Контракт на Фараоне - Рэй Олдридж

— Значит, — продолжал навигатор, — ты носишь сеть смерти? Хочешь стандартную процедуру? Хорошо. Каум отведет тебя в клинику, а потом мы приступим.

Кресло Накера тихо выплыло из шлюза.

Клиника Накера была напичкана совершенным оборудованием. Пациентам предоставлялся большой выбор развлечений: живые сны, голодрама, небольшой эйфориум, разнообразные сурроигры. Однако Руиз Ав был не в настроении веселиться, поэтому он раздраженно наблюдал за безобидным Каумом, пока раб-охранник подсоединял диагностический прибор к его колену. Экран немедленно замигал красными сигналами. Глаза Каума цвета лунного камня расширились, фиолетовые мембраны ушей окаменели от удивления, когда он постучал по экрану.

— У-у-у, Руиз, сюда ты добежал на честном слове.

Дирианин с преувеличенной осторожностью пристроил диагностический аппарат в более удобное положение.

— Угу, — ядовито отозвался Руиз.

Он был все еще зол на Накера и распространял это чувство на все, что тому принадлежало. В дополнительных травмах, полученных беглецом, был виноват именно мозг-навигатор. К сожалению, Накер был нужен Руизу. Без его помоши он вообще не взялся бы за дело на Фараоне.

Каум промокнул раны гелем-репликантом и накрыл их подушечками восстановителя.

— Должно хватить. — Обычно кроткие глаза дири-анина светились обидой, когда он выпрямился. — Положим на это часа два, ну, три. Тебе станет лучше.

Руиз почувствовал угрызения совести. Каум был доброжелательным существом. Эта рептилоидная раса не отличалась особенным умом, зато была сильной, верной, не склонной к излишней агрессии. Именно поэтому на них всегда был большой спрос там, где требовались чернорабочие. Руиз криво улыбнулся.

— Спасибо, Каум. Мне уже немного лучше. — Он похлопал охранника по массивному плечу. Каума, казалось, обрадовала эта небрежная благодарность. Дыхальца у основания черепа раздулись — подобная мимика означала у данной расы улыбку.

— Не за что. Я всегда рад помочь красавчику вроде тебя, — рептилоид нежно ущипнул Руиза пальцами, похожими на чешуйчатые сосиски, и потопал прочь.

Подавив дрожь, человек окликнул Каума:

— Послушай, ты не знаешь, когда Накер собирается приступить?

Раб задержался у двери:

— Как только ты избавишься от боли. Он очень заботливый. На свой лад, конечно.

Руиз откинулся на кушетку:

— Думаю, да.

Все мышцы Руиза были абсолютно расслаблены. Беззвучные насосы, имплантированные в его главные сосуды, накачивали в кровь кислород. Звуки, свет и прочие внешние раздражители не достигали его сознания. Только мозг продолжал активно работать. В голове эхом отдавался синтетический голос Накера. Сначала послышалось рычание на уровне инфразву-ковых ревущих тонов, потом визг. Мозг-навигатор экспериментировал в поисках совершенного тембра:

— Проверка. Раз-и-два-и-три-и-четыре. Кого любишь в этом мире?

Будь это возможно, Руиз заскрежетал бы зубами. Накер усмехнулся:

— Тебя что-то беспокоит? Ну, хорошо, хорошо, я уже чувствую эту смертоносную сеть — уж больно мощная. Ты уверен, что работодатели все рассказали об этом задании на Фараоне?

— Что ты имеешь в виду?

Накер налету поймал невысказанную мысль.

— Лига, похоже, сильно озабочена конспирацией и еще тем, чтобы получить хоть что-нибудь, когда сеть затянется и пошлет данные домой. Ты собираешься умереть и передать информацию при малейшем намеке на опасность… Схемы смерти на редкость подробные. Они гораздо шире, чем это необходимо для примитивной игры в поимку браконьеров. Я бы сказал, друг мой, что ты — серебряная пуля, нацеленная на какого-то монстра.

Руиз помолчал, пытаясь переварить неприятное открытие.

— Что ты можешь сделать?

— Многое, как всегда. Скажу без ложной скромности, что большего не сможет никто. Лига хорошо поработала. Может быть, они сомневаются в твоей лояльности?

Искусственный смех, подобно лапкам насекомого, царапал незащищенную поверхность мозга Руиза.

— Ну разумеется, нет, ты ведь у них считаешься самым лучшим, не так ли? Не будем сейчас затрагивать больной вопрос — Накер перешел к делу. — Так вот. Смертную сеть, как и любое изделие геншей, невозможно снять полностью. Я могу затормозить механизм смерти — тогда у тебя будет достаточно времени для маневра. Но ты все равно умрешь, если вовремя не выкрутишься из опасной ситуации. Еще можно до какой-то степени разрушить оперативные связи в самой сети, так что при ее включении ты очень тяжело заболеешь, но останешься жив. Тогда данные не отправятся по месту назначения, но твоя личность будет изрядно разрушена. Выбор за тобой.

Последние слова Накер произнес почти официальным тоном. Руиз глубоко задумался. Предстояло ответить на философский вопрос: есть ли на свете что-нибудь хуже смерти? Многие без колебаний ответили бы: нет! Но подобные абсолютисты вряд ли работали на беспринципные корпорации, подобные Лиге Искусств, и не располагали огромным опытом жизни в многочисленных мирах — клиентах Лиги. А Руиз легко представлял ситуацию, в которой смерть гораздо предпочтительней. С другой стороны, именно любовь к жизни привела его через все опасности Уровня зверятников сюда, в логово Накера. А уж о том, какие неприятности ожидали Руиза, пронюхай Лига об этом посещении, страшно было даже подумать. И все же… если он окажется беспомощным в руках врагов, он избежит неминуемой гибели, но перестанет быть прежним Руизом Авом, станет кем-то другим. Ему приходилось встречаться с жертвами неудачного погружения в сознание. Их вялые лица, отвисшие челюсти и тусклые глаза внушали жалость и омерзение. Определенно, смерть предпочтительней такой жалкой пародии на жизнь.

— Максимально ослабь замыкающий контур сети, но не трогай рабочие связи.

— Как скажешь. Мне придется призвать на помощь кое-какие опорные воспоминания, пока я не найду, где закрепиться, — в голосе Накера явно звучало неодобрение. — Ты продолжаешь настаивать на самостоятельном погружении вопреки советам специалиста. Паранойя, Руиз, паранойя. Погружаясь в твое сознание, я каждый раз обнаруживаю, что топография его изменилась. Ты слишком многое запер и зациклил. Даже удивительно, что генш ухитрился закрепить сеть.

— А у них с этим проблем не бывает. И болтают они не в пример меньше.

— Теперь отвали, — сказал Накер, и Руиз стёк вниз, в самый тихий и укромный уголок.

Перед погружением Накер на миг замер, чтобы взглянуть через собственные сенсоры на неподвижное тело Руиза. Человек лежал на иммобилизационном ложе, заключенный в янтарный блок шок-геля, голова его ощетинилась густой порослью серебристых проводов. Шрамы от встречи с волкоголовыми быстро бледнели. Если погружение займет побольше времени, шрамы исчезнут прежде, чем Накер вернется в свой колокол и собственное умирающее тело. В толще геля смуглая кожа Руиза приобретала почти металлическую гладкость и плотность, способную отразить удар ножа. Накер разглядывал руки Руиза, их расслабленные кисти. Калека восхищался ими. Подумать только, эти опасные штуки могут быть такими красивыми: сильные пальцы с точеными костяшками сужаются к кончикам, напоминая кривые турецкие кинжалы. И все это связано жгутами мускулов и облечено в блестящую кожу. Минута прошла в приятном созерцании. Затем Накер послал зонд в глубину, аккуратно, словно острой иглой, рассекая бездонное море воспоминаний Руиза. Он погружался все глубже, без усилий скользя между рифами самозащиты в средних горизонтах сознания Руиза; ловко, как в танце, увернулся от массивных, но чувствительных канатов геншанской смертной сети, концы которой уходили в бездонные провалы. Так же легко избежал он тонкого переплетения императива Лиги, подобного щупальцам гигантской голодной каракатицы. В конце концов Накер опустился на дно и пристроился среди ила мертвых воспоминаний и осколков жизненного опыта. Там он долго и спокойно лежал, неторопливо посылая наверх сенсоры, нанося на карту приметы и ориентиры личности Руиза, пока они медленно проплывали над ним. Удовлетворенный результатами, Накер выпустил пузырек стимуляции. Тот поднимался, мерцая, пока не лопнул, ударившись о каменно-твердое днище одного из самых ранних воспоминаний Руиза, массивной глыбы, покрытой таким толстым защитным слоем, что, наверно, и самому хозяину уже трудно было бы добраться до него.