Восхождение - Дрю Карпишин

Краем глаза Грейсон заметил, что Пэл снимает наушники и небрежно бросает их на кресло, поднимаясь и потягиваясь.

— Долго еще до посадки? — спросил громила, одновременно пытаясь справиться с зевком.

— Четыре часа, — ответил Грейсон, открывая холодильник и приступая к изучению его содержимого. И стараясь дышать спокойно и ровно.

— Ничего такого? — Пэл наблюдал за тем, как пилот роется в замороженных продуктах.

— Все четко по расписанию, — отозвался тот, подхватывая левой рукой бутылку с водой, в то время как правая уже сжималась на рукоятке длинного и тонкого зазубренного ножа, спрятанного им в морозилке еще перед полетом.

Даже понимая, что все это только сон, Грейсон был не в силах что-либо изменить. События разворачивались без изменений и вариаций. Сам он оказался в роли пассивного наблюдателя, вынужденного смотреть, как все раз за разом происходит по единому сценарию. Его подсознание не позволяло ему изменять собственное прошлое.

— Пожалуй, пойду проверю нашу спящую красавицу, — беззаботно произнес Пэл ключевую фразу.

Теперь пути назад уже не было.

Кроме них, на борту имелся еще один пассажир — Клод Менне, один из наиболее высокопоставленных членов политической партии «Терра Фирма». Крайне богатый и могущественный, это был весьма харизматичный, хотя и не всеми обожаемый, общественный деятель; только персона такого уровня могла позволить себе содержать собственный межзвездный корабль вместе с пилотом и парой постоянных телохранителей, сопровождавших его в частых поездках.

По давно заведенной привычке Менне заперся в личной каюте сразу же после старта. Там политик отдыхал и готовился предстать перед публикой. Буквально через несколько часов их корабль должен был совершить запланированную посадку на космодроме Шанкси, где Менне собирался обратиться к восторженной толпе сторонников «Терра Фирмы».

В результате скандала, связанного с «Нашан Интерстеллар Динамикс», Инез Симмонс была вынуждена уйти с поста руководителя партии. Было очевидно, что руль «Терра Фирмы» примет либо Менне, либо Чарльз Сарацино. И оба регулярно наносили визиты в многочисленные человеческие колонии, стараясь заручиться их поддержкой.

Сейчас Менне обходил своего соперника на целых три пункта. Но вскоре все должно было перемениться.

Невидимка желал, чтобы победил Сарацино, — Невидимка всегда получал что хотел.

Грейсон распрямился, пряча нож за бутылкой с водой на тот случай, если Кео посмотрит в сторону холодильника. К облегчению пилота, женщина все так же сидела в кресле, отвернувшись от него. Все ее внимание было сосредоточено на спине Пэла, который легкими, размашистыми шагами направлялся к выделенной каюте на корме корабля.

Левая ладонь Грейсона стала холодной и мокрой из-за конденсата, выступившего на бутылке с водой. Правая, прочно сжимавшая рукоять оружия, также взмокла… от горячего пота. Пилот бесшумно приблизился к Кео, ее обнаженная, беззащитная шея оказалась буквально в паре дюймов от него.

Пэл ни за что не смог бы настолько близко подобраться к ней, не вызвав подозрения. Хотя они и проработали вместе почти полгода, охраняя Менне, она по-прежнему не доверяла до конца своему напарнику. Пэл раньше был наемником, профессиональным убийцей с темным прошлым. Так что Кео хоть и вполглаза, но всегда присматривала за ним. Вот почему разобраться с ней предстояло Грейсону. Быть может, она ему и не доверяла — Кео вообще никому не доверяла, — зато и не следила за каждым его шагом.

Он переместил оружие в ладони, сделал глубокий вдох и ударил острием снизу вверх, метя в мягкий участок сразу за ухом Кео. Ее смерть должна была стать быстрой и чистой. Но задержка, пусть и на долю мгновения, не прошла даром: женщина успела почувствовать опасность. Инстинкт выживания, отточенный в бесчисленных сражениях, заставил ее выпрыгнуть из кресла и развернуться лицом к противнику, хотя нож уже вонзился в цель. Невероятные рефлексы Кео спасли ее от мгновенной смерти; лезвие, вместо того чтобы легко войти в ее мозг, глубоко погрузилось в шею и застряло.

Грейсон почувствовал, как рукоятка выскальзывает из его вспотевшей ладони, и попятился от своей жертвы. Он остановился лишь тогда, когда налетел спиной на стену возле крошечного холодильника; дальше отступать было некуда. Кео уже стояла на ногах, взирая на него поверх кресла. В ее глазах он видел холодную решимость и собственную неминуемую смерть. Лишившись элемента неожиданности, Грейсон ничего не мог противопоставить ее многолетним боевым тренировкам. Кроме того, он лишился и оружия — его нож, слегка покачиваясь, все так же торчал из шеи женщины.

Не прикасаясь к пистолету в набедренной кобуре — стрелять внутри пассажирской яхты было слишком рискованно, — она сорвала с пояса короткий, зловеще выглядевший кинжал и перепрыгнула через кресло, отделявшее ее от Грейсона.

И это была серьезная ошибка. То, что пилот не сумел как следует направить свой первый удар, выдавало его неопытность. И Кео недооценила его; она бросилась в атаку с излишней поспешностью, стремясь как можно быстрее закончить бой, вместо того чтобы перейти к обороне или попытаться осторожно обойти. Допущенная ею тактическая оплошность дала Грейсону лишнее мгновение, чтобы вновь прийти в движение.

В ту же секунду, как ее ноги оторвались от палубы, пилот устремился вперед. В прыжке Кео уже не могла ни сбавить скорость, ни увернуться, и они врезались друг в друга, рухнув на пол. Грейсон ощутил, как кинжал рассекает его плечо, но крошечной женщине не хватило пространства для размаха, и рана оказалась поверхностной.

Кео ударила ногами и попыталась откатиться, чтобы оторваться от противника. Высвободившись, она смогла бы вновь обрести преимущество благодаря своей потрясающей быстроте и скорости реакции. Грейсон даже не пытался ее останавливать. Вместо этого он схватился за рукоять ножа, по-прежнему торчавшего из ее шеи.

Одним длинным, плавным движением пилот выдернул оружие, пока Кео вскакивала на ноги.

Как только клинок высвободился, из раны ударил алый фонтан. Зазубренное лезвие вспороло сонную артерию. На лице Кео еще успело проступить изумленно-недоверчивое выражение, а затем ее мозг лишился кровоснабжения, и женщина рухнула под ноги Грейсону.

Он почувствовал, что его лицо и руки вымазаны чем-то теплым и липким, и повалился на колени, едва сдерживая рвотные позывы. Пилот пятился от мертвого тела, пока вновь не уперся спиной в стену возле холодильника. Из раны на шее Кео продолжала вытекать кровь, но ее поток слабел с каждым ударом все еще бившегося сердца. А когда остановилось и оно, алая река пересохла, превратившись в тонкий, но ровный ручеек.

Не прошло и минуты, как из каюты на корме корабля вышел Пэл. Он приподнял бровь, оглядывая покрытого кровью Грейсона, но ничего не сказал. Двигаясь все с тем же неторопливым спокойствием, он приблизился к лежавшему на полу телу Кео и, стараясь не запачкать ботинки в крови, проверил ее пульс. Удовлетворенно кивнув, он поднялся и вернулся к тому креслу, где отдыхал ранее.