Ангел в моих объятиях - Стефани Слоун

Юноша, лицом как две капли воды походивший на незнакомку, усмехнулся.

— Кто она, не имеет значения, уверяю вас, — сказал он и, взяв Маркуса за руку, энергично потряс ее. — А вот я — другое дело. Меня зовут Найджел Эдвард Тисдейл.

Что же касается девушки, то это хрупкое, изящное создание было полностью поглощено жаркой схваткой «отдай-отними» со своей огромной собакой, явно уступая превосходящему по силе противнику.

— Маркус Макиннес, граф Уэстон, — представился Маркус, с отработанной легкостью скрывая свой шотландский акцент. Он вновь посмотрел на девушку. — Думаю, нам стоит помочь мисс…

— А разве ваше имя не Блудный Граф? — с деланным удивлением поинтересовался юноша.

Маркус резко обернулся и посмотрел на него, решив, что ослышался.

— Простите, что вы сказали?

— Уверен, вы знаете, как вас называют в этих краях. Я скорее выколю себе глаз острой палкой, чем стану слушать досужие сплетни своей матери и ее друзей, но даже до меня дошли слухи о вас, и они… как бы это сказать?..

Юный Найджел барабанил пальцами по губам, пытаясь подобрать нужное слово.

— Нелестные, — подсказал Маркус.

— Я собирался сказать «гадкие», но «нелестные» тоже подойдет.

Было совершенно ясно, что, пока весь остальной мир менялся, жители Лалуорта продолжали упрямо цепляться за сильно преувеличенные и необоснованные домыслы, ими самими созданные. Маркус понимал, что ему следовало бы обидеться, но, по правде говоря, у него не было ни сил, ни желания во все это вникать.

Маркус обернулся и вновь посмотрел на девушку, которая отчаянно пыталась удержаться на ногах.

— Разве мы не должны?.. — заговорил он, жестом указывая на участников «сражения».

— О нет, не стоит, это только разозлит Сару, — ответил юноша, выжимая промокшую рубашку и наблюдая за развитием событий с явным удовольствием. — И поверьте, вам не захочется увидеть мою сестру в гневе.

Но Маркус ничего не мог с собой поделать. Он ясно представил эту девушку раздраженной, нет, по-настоящему разгневанной, — удивительно, но он точно знал, что она вспыхивает, как спичка, — рыжие волосы над ее головой, как венец из живого пламени, и теплый розовый жар, разлившийся по нежной коже.

Маркус потряс головой, решив, что столкновение с собакой серьезно подействовало на его умственные способности.

Затем мужчины некоторое время наблюдали за девушкой, которая, изо всех сил упираясь ногами в землю, казалось, начала одерживать победу. Но собака не сдавалась, потянув девушку вперед и вниз, все ближе и ближе к земле, пока она не потеряла равновесие и не упала ничком прямо в ил, дыхание с громким звуком вырвалось из ее груди.

— Сара! Тебе удалось спасти сюртук лорда Уэстона? — лукаво поинтересовался юноша.

Девушка замерла. Она медленно выпустила из рук изорванный в клочья сюртук и встала на ноги, легкими движениями отирая мокрое, испачканное илом платье.

— Я не ослышалась, Найджел? Ты сказал: «лорд Уэстон»?

Собака подбежала к девушке и бросила сюртук к ее ногам.

— Плохая собака! — негодующе прошептала она, поднимая с земли растерзанную одежду.

Юноша игриво толкнул Маркуса локтем в бок.

— Ну да, Сара, ты не ослышалась, — сказал он, вновь обращаясь к сестре. — Это действительно сюртук лорда Уэстона.

Поведение Сары мгновенно изменилось. Она окинула Маркуса ледяным взглядом, слегка вздернув подбородок. Гордо расправив хрупкие плечи, девушка одновременно пыталась незаметно отлепить мокрое платье от молочно-белой кожи.

Маркус едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Сара с головы до ног была покрыта грязью, илом и бог знает чем еще. Любая другая женщина в здравом уме давно бы упала в обморок от смущения в столь неловкой ситуации. А любой нормальный мужчина уже давно бы извинился и удалился.

Маркус это прекрасно понимал, но не двигался с места.

— Еще раз прошу простить меня за поведение собаки, лорд Уэстон, — сказала она с достоинством. Правда, не большая водоросль, уютно устроившаяся в вырезе ее платья, немного умаляла это достоинство, когда она направилась прямо к нему. — И я, конечно, заплачу вам за утрату сюртука.

Стараясь не смотреть Маркусу в глаза, Сара бросила истерзанный предмет одежды к его ногам.

— У мамы удар случится, когда она об этом узнает! — с нескрываемым восторгом заявил Найджел.

Сара резко схватила его за руку и сжала так сильно, что он сморщился от боли.

— Найджел, будь добр, окажи услугу и представь нас, как полагается. Пожалуйста!

— Из-за этого она может и в постель слечь…

— Найджел! — резко одернула его девушка, одновременно пытаясь сохранить на лице вежливую улыбку.

— Ну, хорошо, — с явной неохотой согласился Найджел. — Сара Элизабет Тисдейл, позвольте представить вам Маркуса Макиннеса, графа Уэстона.

Маркус понимал, в какой нелепой ситуации они оказались. Вот он стоит здесь, весь изодранный и помятый, как будто каким-то непостижимым образом его втянули в жестокую схватку между большой собакой и огромным медведем. Женщина, стоявшая перед ним, была испачкана и растрепана до неприличия, если не сказать больше. А юный дьяволенок совершает церемонию их знакомства по всем правилам этикета посреди безлюдного леса.

Сцена, достойная Шекспира. Фарс, да и только.

Любой человек его положения был бы шокирован, оказавшись в подобной ситуации.

Ему же она показалась забавной.

И впервые за последнее время он был благодарен судьбе за боль в раненой ноге, которая заставила его прогуляться пешком.

— Мисс Тисдейл, — сказал Маркус, отвесив почтительный поклон.

— Лорд Уэстон, рада познакомиться с вами, — ответила Сара, неуклюже присев в реверансе.

Все происходящее казалось Маркусу странным и занятным одновременно — они строго следовали приличиям в совершенно неподходящих для этого условиях.

— Я тоже рад знакомству.

— Мы не знали, что вы приехали, — сказала девушка и посмотрела на него.

На гладкой матовой коже проступил румянец.

— Выходит, в мое отсутствие вы часто приходите к озеру? — шутливо спросил он, вновь обретая присущий ему шарм.

— Уверяю вас, сэр, мы обычно не нарушаем границы ваших…

— Наоборот, мы постоянно делаем это, — возмутился Найджел. — Здесь самая лучшая рыбалка во всем графстве.

Казалось, мисс Тисдейл вот-вот вспыхнет от негодования. Матовую кожу заливал алый румянец, подбираясь к волосам девушки, явно для того, чтобы превратить темно-рыжие локоны в яркие языки пламени.

Она сделала глубокий вздох, и озорная, лукавая усмешка поселилась в уголках ее губ.