Мой смелый граф - Констанс Холл

— Конечно. Что еще вам оставалось делать? — Резкая боль кольнула его в висок, и он схватился за лоб. — Позвольте, я налью вам выпить, милорд.

Джон кивнул, потом стиснул пульсирующую голову и уставился на свой письменный стол. Что ему теперь делать?

Томас подошел к книжному шкафу, нашел наверху графин и два стакана, налил в каждый на три пальца.

— Вот, милорд, пожалуйста. Выпейте, и вам полегчает. Когда я услышал эту новость, я выпил целую бутылку портвейна.

Джон взял стакан и осушил его одним глотком.

— Что будет с компанией? — спросил Томас, усаживаясь за стол напротив него.

— Понятия не имею. У меня осталась “Святая Анна”, но если новость распространится, мои инвесторы могут выйти из дела.

— Я уверен, что новость дошла до Ост-Индской компании. Не только ваши корабли затонули. Они потеряли три своих.

— Я уверен, что ненасытные волки из компании скоро окажутся у моих дверей.

— Лучше бы они повременили, милорд. Я с удовольствием управлял для вас конторой в Вест-Индии.

На мгновение Джон забыл о своем отчаянии и посмотрел на Томаса.

— К сожалению, мне не по средствам платить вам.

— Да я понимаю. Найду место где-нибудь здесь, в Лондоне, но спасибо, что подумали обо мне.

— Вы были хорошим сотрудником, Томас. — Джон достал из сейфа последние пятьдесят фунтов. Повернувшись, протянул их Томасу. — Вот. То, что я вам задолжал. Я знаю, что это не все, но на некоторое время вам хватит.

— Благодарю вас, милорд. — Томас поднялся. — Если вам что-нибудь понадобится — что угодно, — прошу вас, только скажите. Вы знаете, что я для вас все сделаю.

— Спасибо, Томас. — Джон попробовал улыбнуться, но не смог.

— С вами ничего не случится?

— Ни в коем случае.

— Тогда всего хорошего, милорд.

Глядя Томасу вслед, Джон провел руками по волосам и уставился на гроссбух. Компания разорилась. У него никогда не будет денег, чтобы купить два новых судна.

Одним сердитым движением Джон смахнул со стола все. Бумаги взлетели вверх и разлетелись по конторе. Гроссбух пролетел по воздуху, ударился о стену и приземлился на кучу, сваленную в углу. Джон окинул взглядом беспорядок, погасил свечу кончиками пальцев и вышел из конторы.

Резкий ветер, который преследовал их всю дорогу, пока они поднимались по Темзе, колол лицо Холли. Несколько прядей ее каштаново-рыжих волос выбились из прически. Она откинула их с лица и сунула руки в карманы пальто, которое одолжил ей капитан Маклейн.

Прислонившись к фальшборту и прищурившись, она смотрела на доки. Корабли всех размеров и очертаний покачивались в желтом клубящемся тумане, их высокие мачты двигались вверх-вниз точно темные привидения, возвышающиеся над водой. На носу у каждого корабля горел фонарь, и свет его мерцал в тумане. Холли услышала шаги и увидела, что к ней идет капитан Маклейн.

Он остановился рядом, ласково взял ее за руку и протянул несколько банкнот.

— Это может тебе пригодиться, девочка. Ты уверена, что не хочешь поехать ко мне домой на праздники? Моя жена с радостью примет тебя.

— Нет. Я прекрасно устроюсь, но все равно благодарю вас. — Холли стала на цыпочки и клюнула его в щеку, почувствовав, как его густая борода щекочет ей кожу.

Общее “у-ух ты” послышалось со стороны команды, которая причаливала судно к доку.

Капитан Маклейн повернулся к ним, его щеки все еще горели.

— Занимайтесь своим делом, джентльмены, иначе будете драить палубу следующие шесть месяцев без увольнения на берег.

Те отвернулись, половина из них заулыбались, и продолжили привязывать толстые канаты.

Холли сложила банкноты, сунула их в потайной карман, который пришила к шву платья, и прошептала, приблизив голову к капитану:

— Зачем вам пустые угрозы? Разве вы сможете запретить им сойти на берег, когда Рождество уже на носу?

— Еще как смогу! — Капитан Маклейн попытался сохранить суровый вид, но растаял от ее улыбки. Впрочем, улыбка его исчезла, когда он спросил: — Что ты будешь теперь делать, девочка?

— Первое, что я сделаю, — найду подходящее жилье, потом куплю материю для новой одежды. — Холли опустила глаза на свое единственное платье. Когда-то оно было глубокого синего цвета, но от многочисленных стирок атлас стал бледно-голубым. Подол обтрепался и порвался от долгой носки, а от кулинарных усилий на юбке появились жирные пятна. — И наверное, начну искать работу. Не знаю какую. Может, кто-нибудь наймет меня в стряпухи. — И Холли скосила на него глаза.

Услышав о ее намерении, капитан откинул голову и засмеялся.

— Желаю удачи. Еще немного твоей замечательной стряпни, девочка, и от всех нас остались бы кожа да кости.

— Я знаю, что мои кулинарные навыки не ахти какие, но неужели все было так плохо?

Он потрепал ее по плечу.

— Признаюсь тебе в одной вещи, девочка. Я пробовал кормить чаек теми бисквитами, которые ты пекла, и с прискорбием могу сообщить, что бедняги давились, кашляли и подыхали, не успев улететь.

— Вы меня обманываете?

— Клянусь могилой моей матушки. У меня сохранилось немного твоих бисквитов. Я решил, что сохраню их и заряжу ими пушку, когда на нас нападут пираты. — Оба рассмеялись, потом он заговорил уже серьезно: — Жаль, что тебе пришлось проработать все плавание.

— Ничего страшного. Работа не давала мне расслабиться — я всю дорогу пыталась устроить несварение желудка вам и команде. — Она усмехнулась.

— Нужно отдать тебе должное, ты добрая девочка. — Капитан похлопал ее по руке. — Не забудь, что ты должна найти хорошие меблированные комнаты с разумными ценами в Чипсайде.

— Вы мне уже говорили. — Холли благодарно улыбнулась ему.

— Будь осторожна. Есть такие, кто охотится на одиноких молодых женщин. А ты так молода, тебе всего лишь девятнадцать лет. Все равно что пустить кролика в волчье логово.

— Все будет хорошо, правда. Я могу сама о себе позаботиться. — Холли произнесла свои слова с уверенностью, которой почти не чувствовала. Лондон казался чужим, даже угрожающим, а туман, который плыл над доками, завиваясь между многочисленными домами и падающими от них тенями, просто пугал. Корабль стал для нее убежищем, и ей вдруг расхотелось покидать его.

С громким треском сходни ударились о причал. Холли встрепенулась, повернулась и проговорила:

— Мне пора. Я хочу уйти, пока остальные пассажиры не вышли из кают. — Она схватила его за руку. — Я никогда не забуду вашей доброты.

Капитан Маклейн снова вспыхнул:

— Не стоит благодарности. Ты, девочка, была для всех нас как огонек — пусть даже и не умела стряпать. Как бы то ни было, я перед тобой в долгу. — Он показал на брошь, которую она отдала ему, и улыбнулся.