Излом зла - Василий Головачев

– Не исключено, что в группе киллеров был и инструктор из Ирана, – проговорил Дикой, раскрыв папку, которую принес с собой. – Но Генрих Герхардович прав. Судя по информации, которой я располагаю, эта группа сформирована в Чечне и подчиняется командованию ЧАС. Мало того, по некоторым косвенным сведениям можно предполагать, что руководит ею Амирбек Шароев.

В кабинете стало совсем тихо.

Амирбек Шароев, известный еще со времени войны в Чечне под кличкой Безумный, был сыном нынешнего президента Чечни. Его участие в акции, будь оно доказано, резко меняло политический расклад в стране и способствовало бы падению режима, неугодного Москве, наметившего полное отделение Чечни от России. Это осознавал Панов, это понимали и начальники управлений.

– И последнее, – добавил своим негромким приятным голосом Валентин Анатольевич. – ЧАС начала отстрел на территории России отличившихся в боях в Чечне спецназовцев, офицеров МВД и регулярных войск Минобороны. Не далее как два дня назад убит в своей машине ветеран чеченской войны капитан Меркулов со своей женой. Смею полагать, что убийство совершила та же группа.

– Мне нужны доказательства, – с силой хлопнул ладонью по столу директор ФСБ, – а не предположения. Задействуйте все силы, все средства, но выявите всех членов банды. Потом решим, что делать дальше, но сначала – имена.

– Решать тут особо нечего, – небрежно проговорил Ельшин. – Лозунг Ленина в двадцатых годах: «Красным террором – на белый террор!» – себя оправдал. За несколько лет было уничтожено восемьдесят процентов бандформирований. Почему бы нам не взять этот лозунг на вооружение? Выяснить, кто проник к нам, кто убивал, и уничтожить всю группу! Да так, чтобы все почувствовали: ответ всегда будет адекватным!

– Ну ты и хватил, Генрих, – пробормотал молчавший до сих пор Первухин. – Да стоит только депутатам в Думе дознаться о твоих планах…

– А кто их проинформирует? Они только рады будут, узнав, что в Чечне начались разборки меж своими. Наоборот, это поможет думцам принять ряд законов по удержанию Чечни и смене там правительства.

– Мысль хорошая, – неожиданно согласился Панов. – Тем более что первым ее высказал премьер в разговоре со мной. Ваше мнение, генералы?

– Я против, – покачал головой Дикой. – Антитеррор – не метод борьбы с терроризмом.

– Не знаю, – буркнул Первухин. – С одной стороны, Валентин Анатольевич прав, с другой, если мы не примем жесткие меры, отстрел наших людей будет продолжаться, а бандиты вроде Басаева и Радуева будут на свободе радоваться жизни. Предпринимать что-то, безусловно, надо. Кстати, – он посмотрел на Панова, потом на Дикого и Ельшина, – почему бы не натравить на ЧАС «Стопкрим»? Пусть чеченцами займется «чистилище».

В кабинете снова установилась тишина. Потом захохотал Генрих Герхардович.

– Предложение весьма оригинальное, Федор Ильич, но я считаю, что мы справимся не хуже. Зато будет на кого в случае чего свалить неудачу… да и удачу тоже. Понимаете? Пошлем группу профессионалов перехвата, а такие у нас есть, она ликвидирует террористов, а мы свалим все на «чистилище»! И овцы будут сыты, то есть депутаты, и волки целы, то есть мы. Как идея?

– Ну ты и хват, Генрих! – осуждающе покрутил головой Первухин.

– Идея – блеск! – кивнул Панов, сразу оценив преимущества предложения. – Разрабатывайте. Но все равно сначала – фамилии: кто, откуда, сколько их было. За три дня управитесь, Валентин Анатольевич?

– Неделя, не меньше, – подумав, ответил начальник «Смерша».

– Пять дней. – Иван Сергеевич пристукнул ладонью по папке с грифом «четыре нуля» («совершенно секретно»). – А вам, Генрих, и вам, Федор Ильич, за этот же срок подготовить команду. Задание понятно?

– Так точно! – Генералы встали.

– Свободны.

Начальники управлений вышли в приемную, закурили, думая каждый о своем. Спокоен был только Ельшин. Он чувствовал себя в своей стихии. Дикой же думал о законе, который они собирались нарушить, хотя не выполнить приказ директора не мог.

Оставшись один, Панов снял трубку «вертушки» – телефона прямой связи с премьер-министром – и доложил о принятых мерах.

Заместитель начальника военной контрразведки полковник Борис Иванович Ивакин был по натуре суров и несуетлив, за что получил уважительную кличку Викинг. Он и обликом походил на легендарного викинга – ростом под два метра, с широкими плечами, малоподвижным лицом с крупными резкими чертами, прозрачно-серыми глазами, которые изредка становились стальными. В контрразведке он был вторым человеком после начальника ВКР Дикого, именно от него зависели подбор кадров и подготовка специалистов высокого класса. С ним Дикой советовался по большинству оперативных вопросов, ему давал самые сложные задания.

На этот раз речь шла о поиске преступной группы, убившей героя чеченской войны капитана Меркулова и писателя Кожемякина. Вызов спецслужбам был брошен нешуточный, и заниматься этим делом приходилось на пределе возможностей. Ни сам Дикой, ни Ивакин, ни другие заместители «главконтры», как прозвали Валентина Анатольевича сотрудники, не вылезали из конторы ни днем, ни ночью, выезжая только по оперативной надобности.

Директор ФСБ на поиски преступников дал пять дней, но прошло уже почти две недели со времени убийства Кожемякина, а объем полученных контрразведчиками данных не позволял им сделать однозначный вывод о причастности к преступлению определенных лиц. Конечно, кое-какие сведения «смершевцы» получили, особенно после того, как в Чечню слетал сам Борис Иванович, но этого было мало, и он собирался лететь туда еще раз. Там работала особая группа следователей ВКР, совершенно секретно, разумеется, а также местное отделение контрразведки во главе с полковником Дерюгиным.

В девять утра Ивакин согласно заведенному порядку вошел в кабинет Дикого и впервые увидел его разминку: генерал без рубашки, в одних брюках, вел «бой с тенью» и перетекал из положения в положение стремительно и плавно, как змея.

Валентин Анатольевич пришел на должность начальника военной контрразведки ФСБ с должности заместителя начальника штабов Министерства обороны, показав себя блестящим аналитиком и безупречным тактиком. Шел ему всего тридцать второй год, но его опыту и уму, а больше всего – волевому характеру могли позавидовать и вдвое старшие специалисты. Худой, с виду нескладный, с узким лицом, на котором выделялись по-детски припухлые губы, он выглядел рафинированным интеллигентом, вечно смущенным своими успехами на высоком посту, но те, кто работал с ним раньше, знали его и как великолепного бойца, мастера кунг-фу, способного постоять за себя, а также как отличного стратега, обладающего тонкой интуицией.

Не оборачиваясь, Валентин Анатольевич завершил комбинацию, потом вдруг оказался рядом с Ивакиным и нанес ему три мгновенных удара в голову, в горло и в грудь, вернее, наметил удары. Остановился, опустив руки. Улыбнулся, дыша легко и тихо, будто не занимался только что физическими упражнениями. Пожал руку высившемуся над ним горой заместителю, кивнул на стулья и вышел в комнату, замаскированную книжной полкой. Через минуту вошел одетый в костюм с галстуком, свежий и умытый.