Загадка серебряного медальона - Анна Устинова

— Дальше! Дальше-то что? — изнывал от нетерпения девятый «В».

— Дальше как водится, — с бывалым видом продолжал Марат Ахметов.

— А как у них водится? — спросил Боря Савушкин.

— Сам, что ли, не знаешь, как у бандитов делается? — с удивлением поглядел на него Марат.

— Не знаю, — упорствовал Савушкин. — Я с бандитами как-то пока дел не имел.

— Ты на что намекаешь? — завелся с полоборота Марат.

— Ни на что я не намекаю, — развел руками Боря.

— Нет, ты скажи, что имел в виду, — сжал кулаки Ахметов.

Дело в том, что Ахметов-старший еще несколько лет назад работал носильщиком на Курском вокзале. Затем он сделал непонятную, но весьма впечатляющую карьеру. Сперва он разъезжал в собственном джипе «Паджеро», затем сменил его на «Порше», а недавно приобрел «Роллс-Ройс». Марат уже два года проводил каникулы на лучших европейских курортах. Слухи о Хамитяе Хамзяевиче ходили разные, и самолюбие сына от них страдало. Поэтому он и отреагировал столь болезненно на безобидное замечание Савушкина, с которым они вообще-то дружили.

— Какой-то ты нервный стал, — спокойно произнес Савушкин. — Лучше рассказывай дальше.

— Действительно! — в один голос поддержали его Мишка Сидоров и Наташа Ильина.

— Да чего там особенного рассказывать, — уже остыл Марат. — Банальный в бизнесе случай. Она задолжала. К ней ворвались. Она в слезы. Им по фигу.

— Погоди, погоди! — запротестовали одноклассники. — Пояснее нельзя? Кто она? Кто они?

— Куда уж ясней. — Ахметов купался в лучах всеобщего внимания. — Они — это бандиты. А она — Машкина мать, которая им задолжала.

— А Машка дома была? — не замечал никто застывшую в дверях класса Школьникову.

— Естественно, — подтвердил Марат. — Ее бандиты в ванную комнату загнали и заперли. Чтобы, значит, разборку проводить не мешала.

— Ух ты! Как здорово! — в полном восторге воскликнул Мишка Сидоров. — Давай дальше, Марат!

— Ну, к Машкиной матери ствол приставили, — , с охотой продолжал Ахметов. — Предок мой всегда меня учит: «Надо, — говорит, — сынок, всегда думать, у кого деньги берешь». Ну а Машкина мать лопухнулась и…

— Врет он все! — не выдержала Моя Длина. Схватив стул, она бросилась на Марата.

— Ты что, Машка, шуток не понимаешь? — метнулся тот в панике к выходу из класса.

— Зато ты, Маратик, сейчас поймешь, — швырнула Моя Длина в него стул.

Марат увернулся. Стул, пущенный мощной дланью Моей Длины, устремился к дверному проему. В это время по коридору шла химичка Алевтина Борисовна. Она хотела предупредить девятый «В», что расписание изменилось, сейчас у них вместо географии химия, а потому им немедленно надо перейти в кабинет химии.

Стул пронесся совсем рядом с головой Алевтины Борисовны. Лицо учительницы побелело.

— Убивают, — охнула она и упала в обморок.

— Алевтина Борисовна! — легонько потряс химичку Марат.,

Учительница продолжала неподвижно лежать на пороге девятого «В».

— Нужно что-то с ней делать, — послышался совет с задней парты.

— А то мы сами не знаем, — ответил Пашков. — Сперва Алевтину затащим в класс, — начал командовать он. — Иначе Миша нас засечет.

Предупреждение было нелишним. Директор Михаил Петрович часто по утрам совершал обход школы.

Марат Ахметов, Боря Савушкин и Сидоров топтались нерешительно возле химички.

— Чего встали? — прикрикнул на них Пашков.

— Да неудобно как-то, — пробормотал здоровяк Марат.

— Ему, видите ли, неудобно! — возмутился Пашков. — Алевтина тут на пороге лежит. Дверь класса не закрывается, а ему неудобно. Вот втащим, закроем дверь* а потом спокойно обдумаем, как ее привести в норму.

— Если это вообще возможно, — мрачно проговорил Тема.

— Не каркай, — шикнула на него Катя. — Она пока еще дышит.

Боря Савушкин и Марат Ахметов, два силача девятого «В*, подхватили на руки Алевтину. Пашков немедленно затворил дверь.

— Куда ее, Лешка? — спросил Марат.

— Куда, куда, — отозвался Пашков — Естественно, на учительский стол.

— Слушай, у нее ноги свешиваются. — Бережно уложили Марат и Боря на стол худую, высокую Алевтину.

— Ноги — это ерунда, — отмахнулся Пашков. — Главное, чтобы пришла в себя.

— Кажется, она и впрямь дышит, — пригляделся Олег к химичке. — Значит, надежда есть.

— Скоро, боюсь, перестанет дышать, — уже стоял рядом Тема. — Такой цвет лица только перед смертью бывает.

— Что-то она действительно слишком уж бледная, — заволновались девочки.

— Надо вызывать реанимацию, — сказал Темыч.

— Тебя, Темка, послушать, так при любом насморке нужно одно из двух: или реанимацию, или вскрытие, — ответил Пашков.

— Алевтина у нас, между прочим, почти каждую неделю от чего-нибудь падает в обморок.

Алевтина Борисовна и впрямь отличалась изрядной нервозностью. Кроме того, у нее вызывали панический ужас домашние насекомые типа клопов, тараканов и муравьев. Даже словесное упоминание этих тварей повергало химичку в истерику, а порой и в обморок. Правда, на этот раз она чересчур долго пребывала в беспамятстве.

Таня взяла учительницу за запястье.

— Пульс есть.

— Пора бы ей очухаться, — сказал Боря Савушкин.

— В таких случаях хорошо по щекам похлопать, — посоветовал умудренный жизнью Марат. — Живо оклемается. Мой папаша, когда еще был носильщиком, таким образом приводил в себя пьяных на платформе.

— Но Алевтина-то трезвая, — возразил Мишка Сидоров. — Она вообще, говорят, ничего не пьет.

— Куда ей, — кивнул Марат. — Й так нервы ни к черту.

— Чего же тогда хлопать зря по щекам? — тихо спросила Таня.

— От обморока тоже должно помочь, — отозвался с уверенным видом Марат.

— Вот ты и похлопай, — повернулся к нему Женька.

— Я? Нет! — в ужасе попятился тот от химички.

— Спокуха, ребята! Я знаю, что делать! — крикнул Пашков.

Схватив леечку для поливки цветов, он щедро выплеснул ее содержимое на бледное лицо химички. Результат сказался мгновенно. Алевтина Борисовна, как ужаленная, вскочила с учительского стола.

— Где это я? — посмотрела она на остолбеневших учеников.

Не успел еще девятый «В» ей ответить, как Алевтина Борисовна провела рукой по лицу и

волосам.

— Вода, — посмотрела она на собственную руку. — Залили! — прорезал класс ее истошный вопль. — Опять залили, негодяи!