Дитё. Посредник - Владимир Поселягин

Меня порадовало, что кустарник находился всего в пятидесяти метрах от точки моего наблюдения. Поэтому я с усмешкой посмотрел, как с криками и гиканьем молодёжь полезла в воду. Кто они, не знаю: или школьники, или студенты одного из местных техникумов. Я, кстати, до сих пор не выяснил, где нахожусь, никакого указателя на дороге и в помине не было, так что разведка продолжалась.

Когда парни полностью погрузились в водные игры – одни наперегонки рванули к противоположному берегу, другие с интересом за ними наблюдали, – я встал, отряхнул ноги от налипшей листвы и другого мусора, после чего неторопливо направился к нужному кустарнику, переступая через одежду или покрывала других отдыхающих.

Ещё когда парни раздевались, я прикинул и приметил, где лежит одежда мне по размеру, поэтому знал, что брать. Шёл спокойно, рубаха позволяла мне гулять, укрывая достаточно от нескромных взглядов отдыхающих. Подойдя к кустарнику, я присел в его тени и стал примерять обувь по ноге. Это единственное, что мне издали не удалось прикинуть по размеру. Дальше просто: аккуратно снял с ветки чёрные штаны, оставив рубаху и кепку, натянул их, застегнул ремень и, закатав штанины до колен, с обувью в руках неторопливо направился по тропинке к ближайшей улице. На меня так никто и не посмотрел, большая часть отдыхающих была в воде. Мне, кстати, тоже не помешает окунуться, но позже. Не тут.

Свернул на улицу, я тут же присел и надел обувь – это были полуботинки на шнуровке. Раскатал штанины и заправил рубаху внутрь – и превратился из отдыхающего в простого советского паренька.

Я зашагал в сторону железнодорожной станции. Деньги были, хотя и не много: я успел пошарить по всем ближайшим карманам. Нашёл, в основном мелочью, шесть рублей, или семь – не до подсчёта было.

Как я уже говорил, станция находилась с этой стороны городка, поэтому добрался до места я быстро. Первая неожиданность: город назывался Серпухов. Оказалось, всё это время я находился под Москвой. Тут до столицы всего ничего. Пройдя мимо касс, я подошёл к стенду со свежими газетами и первым делом изучил заголовки с датами.

Прелестно, просто прелестно. Содержание газет меня не заинтересовало, я пока плохо ориентировался в местной жизни. Главное, я узнал дату: на части газет было тринадцатое число, но у трети уже четырнадцатое. Думаю, сегодня именно четырнадцатое.

– Восемь дней до войны, – пробормотал я, отходя от стенда.

Теперь появилось время уже более детально осмотреться в здании вокзала. Народу хватало, всё же в городе более десяти тысяч населения. Даже сотрудник милиции был в синих галифе и белой гимнастёрке. Сержант, судя по треугольникам в петлицах. Я насчитал в здании человек двадцать, и снаружи почти столько же.

В кассах открыто было одно окошко из двух. Я встал в небольшую очередь. Бумажка с расценками на билеты висела у окошка кассы, поэтому, пока двигалась очередь, я успел ее изучить. До Москвы проезд стоил всего рубль шестьдесят копеек. Побренчав мелочью в кармане, я сообщил пожилой кассирше, куда собираюсь, узнал, что ближайшая электричка будет только через два часа, купил билет и, убрав жёсткий картонный квадратик в карман рубахи, вышел на улицу. Я решил немного подкупить запасов еды на дорогу у бабулек. Змея, конечно, хорошо, но пирожки лучше.

Я был чист лицом, хотя и не купался: ополоснулся в бадье для полива в огороде, где позаимствовал рубаху, так что ходил я спокойно.

Бабулек – а торговали в основном женщины, лишь один дед притулился с краю – было не больше десятка. И сидели они не зря: подходили к ним купить то одно, то другое. Я тоже подошёл. Мне раньше казалось, что в этом времени их должны гонять, но нет, спокойно торгуют. В основном тем, что с огорода, но были и простые вещи из обихода: дед, например, сидел на самодельном раскладном стульчике у открытого чемодана. Там не было еды, только то, что пригодится в дороге. Бывает же, что-то нужное забудешь, вот он такой мелочью всякой и торговал. Ну, это и понятно, старикан молодец, видимо, изучил конъюнктуру, ничего лишнего не таскал, зато все необходимое проезжим имелось. Кстати, в город как раз вползал очередной пассажирский поезд, и шёл он как раз на Москву, но мой-то позже будет.

– Здорово, дед, – весело поздоровался я, присаживаясь перед лоточником на корточки и обегая взглядом многочисленную мелочь, сложенную в чемодане.

– И тебе поздорову, – с интересом посмотрел тот на меня из-под кустистых бровей.

– Московский? – с интересом кивнул я на подходивший к перрону поезд.

– С Тулы идёт, – согласился тот, внимательно наблюдая, как я откладываю в сторону заинтересовавшие меня вещи.

А отобрал я в сторону действительно нужные вещи. Первым делом перочинный нож с отличным, остро заточенным лезвием, потом бумажную вытянутую коробку с новенькой, не пользованной зубной щёткой, круглую жестяную коробку зубного порошка, расчёску и небольшое карманное зеркальце.

– Сколько? – указал я на отложенное.

– Три рубля, – быстро сказал тот.

– Рупь, – покачал я головой, заодно поглядывая вокруг.

– Мало, два восемьдесят…

Мы медленно снижали планку, пока не остановились на двух рублях пятнадцати копейках. Думаю, не переплатил. Я распихал по карманам покупки и направился на перрон, после чего вскочил на подножку начавшего движение поезда, показав проводнице квадратик билета. И та пропустила меня. Ждать свой поезд я не хотел, решил направиться в Москву на этом. Пантомима с предъявлением билета помогла, та, даже не взглянув на него, пропустила меня в плацкартный вагон, куда я и метил.

Ошибка в том, что я сел не на тот поезд, выяснилась через десять минут, но состав уже набирал скорость на окраине Серпухова, и проводница с глухой руганью все-таки устроила меня на свободное место. Чая, естественно, не предложила. Жаль, что я не успел купить пирожков, зато покупки были стоящие, ими топырились карманы моих брюк и рубахи.

Откинувшись на спинку сиденья у окна, я бездумно смотрел в окно. Первый этап прошёл, теперь у меня уже есть возможность осмыслить дальнейшие шаги. Направиться к Сталину? Я что, на идиота похож? Нет уж, повторюсь, хватит с меня встреч с местными правителями. Так что остаётся одно – у меня по телу пробежала дрожь предвкушения – воевать. Да-да, я собирался несколько дней погулять по ещё мирной Москве, а уж после двинуть к границе. Думаю, за пару дней успею добраться – как раз к началу войны. Посмотрим, действительно ли птенцы Геринга расстреливали пассажирские поезда. Я столько читал об этом времени всяких фантастических книг, что хотелось увидеть своими глазами.

Планы у меня были просты. Я, конечно, ещё та сволочь, но всё же помочь местному руководству хотелось. Так что в Москве у меня стояло две задачи: подготовиться к войне, то есть оснаститься и создать пару лежбищ в столице, ну и написать, как это ни странно, Сталину письмо на предмет возможного будущего. Встречаться я не желал, а написать было можно, душа требовала хоть так помочь нашим. Это, конечно же, наметки, но пока я буду им следовать.