машины никто не выходил. Завибрировал мобильник. Начальник жизнеобеспечения не мог не ответить, звонил его единственный специалист, мастер на все руки. Продолжая наблюдать, Дмитрий Иванович принял звонок:

– Да, Андрей.

– Иваныч, сегодня, когда отопление в угловом доме подключали, несколько квартир вскрывать пришлось. В одной старика обнаружили. Там всё оформили, убрали. Деда похоронили. В общем, всё как полагается, сделали. Надо гроб в запасник сколотить, а доски закончились.

– А чего сейчас звонишь?

– Да это я так, к слову пришлось… Днём кое-что сказать забыл. Пока с этим всем бегал, приметил светлую легковушку. Не наша. Вот только номер запамятовал.

– Принято. Сообщу, куда следует.

Попрощавшись с помощником, Дмитрий Иванович вызвал наряд полиции, прихватил в качестве железного соратника разводной ключ и прокрался к соседям. Он бесшумно обошёл вокруг дома, протиснулся за бревенчатый сарай и выглянул из-за угла. Тучный детина озирался по сторонам у калитки, второй, тощий, приник к входной двери.

Дмитрий Иванович слепил снежок и бросил прямо в голову здоровяку. Пока тот, сбитый с толку, отряхивался, мужчина подскочил сзади, ударил между лопаток разводным ключом и толкнул верзилу в снег. Тот повалился ничком. Дмитрий Иванович моментально схватился за ботинок верзилы, зафиксировал ему правую ногу: упёрся своим правым коленом в землю, этой же ногой вставил под колено здоровяка свой голеностопный сустав. Левой ногой он придавил согнутую правую ногу верзилы. Услышав потасовку, тощий рванул на подмогу сообщнику. Но тут детина заорал от боли: Дмитрий Иванович немного подался вперёд и сработал болевой захват. Тощий на мгновение замер. Этого времени Дмитрию Ивановичу хватило, чтобы обыскать здоровяка. Он забрал у верзилы пистолет «Макарова», снял с предохранителя и навёл на тощего:

– Руки вверх!

Тот дёрнулся к карману куртки. Прозвучал выстрел. Ругаясь, тощий схватился за плечо. А Дмитрий Иванович жёстко произнёс:

– Ещё одна попытка, ещё один выстрел. Уяснил?

Тощий не ответил, но притих. Дмитрий Иванович, не слезая с верзилы, дождался наряд полиции.

Доставка нарушителей в участок прошла быстро. После оказания первой помощи грабителей отправили в камеру. Заканчивая оформление протокола, сержант осведомился:

– Дмитрий Иванович, откуда приёмами владеете?

Рядом расхохотался капитан-напарник:

– Ты чё? Это же тот самый «Иваныч»! Он же срочную службу в спецназе проходил. С четырнадцатого года чертей-фашистов и их пособников гоняет.

– Позывной «Иваныч»? – сержант с восхищением уставился на начальника отдела жизнеобеспечения.

Тот скромно кивнул.

– Иваныч, всё так же пешочком? Подвезти? – предложил капитан.

– Не. Здоровее буду. Бывайте!

*«Лепесток» – противопехотная мина.

Бабушка Оля

В украшенном флажками и шариками сельском доме всё было готово к празднику. Уже успевшие подзагореть на Кубанском майском солнце близнецы Ваня и Варя ждали одноклассников к обеду. Но сейчас брат и сестра были заняты другим важным делом. Сидя в пижамах на диване, юные именинники пристально смотрели на экран мобильного телефона. Он стоял на журнальном столике под вазочкой с ландышами. Включённая громкая связь наполняла просторную комнату монотонными гудками. Ваня крутил в руках игрушечный командирский внедорожник и постукивал ногами по ковру. Варя, покусывая губы, крепко держала златовласую куклу. Бабушка, переминаясь с ноги на ногу, теребила поясок халата и поглядывала то на мобильник, то на внуков.

– Папа сейчас возьмёт трубку, не переживайте.

Ласковый тон немного успокоил, ребята переглянулись, но тут Варя засомневалась:

– А вдруг он как мама тоже занят?

Брат шикнул:

– Мама хирург, она сейчас чью-то жизнь в госпитале спасает!

Девочка гордо вскинула голову:

– Я знаю. Я не обижаюсь. Просто папа на фронте тоже не без дела сидит. Командовать батальоном сложно, наверное…

И тут на экране появился мужчина в папахе с блестящей кокардой.

– Папа! Папа! – радостно закричали дети и, соскользнув на ковёр, почти вплотную прильнули к экрану телефона.

– Мои родные! С днём рождения! Желаю вам каждый день смеяться и удивляться, радоваться жизни и мечтать! Вы наша ниточка! Вы наша надежда! Всё, надо бежать. Люблю, целую!

Он отключился.