Стражи Армады. По ту сторону восхода - Сергей Коротков

Он забросил пустой ранец за спину, сунул бумеранг за ремень, снятый с убитого, трофейный нож в рукав, и направился к источнику ругани и стонов. Каково было изумление бойцов, увидевших своего командира, сложно передать. Радостные возгласы, приветствия, похвалы, матерные слова от избытка чувств, шутки. Все пятеро оставшихся в живых друзей усиленно заработали локтями и коленями, змеями выползая из-за будки крышных вентиляторов. Обломанные ногти и выбитые зубы, изувеченные тела и расквашенные в кровь физиономии. Вид друзей оставлял желать лучшего.

– Гучи, ты бы еще за вон тем проводом спрятался! Хорошее укрытие ты выбрал, – пошутил Треш, кидаясь в объятия товарища.

– Команди-ир-р! Как я рад тебя видеть живым!

– Че так долго бродишь? – Ра пытался привстать и пожать руку сталкеру. – Потеряли тебя маленько…

– Да пришлось полетать, а парашютик забыл, – сталкер потрепал бойца по голове со слипшимися от крови и пыли волосами, тот застонал. – Упс, извини, дорогой. Почему без шлема? Что за херня в боевом подразделении? Вы в каком виде встречаете командира? Где зам по боевой части? Холод, твою ж дивизию, чего ты там корчишься?

– Его порядком звездануло. Нужна помощь… срочно, – сказал Савва, пожимая руку Трешу. – А Грешник никакой ваще… Командир, ты один? Или привел наших?

– Один. Пришлось вспомнить, как человек-паук по карнизам лазает. Вам всем, смотрю, нужен медик. Сейчас чего-нибудь придумаем.

– Не всем, командир! Вальтеру и Ксенону уже не помочь ничем…

– Вижу, помню. – Треш побледнел, сжал губы, отвел взгляд. – Вечная слава им, павшим в бою! Как и Зиме, и Семенычу. Да и остальным воинам, ополченцам города.

– Спирта нема, командир? – разлепил разбитые губы Грешник.

– Тебе внутрь или на раны? – спросил Ра, устраиваясь удобнее, чтобы видеть Треша.

– Во все отверстия, е-мое.

– Нету, Грешник, все в схроне, в подвале. Нужно добраться туда, забрать артефакты и аптечки. Блин, ни воды, ни анаболиков. – Треш присел возле Холода.

Спецназовец сжимал пальцами колотую рану на животе. Со слезами радости и боли он смотрел на друга, чьи посиневшие, опухшие губы пытались что-то промолвить, но Треш жестом показал молчать, опустился на колени и поцеловал Холода в щеку, осторожно пожимая его кулак.

– Ден, все будет хорошо. Держись, братишка, все пучком! Сейчас я найду вам всем батальон хирургов и ласковых медсестер. Потерпите, братцы, все сделаю, всех вытащу. Я мигом…

– Да не суетись, насяльника, главное – выжили, и еще потерпим, – Ра облизнул шершавым языком кровоточащую рану на ладони. – Сам-то как? Тебя кто хранит? Всевышний? Раз летать уже начал. Че-то крылышек ангельских не видно, а?

– Потом расскажу, ага, сам до сих пор под впечатлением! Зато предателя этого, Лабуду, в гербарий пристроил. Навсегда. Кстати, а где этот лже-Болотник? Пилигрим хренов, клон нашего друга-старика?

– А он… того… тоже летать пытался… Только, видать, не так удачно, как ты, командир, – Гучи все пытался улыбаться и шутить. – Ему Холод перед сбросом вместо парашюта, кажись, мешок картошки выдал.

Бойцы вяло захихикали, кривясь от боли. Треш встал, подошел к краю крыши. Солнце с востока слепило глаза, но там, внизу, еще царил полумрак, смешанный с клубами дыма. Выстрелы стали совсем редкими. Недалеко, со стороны мельницы, в сторону города медленно двигался автобус, рядом с которым вереницей шли местные ополченцы во главе с Фифой. «Значит, она с Тимом довели детей до крепости. Молодцы! Теперь бы и ребятам помочь, один не справлюсь».

Треш обернулся к друзьям, оценил их физическое состояние, с трудом сдерживая эмоции. Потом подошёл к каждому, говорил что-то утешительное, пытался шутить. Как оставлять их снова, беспомощных и безоружных, он не представлял.

– Командир, дуй за нашими, аптечки и стероиды прихвати… Мы нормалек… протянем еще малость, – прошептал Грешник.

– Держитесь, братцы, я пулей.

– Только не тем же способом, что и до этого, – шутник Гучи подмигнул и все пытался зажать рану Грешника каким-то тряпьем.

– Вот кристалл Армады, приложите к ранам, попросите помочь. Действует быстро. Не знаю только, ресурс каков, но меня вытащил с того света. Правда, Лабуде он не помог, ну а вдруг у вас заработает… И следите за лифтом, оттуда могут недобитки выпасть. Шныряют по этажам, как тараканы, е-пэ-рэ-сэ-тэ.

– Ждем, командир.

Треш ринулся с крыши вниз по лестнице, ловко лавируя между препятствиями. Вдавив кнопку лифта, он стал ждать, нервозно топчась и скрежеща зубами. Нужно было торопиться – друзья действительно находились в плачевном состоянии, а Грешник и Холод вообще при смерти. К тому же на улице ополченцы, идущие на выручку своим защитникам, могли в любую минуту подвергнуться нападению остатков банды. Но что можно сделать бумерангом и трофейным тесаком против вооруженных огнестрелом, озлобленных неудачами «черепов»? Треш посмотрел на остро заточенные лезвия так, будто мог взглядом превратить их в невиданной мощности автомат. Звук приближающегося лифта и многоголосая матерная ругань в нем отвлекла сталкера от грустных мыслей, он изготовился к рукопашной схватке и замер.

Двери открылись, но бандиты не успели выйти. Удары и взмахи Треша сыпались со скоростью работающего вентилятора, бумеранг и тесак мелькали так, что врагам невозможно было поставить блок или уклониться от них. Со стороны могло показаться, что человек яростно отмахивается от назойливых комаров. Искусно используя стесненные условия лифтовой кабины, Треш за двадцать секунд уложил четверых бандитов. От кровавых брызг он стал похож на мясника-практиканта. В таком виде и в компании остывающих трупов ему пришлось проехаться до первого этажа.

Треш выскочил из лифта прямо перед опешившими «черепами» с топориками в руках и дробовиками, висящими за спинами. Финты холодным оружием, сжатым в крепких руках, повторились. Два бандита распластались на вестибюльной лестнице, обильно заливая ступеньки алым. Не успел сталкер воспользоваться трофейным дробовиком, снятым с трупа, как услышал грозный крик. Еще трое «черепов», привлеченные стонами товарищей, неслись в атаку. Брошенный бумеранг сбил одного из них, уже вскидывающего карабин, другого Треш встретил с диким воплем, искаженным от гнева окровавленным лицом и матово блеснувшим тесаком. Уход от атакующего клинка противника, нырок под его руку, короткий взмах – и смертельно раненный бандит повалился позади сталкера. Третий отморозок выпучил глаза, отчего разукрашенная фосфором физиономия стала еще более жуткой, но на миг замешкался: кидаться на ловкого и сильного врага или бежать? Внезапный громкий клич следопыта завершил сомнения бандита – тот поскользнулся, лихорадочно задергал ногами, буксуя на грязном полу, и рванул прочь, но на улице его срезала пуля.

– Зла-ата! Душа моя. Как я рад видеть тебя! – Треш развел руки для объятий, как только вышел из здания и заметил подругу.

– Бли-ин, что с тобой, милый?! Ты как? – девушка кинулась к сталкеру, морщась от его ужасного вида.