Мой властелин - Вирджиния Браун

— Мы скоро вернемся, и никто не узнает, чем мы с тобой занимались.

Мигель — ее муж. Если он настаивает, она должна подчиниться. Этому ее учили с самого детства.

Дебора не ожидала, что он поведет ее к темному амбару, сплошь увитому виноградными лозами, а не в их изысканную спальню.

— Дон Мигель… здесь? — в страхе пробормотала она, когда он остановился и привлек ее к себе.

Она думала, что служанка поможет ей раздеться, расчешет ее длинные волосы, перевяжет лентами. Дебора мечтала, как наденет восхитительную ночную рубашку, которую привезла из Натчеза. Но то, что происходило сейчас, было так убого, так унизительно.

— Да, — хрипло пробормотал он, прижав ее к стене амбара. И грубо потянул за корсаж ее изысканного наряда. — Здесь так же хорошо, как и везде, моя восхитительная жена. По крайней мере, нам не придется до бесконечности выслушивать комплименты и ждать, пока будут провозглашены все тосты, чтобы получить, наконец, удовольствие в постели.

Его руки нетерпеливо разрывали ее платье, украшенное причудливыми розами. Стиснув зубы, Дебора старалась не думать о том, что происходит.

Ее восхитительный наряд, осыпанный жемчугом и расшитый цветами из шелка, располагавшимися ярусами на юбке, был задран до талии. Мигель тихонько выругался по-испански, его движения становились все более грубыми и нетерпеливыми.

— Матерь Божия… все эти тряпки! Сними их немедленно.

— Но, Мигель…

Дебора задохнулась от изумления, когда он резко дернул шнурки, удерживавшие, у ее талии мягкие хлопковые панталоны, и она услышала треск рвущейся ткани.

Когда его рука обожгла нагую трепещущую плоть ее живота, Дебора закрыла глаза. Она почувствовала его губы на своих губах, он запрокинул ей голову, и у нее заболела шея. Ночной воздух обдал ее отпрянувшее тело, когда он стянул корсаж. Губы Мигеля оставили горячие влажные следы на ее коже.

Но самое худшее, она чувствовала, еще впереди. Мигель стал расстегивать брюки, дыхание его участилось. Дебора почувствовала горячее прикосновение его тела к своим бедрам и впилась в него ногтями.

— Мигель! Прекрати… ты должен немедленно прекратить, пожалуйста. Послушай, фейерверк уже начался. Нас будут искать, мы должны открыть танцы…

Он застонал.

— Погоди! Я слишком тороплюсь, а ты еще не готова. Давай я поцелую тебя.

Дебора подставила губы для поцелуя. В конце концов, поцелуй обычное дело между мужем и женой. Мигель еще крепче прижал ее к себе. Золотые пуговицы его жилета больно врезались ей в кожу, и она попыталась отстраниться.

Но Мигель не отпускал ее. Он прижался бедрами к ее бедрам, задрал ей юбку и нащупал мягкий треугольник между ее ног. Когда она вздрогнула, он возбудился еще больше. Не обращая внимания на вырвавшийся у нее крик, он скользнул пальцем в нежное лоно.

Дебора никогда не испытывала такой боли и судорожно вцепилась в Мигеля с такой силой, что наверняка поранила его. Но он, казалось, ничего не замечал, только тяжело дышал, пытаясь войти в нее. Тут до Деборы донеслись звуки салюта, который привез для вечерних торжеств дон Франсиско, дядя Мигеля. Их заглушали тяжелое дыхание Мигеля и ее собственные крики. Звуки салюта становились все громче, и Дебора пожалела, что не видит этого прекрасного зрелища.

Дебора едва сдерживала рыдания, когда увидела, что Мигель смотрит на нее.

— Господи, — пробормотал он, — мне так жаль, что я причинил тебе боль.

Он ласково коснулся ее щеки. Она издала стон, заставивший его вздрогнуть.

Он открыл рот, но не издал ни звука и медленно осел на пол. Из его левого уха, заливая лицо, капала кровь.

— Мигель?

Снова донеслись звуки фейерверка, это был сокрушительный шквал огня, хлопки не затихали. Крики становились все громче, и Дебора наконец поняла, что произошло.

Это были не крики восторга, а ужаса и боли. Дебора припала к земле от страха. Она озябла в темном амбаре, из-под свадебного платья виднелась грудь. В этот момент она увидела темный силуэт, вырисовывавшийся на ярком фоне разгоравшегося пожара.

Дебора замерла, не в силах пошевелиться, когда раскрашенный полуобнаженный воин взглянул на нее. Воздух наполнился дымом, у нее защипало глаза, Дебора услышала торжествующие крики конных воинов, заглушавших предсмертные крики.

Ночному кошмару, казалось, не будет конца. Вместе с Деборой взяли в плен еще нескольких женщин и детей. Мужчин почти не было. Никто не кричал, не протестовал, радовались, что живы.

Джудит привязали к лошади.

— Они нас убьют, — сказала она, оглянувшись. — Или надругаются над нами, что еще хуже. Что же нам делать?

— Быть храбрыми и молиться. Не думаю, что слезы помогут, — пробормотала Дебора, с трудом шевеля губами.

Что теперь с ней будет, размышляла Дебора. Муж остался лежать мертвым в амбаре. Большинство мужчин, бывших на свадьбе, тоже погибли. Она видела мельком тела, распростертые на земле асиенды. Ужас, охвативший ее, заставил Дебору забыть обо всем, кроме необходимости выжить.

Каштановые пряди волос лезли в глаза, закрывая обзор. Один из пленников сказал, что их похитили команчи. Ее ноги были стерты и болели, тело покрылось синяками и ссадинами после нескольких падений. Оставалась лишь надежда, что солдаты пустятся в погоню за команчами. После той ночи кто-то наверняка остался в живых и должен подать армии сигнал тревоги.

Когда команчи въехали в долину, утыканную сосновыми кольями, Дебора испытала некоторое облегчение. Даже если в конце этой дороги их ожидает смерть, это лучше, чем, превозмогая боль, слышать угрожающие окрики на языке, которого не понимал никто из пленников.

Их стащили с лошадей и связали всех вместе в центре деревни, состоявшей из высоких замаскированных палаток. Пленники сбились в кучку. Возвратившихся воинов приветствовали радостные крики семей, шум стоял невообразимый. Дети команчей бегали и визжали, собаки лаяли, в то время, как бледнолицые пленники ждали своей участи, опустившись на колени прямо в грязь. Кто-то из пленников плакал, кто-то всхлипывал, некоторые дрожали от мрачных предчувствий.

Дебора стояла с высоко поднятой головой. У нее просто не осталось сил реагировать на происходящее. Кружевное подвенечное платье превратилось в лохмотья. Золотисто-каштановые волосы рассыпались по плечам. Выражение лица оставалось спокойным и сдержанным. Она единственная, стояла распрямив спину.

Именно такой ее увидел Ястреб.

Сидя рядом с вождем, он смотрел, как возвращаются с победой те, кто уходил, чтобы совершить набег. Они смеялись и хвастались своей доблестью, тем, как легко одержали победу. Мужчины были пьяны и сдались без сопротивления.

Ястреб обратил свой взор на пленников. У большинства женщин были темные волосы, и это его нисколько не удивило. Бледнолицые редко селились там, куда приходили военные отряды и воровали лошадей; целью набега на этот раз стала огромная испанская асиенда, располагавшаяся у границы.