Микро - Майкл Крайтон

И тут… А ведь под полом тоже что-то есть, неожиданно понял Маркос. Вниз уходила огромная замысловатая конструкция из шестиугольных труб и медных проводов, едва различимая в полумраке. Пол был из прозрачного пластика, который и открывал взгляду упрятанную под землей сложную электронную начинку.

Родригес присел на корточки, чтобы разглядеть ее получше, и, всматриваясь сквозь один из шестиугольников, вдруг увидел, как на прозрачный пластик шлепнулась капелька крови. А потом еще одна. Маркос с любопытством огляделся, пока не сообразил потрогать себя за лоб. Кровь шла у него, откуда-то над правой бровью.

Что за?.. Как он ухитрился порезаться? Ведь совсем ничего не почувствовал! Но на резиновой перчатке явно осталась кровь, которая продолжала капать у него со лба. Мужчина вскочил. Кровь теперь стекала по его щеке и подбородку, капала на униформу охранника. Прижимая руку ко лбу, он метнулся к ближайшей лаборатории — может, там найдутся бумажные платки или салфетки. Отыскал коробку «Клинекса», подступил к умывальнику с зеркалом. Промокнул лицо салфеткой. Кровь вроде начала останавливаться: порез был крошечный, но довольно глубокий, с идеально ровными и острыми краями. Маркос по-прежнему не понимал, как это могло случиться, но примерно так можно порезаться краем бумажного листа или бритвенным лезвием.

Родригес взглянул на часы. Двадцать минут первого. Пора браться за дело. И в ту же секунду он заметил, что и на тыльной стороне его руки с часами тоже откуда-то возникла тонкая красная линия. Натянувшаяся кожа между запястьем и костяшками раздалась, и из нового пореза бодро потекла кровь. Мужчина испуганно вскрикнул. Схватил еще несколько салфеток, а потом и полотенце, висящее рядом с раковиной.

Оторвал лоскут, обмотал руку. А потом вдруг почувствовал боль в ноге и, опустив взгляд, заметил, что его брюки на середине бедра разрезаны и оттуда тоже течет кровь.

Родригес больше не раздумывал. Развернулся и побежал.

Прихрамывая и подволакивая порезанную ногу, Маркос пересек приемную и устремился к выходу. Он понимал, что оставил достаточно улик, по которым его потом легко вычислить, но плевать — главное, поскорее убраться отсюда!

Вскоре после часа ночи Родригес затормозил возле конторы Фонга. Свет на втором этаже еще горел. Спотыкаясь, Маркос бросился к лестнице черного хода. Несмотря на слабость от потери крови, на ногах он держался еще более или менее уверенно. Вскоре он без стука распахнул дверь конторы.

Вилли Фонг был не один — в кабинете сидел еще один тип, которого Родригес раньше не видел. Китаец лет двадцати пяти, в черном костюме, с сигаретой в руке.

Фонг обернулся.

— Что стряслось? Ну и видок у тебя!

Поднявшись, Вилли запер дверь и вернулся в кресло.

— Подрался, что ли?

Родригес тяжело оперся на письменный стол. С него по-прежнему капала кровь. Китаеза в черном слегка отпрянул, но ничего не сказал.

— Нет, не подрался, — ответил Маркос.

— Тогда что же, черт возьми?

— Не знаю! Как-то само собой получилось.

— Это ты о чем? — сердито фыркнул Фонг. — Мужик, ты несешь какую-то хрень. Так в чем все-таки дело?

Молодой китаец закашлялся. Родригес поднял взгляд и увидел у него под подбородком алую дугу. Кровь ручьем хлынула на его белую рубашку. Сам этот парень явно ничего не понимал. Он вцепился рукой себе в горло. Кровь густо выступила у него между пальцами, и он завалился на спину.

— Ни хрена себе! — Вскочив из-за стола, Вилли Фонг вытаращился на упавшего парня. Каблуки китайца колотились об пол, он бился в конвульсиях. — Твоя работа?

— Нет, — отозвался Маркос. — Вот про это я тебе и толкую!

— Херня какая-то, — пробурчал Фонг. — Чего это ты с собой притащил? Головой-то подумал? Да это за неделю не отмо…

И тут всю его левую щеку тоже забрызгала кровь, толчками выбрасывавшаяся из порезанной шейной артерии. Вилли попытался зажать рану рукой, но кровь фонтанчиками била между пальцами.

— О господи! — прохрипел он, сползая обратно в кресло. Уставился на Родригеса. — Как?!

— Да понятия не имею! — выкрикнул Маркос. Он прекрасно понимал, что сейчас будет. Оставалось только ждать. Когда что-то резануло его по затылку, он едва это почувствовал. Но почти сразу у него сильно закружилась голова, и ноги подкосились. Родригес свалился на бок в липкую лужу собственной крови, вперив неподвижный взгляд в стол Фонга. Из-под стола торчали ботинки адвоката. «Этот говнюк теперь мне никогда не заплатит», — мелькнуло у Маркоса в голове напоследок. И вокруг него окончательно сомкнулась тьма.

«ДИКОЕ ТРОЙНОЕ САМОУБИЙСТВО» — кричал заголовок во всю первую полосу «Гонолулу Стар-Эдветайзер». Сидя за столом, лейтенант полиции Дэн Ватанабэ отшвырнул газету подальше. Поднял взгляд на своего начальника, Марти Каламу.

— Мне уже весь телефон оборвали, — хмуро сказал Калама. Он носил очочки в тонкой металлической оправе, постоянно моргал и вообще больше походил на учителя, чем на полицейского. Но подобное впечатление было обманчивым. На Гавайях таких людей называют «акамаи» — голова у него соображала побыстрей любого компьютера.

— По-моему, у нас проблемы, — продолжал Марти.

— Из-за этого самоубийства? Это уж точно, — кивнул Ватанабэ. — По-моему, так полный бред.

— Тогда откуда газеты это взяли?

— Откуда обычно, — отозвался Дэн. — Из собственной башки.

— Давай-ка поподробней, — распорядился Калама.

Ватанабэ не пришлось сверяться с записями: даже через несколько дней увиденная сцена стояла у него перед глазами, как живая.

— У Вилли Фонга контора на втором этаже, в одном из тех маленьких домиков на Пууи-авеню: сворачиваешь вправо с автострады на Лиллихи-стрит — и ты почти на месте. Здание деревянное, довольно задрипанное, всего в нем четыре офиса. Вилли шестьдесят лет, наверняка вы про него слышали, адвокат, работает с местными — ну, кого за пьяную езду прихватят или еще за какую-нибудь мелочовку. Сам всегда был чист. Кто-то в здании пожаловался на запах из его конторы. Ну, мы приехали и обнаружили троих мертвых мужчин. Медэксперт говорит, два-три дня пролежали, точнее не сказать. Кондиционер был выключен, так что все там изрядно провоняло. У всех троих ножевые. У Вилли перерезана сонная артерия, истек кровью, так в кресле и остался. На другой стороне комнаты какой-то молодой китаец, документов нет, ищем. Непонятно, наш или приезжий. У этого рассечены обе яремные вены, быстрая кровопотеря. Третий — тот самый португалец с фотоаппаратом, Родригес.

— Тот, что охотится за парнями, которые трахают своих секретарш?

— Он самый. И постоянно получает за это по мордасам. Получал, вернее. В общем, он тоже был там, и порезы у него чуть ли не по всему телу — на лице, на лбу, на руках-ногах, на затылке. В жизни ничего подобного не видел.

— На пробные порезы не похоже? Самоубийцы, они…