Идеальная помощница - Татьяна Николаевна Гуркало

уперлась в дверь. Дубовую, кажется, перетянутую металлическими полосами. Всем своим видом демонстрирующую, что она не просто дверь, она историческая ценность. Она тут стояла еще в те времена, когда школа не была школой. И выдержала не один штурм.

А еще, это через нее шмыгала юная жена последнего эр-владетеля крепости, когда сбегала к любовнику-песнопевцу. А однажды следом за ней отправился муж, как и положено классической драме, убил обоих, а потом, вместо того, чтобы умереть рядом, пошел напиваться. Что очень сильно огорчило короля — молодая жена была его родственницей, хоть и не сильно близкой — и титул наследникам этого неразумного мужчины уже не достался. Титулы вообще интересная вещь. Их можно как легко получить, так легко и потерять. И Вика считала, что именно поэтому аристократы стараются вести себя, как полагается аристократам, а не каким-то разбойникам с большой дороги. И шустро лишают права наследования отпрысков, прославившихся не с лучшей стороны. Впрочем, история юной жены могла быть просто легендой, потому что обычно титулов лишали за другие проступки, вроде шпионажа, казнокрадства и покушения.

Ручка была такая же древняя, как дверь. Медная. Сплошной механизм, который нужно было правильно повернуть и надеяться, что ее никто не заклинил стопором. В подобных ручках, а их Нира до сих пор видела только в музее своей старшей школы, умудрялись прятать выскакивающие при неправильном нажиме иглы, смазанные ядом. Поэтому к ним разные параноидально настроенные личности подходили только в латных перчатках. А нажать на ручку, а тем более повернуть ее в латной перчатке практически нереально. Такая вот дилемма возникала у гостей, подозревавших, что им не сильно рады.

— Я думаю, ее давно обезопасили, да и яд должен был выветриться, — зашептала Вика в голове, пока Нира с опасением тыкала в ручку пальцем. — Это же школа. А тут дети. И они бы не упустили возможности наковырять иголок, чтобы засунуть их в стулья самым любимым учителям.

За дверью неожиданно оказалось довольно большое светлое помещение с большим окном. А у окна стоял какой-то мужчина. Темноволосый. Одетый по-домашнему — в штаны и рубашку, даже без жилетки, не говоря уже о новомодных шарфах с галстуками и сюртуках с ласточкиными пиджаками. Плечи у мужчины были широкие, стоял он спиной к двери, лицом к окну и Ниру не замечал. А она помимо воли споткнулась о него взглядом. Очень уж правильно он стоял, как памятник Вечному Воителю на центральной площади в родном городе.

— И задница ничего, — одобрила Вика.

Нира мысленно ее пнула, радуясь, что уже разучилась краснеть из-за подобных замечаний. Вика была не то, чтобы невоспитанная, просто ее воспитывали как-то иначе.

— Ой, не злись. Я же только смотреть и могу. Даже если бы ты согласилась потрогать…

И пока Нира возмущенно делала глубокий вдох, Вика в голове звонко хохотала.

А мужчина все так же стоял.

— Извините, — произнесла Нира, выдохнув и решив, что нужно привлечь его внимание. Хоть дорогу к господину и мастеру есть у кого спросить.

Мужчина резко развернулся. Порывисто и потрясающе плавно, грациозно, как танцовщик. И Нире на мгновенье даже почудился тонкий клинок в его руке, как у Грозового мага из пьесы, которую она видела в театре, когда пыталась познакомить Вику с культурой родного мира. А потом он улыбнулся, светло и обаятельно, всем лицом.

— Какой милаха, — почти пропела Вика.

А Нира почувствовала, что улыбается в ответ.

— Дама? — несколько удивленно спросил он.

Нира потрясла своим объявлением, как доказательством, что находится здесь по делу.

— Главное, не стесняйся, — бросилась помогать, чем может Вика. — Ты уверенный в себе специалист! Они в тебе нуждаются!

глава 2

Глава 2

Виктория

То, что садиться в машину к нетрезвому водителю — очень плохая идея, Виктория Мельник знала давно. Еще с шестнадцати лет, когда одноклассник только чудом не врезался в дерево.

А вот то, что ехать в одной машине с водителем, которого гораздо больше интересуют коленки пассажирки, чем дорога, идея не лучше, она познала на собственном опыте. И ведь, главное, Мишечка ее и без того раздражал. Развязный, наглый тип, почему-то считающий себя подарком для любой женщины. Но она в тот день опаздывала и решила, что потерпит. А этот придурок, вместо того, чтобы по-человечески вести машину, пялился на ее ноги и, видимо, просил высшие силы еще немножечко сдвинуть край юбки. А высшие силы вместо этого послали ему грузовик, в который он и впилился.

Вика тогда еще успела подумать, что это попросту нелепо. Она же только нашла нормальную работу, только начала встречаться с толковым парнем, только… А еще это было нечестно. И она очень сильно захотела жить. Так сильно, что ее кто-то услышал, резко выдернул из машины, а потом куда-то швырнул.

А может ей это все только показалось. Потому что очнулась она не в своем теле, а в голове бестолковой девчонки, которая настолько была обижена на мать и жизнь в целом, что ее можно было легонько толкнуть плечом и она бы исчезла, оставив в голове одну только Вику.

И черт его знает, почему Вика в тот момент все это понимала.

Искушение было велико. Девчонка раздражала. Она была наивная и обиженная до тоскливости, и верила в какую-то идиотскую высшую справедливость. И Вика сама не знала, почему ее пожалела.

Впрочем, как потом оказалось, пожалеть ее и не толкать было правильным решением. Девчонку вообще нельзя было трогать. Потому что в этом мире запросто вычисляли подселенцев, оказавшихся в чужом теле. И вот то самое толкнуть плечом, здесь считалось убийством, причем, с отягчающими обстоятельствами в виде краденого тела.

Как местные власти реагируют на подселенцев, решивших никого не толкать, Нира не знала. А выяснять они не рискнули, боясь привлечь к себе внимание. Вика боялась, что Нира и без того ведет себя как-то не так. Но знакомые, видимо, все списали на конфликт с родителями, а сами родители не заметили бы, даже если у дочери вдруг вырос слоновий хобот вместо миленького носика.

Время потихоньку шло. Девушки друг к другу привыкали. Вика даже начала воспринимать излишне ранимую Ниру, как младшую сестру, которой у нее никогда не было. У