Юлий ведёт расследование - Александр Гаврилов

от возмущения Юлий. — С чего ты вообще решил их украсть то?

— А? Ааа… так то соседка моя, Клавдия. Зашла ко мне давеча и говорит, хочешь, пирожков? Ну я, понятное дело, говорю хочу. Ну так ты тогда принеси мне «их». Без них не получится, говорит.

— Да понятное дело, что без «них» «их» не получится, — озадаченным тоном произнёс Юлий, потирая копытом затылок, — А дальше что?

— Ну а что, дальше? Отдал. Она мне сегодня за это обещала пирожков испечь. — Тут Юлий аж на пятую точку уселся, — Испечь тебе пирожков за то, что ты принёс ей пирожков??

— Да. То есть, нет, — так же озадаченно ответил дед Семён, — Никаких пирожков я ей не приносил!

— Как это не приносил? Как это не приносил? — аж подпрыгнул Юлий, — Ты же сам сказал, что ночью украл их и отдал ей?

— Ну… не то чтобы украл, — засмущался дед, — Скажешь тоже… Позаимствовал немножко. Их там было то штук десять всего. Я бы не брал, но только очень уж пирожков захотелось, а без «них» Клавдия отказывалась их печь.

У Юлия кругом пошла голова, он окончательно запутался, прикрыв глаза копытом, он медленно выдохнул, вдохнул, потряс головой, и наконец посмотрел на деда. — Так. По порядку давай. То есть ты пошёл на кражу для того, чтобы Клавдия испекла тебе пирожков. Правильно?

— Правильно, — кивнул дед.

— Тогда зачем ей понадобились пирожки, чтобы испечь пирожки?

— Ась? — озадаченно наклонил голову дед, — Какие ещё пирожки?

Юлий опять медленно выдохнул и вдохнул, — Так, спокойнее, Юлий. Спокойнее. — и продолжил — Пирожки, которые ты украл у меня сегодня ночью.

— Не крал я никаких пирожков! — открестился тут же дед.

— Как не крал! Как не крал! — подпрыгнул тут же опять Юлий, — А о чём же мы тут уже полчаса разговариваем, а? Сам же сказал, что сегодня «их» украл!

— Ну да, «их» — укр… одолжил, — закивал головой дед, — Как без «них» пирожки то печь? Без яиц.

— Каких еще яиц? — вскинулся было Юлий, но тут до него дошло, — Ах, яиц…

— Ну да, яиц. Зашёл ночью в птичник, а там как раз с десяток яиц. Ну я и… одолжил, — потупил взгляд дед, — Не хорошо, конечно, но Князь, думаю, не обеднеет.

— А пирожки? Кто мои пирожки то тогда взял? — озадаченно произнёс Юлий.

— Не знаю, — отозвался дед, — Хотя… когда я уже подходил с яйцами к воротам, то увидел, как к конюшне подходит конюх Степан…

— Точно! — взбодрился Юлий, — Как я сам не догадался? Ну логично же! Конюх! Мне он всегда казался подозрительным… Так, он как раз сейчас должен быть в конюшне, лошадей на прогулку выводить пора. Моисей, за мной! — Юлий бодрой рысцой поскакал к конюшне. Моисей побрёл за ним, дед Семён облегченно выдохнул, вытер пот со лба и сел на лавочку, — Делааа…

* * *

Спустя три часа Моисей спокойно жевал своё сено, а возмущённый до глубины души Юлий наматывал вокруг него круги.

— Это ж надо? Одни ворюги кругом. Одни ворюги и жулики! Конюх без разрешения лошадей в своих личных целях использует и корм ворует! Бабка Нюра, ухаживающая за скотиной, то поросенка стащит, то надоенное молоко отольет! Пастух, под предлогом отбившегося от стада и «съеденного волками» барана себе забирает. И ведь даже плети за потерю скотины не пугают! Даже распоследняя из посудомоек — и та на руки не чиста! Что-нибудь из оставшейся после трапезы еды домой тащит! Все воруют! Все! — тут Юлий притормозил, и взглянул на Моисея, — Одни мы с тобой, Моисеюшка, чисты перед законом как слеза, и больше всех страдаем, пока они наживаются на нас! — Моисей насмешливо покосился на Юлия, но как всегда промолчал.

— Ну ничего! — Продолжал Юлий. — Я это так не оставлю! Все Князю расскажу! Раскрою глаза ему на подлых личностей, которые его окружают, ничего не утаю! Уж он им сейчас покажет! А ну, пошли со мной! — Моисей тоскливо покосился на так и не доеденное сено, вздохнул, и поплелся за Юлием к терему.

Юлий легкой рысью пробежался до дверей терема и войдя в него, не сбавляя темпа, помчался к кабинету Князя, не обращая никакого внимания на бросающуюся от него в разные стороны, запуганную утренними допросами, дворовую прислугу. Без стука распахнув дверь в кабинет Князя, он увидел Антипа, который с пирожком в руках что-то рассказывал Князю.

В голове Юлия что-то щёлкнуло, картинка сложилась у него в голове. Ну конечно же! Антип был последний, кого они не допросили. В княжьем тереме он был почти круглосуточно. У него был доступ ко всем помещениям. Ну, разве что, кроме казны. А тут еще и пирожок у него в руках…

— Попался, ворюга! — завопил Юлий, подскакивая к Антипу, и пытаясь цапнуть его зубами за пирожок.

— Кыш! Кыш! — изо всех сил отмахивался тот. Князь в немом изумлении наблюдал за разворачивающейся перед ним драмой. Наконец Юлию надоело скакать вокруг Антипки, он остановился, а тут, как раз, и Моисей наконец подошёл.

— Что, думал, что не узнаем мы ничего? Мол, следов, свидетелей и улик нет — и всё нормально? — презрительно произнёс Юлий. Антипка настороженно затих. — Ан нет. С нами это не пройдёт! Мы всё о тебе знаем, ворюга. Сейчас мы тебе выведем на чистую воду перед Князем-то!

Глаза у Антипки испуганно забегали, сам он весь как-то сжался, но, переборов себя, всё же выдавил из себя жалкое, — Клевета! Княже, не слушай их. Я ни в чем не виноват! Я твой верный слуга.

Юлий успокоился, и сел на стул, — Да да, княже, не слушай нас. Ты его слушай! Он сейчас сам всё расскажет. Моисей, приступай!

Моисей молча подошёл к Антипке вплотную, и пристально уставился ему в глаза своим пугающим, пронзающим насквозь взглядом. Не прошло и пяти секунд, как Антипка бухнулся на колени перед Князем, с воплем, — Не вели казнить! — И начал каяться во всех своих грехах. Про регулярные изымания излишков из княжеских продуктовых складов. Про закупку различных товаров у купцов для княжеского терема по одной цене и предоставление их в терем по другой цене, с разницей в себе в карман. Про то, что ту шубу, которую вроде как моль съела, вовсе и не моль съела, а он жене унес. Да про многое ещё, но для Юлия это было всё не то. И если поначалу он в предвкушении радостно скалил зубы, в ожидании, то к концу покаянной речи Антипки он уже сидел мрачнее тучи. Вот и Антипка закончил, а долгожданного признания он так