Возьми меня себе - Мария Летова

С усилием проталкивая в пересохшее горло слюну, я уже смотрю на то, что у него ниже этой резинки, и щёки загораются так, будто к ним поднесли открытый огонь. В панике увожу глаза и смотрю в потолок, но фрагмент его тела от пупка до выпирающего паха навсегда отпечатался в мозгу.

Низ моего живота реагирует внезапным всплеском ноющей тяжести, от которой хочется сильнее сжать бёдра… это так неожиданно, что я впиваюсь пальцами в своё колено.

Перед моим носом возникает чёрная толстовка со словами:

- Брюки и носки тоже сними.

Вскидываю на него глаза, не шевелясь.

Он смотрит на меня в спокойном ожидании.

Не получив реакции, говорит:

- Я не ем детей.

- Мне восемнадцать, - хриплю я.

- А мне надо идти. - Тычет он толстовкой.

Забираю её машинально и прижимаю к себе, продолжая смотреть в неподвижное загорелое лицо.

Не говоря ни слова, мужчина разворачивается и идёт к двери, давя ботинками пушистый персиковый ковёр.

Проведя рукой по мокрому лбу, слежу за ним до самой двери.

- Как… - кричу ему вслед, прочистив горло. - Как мне её вернуть?

- Оставь себе. - Покидает он комнату, не оглядываясь.

Смотрю на дверь целую минуту, прежде чем поднести мягкую тёплую ткань к носу.

Порошок и запах чистой выстиранной одежды.

Кто он, чёрт возьми, такой?!

- Что ты сказала? - Гремит надо мной разъярённый голос.

- Отпусти! - Истеричный голос матери.

Слёзы заливают моё лицо. Пальцы царапают жесткую руку, вцепившуюся в косу.

- Тттты ккусок ддерьма! - ору до хрипоты, вонзая ногти в его запястья.

Со злостью и бешенством. С остервенением.

Вскрик матери, и она падает на пол. Брыкаюсь, как ненормальная. Но он сильнее. Сильнее нас обеих. Никто нам не поверит. Никто не захочет…

- Мама…

А потом все прекращается.

Падаю на колени, а за моей спиной на пол падает грузное, ненавистное тело.

Отползая, кричу. Утираю слёзы, сотрясаясь в рыданиях.

В руках матери - разбитая ваза. В глазах - ужас. В моих тоже.

- Собирай вещи… - хрипит она.

Горло сдавила паника.

Киваю, срываясь с места…

- Айза… проснись…

Сердце стучит в ушах. Дышать нечем…

- Айза… - сквозь мутный морок слышу я и распахиваю глаза.

Моя футболка прилипла к телу, в голову кто-то засунул огромный булыжник.

Глядя в свежевыбеленный потолок, сиплю:

- Можно мне воды…

- Сейчас…

Глотаю жадно, давясь и перхаясь.

- Не спеши…

Осматриваю залитую солнцем комнату.

Такую персиковую и тёплую.

Такую спокойную.

Вспоминаю, где я.

Целую минуту вспоминаю, где я.

Вцепившись в одеяло, жду, пока сердце перестанет скакать. В груди тянет. Перевожу глаза на мать и сипло спрашиваю:

- Они ведь нас не найдут?

Мама молчит целую минуту. Глядя в мои глаза. Они у нас похожи. Я бы умерла, если бы во мне было хоть что-то от него. Просто умерла бы. Может, это и ему самому не давало покоя? Надеюсь. Я надеюсь, что его собственные демоны пожрут его нутро и нутро всей его семьи. Так же, как он жрал наше все эти годы.

- Для этого нужно искать, - наконец-то отвечает она.

Киваю.

Чтобы кого-то искать, этот кто-то должен обладать хоть какой-то ценностью.

Щёку жалит горячая слеза, и я не могу сдержать всхлип. Мама протягивает руку, стирая её, а я глотаю ком и шепчу:

- Прости…

Я не хочу быть слабой… но у меня не получается. Из нас двоих - я тот человек, на которого сложно в чём-то положиться. Настоящая обуза. Если бы не я…

- Айза - ты, самое ценное, что есть в моей жизни, - заверяет она, будто читая мои мысли.

Смотрю в окно, снова кивая.

- Как ты себя чувствуешь? - спрашивает мама, вставая.

Наблюдаю за ней, двигая глазами.

Остановившись перед зеркалом, она повязывает на голову платок, а потом, будто опомнившись, отбрасывает его в сторону.

Я знаю, она не стала бы его носить. Она горожанка до мозга костей. Она не носила его до того, как… как вышла замуж.

Её гладкая коса спадает по спине. Моя мама - красивая. Он тоже это замечал. Всегда.

Привстав на локтях, прислушиваюсь к себе и неуверенно говорю:

- Отлично.

Я целую неделю провела, прикованная к постели. Кажется, такой простуды со мной не случалось никогда. Зато со мной случалось много чего другого.

- Мне пора, - говорит мама, вешая на плечо сумку и приглаживая на макушке волосы.

- Хорошего… дня, - тихо говорю я, взглядом провожая её до двери.

Пока я валялась в кровати, она нашла работу в городе. Мама - швея, по крайней мере, была когда-то. Когда-то я помогала ей. Ровно до того момента, пока чуть не оттяпала себе палец двойной иглой для швейной машинки.

Я все делаю из вон рук плохо. По крайней мере все то, что нужно делать руками.

Мне тоже нужна работа.

Я знаю.

Знаю и…

Мне восемнадцать, а я ни черта не умею.

Глядя на своё отражение, сжимаю губы.

Из зеркала на меня смотрят карие глаза и миловидное лицо на тонкой шее.

Дергаю за резинку, распуская косу.

Я отвратительно училась. Я рассеянная и… медленная. Моих грехов не счесть. И как с этим жить?

Тяжко вздыхаю и плетусь в душ.

Стою под горячими струями целую вечность. Целую вечность намыливаю волосы и своё тело.

Скольжу ладонями по груди и животу. Вздрагиваю, задевая огромный синяк на пояснице.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Впервые в жизни мне не нужно спешить. Мне не нужно прислушиваться к каждому звуку. Не нужно… бояться…