Четвертая обезьяна - Джей Ди Баркер

Напарник улыбнулся во весь рот:

— Тот тип, что лежит в мешке, — пострадавший… в общем, он не просто переходил дорогу. Он шел вон к тому почтовому ящику. — Нэш показал на почтовый ящик у входа в парк на противоположной стороне улицы. — Он собирался отправить по почте белую коробку, перевязанную черной бечевкой.

Портер вытаращил глаза:

— Не может быть!

— А вот может.

Портер поймал себя на том, что не сводит взгляда с черного пластикового «савана».

На какое-то время он буквально лишился дара речи.

Нэш попросил остальных сотрудников и экспертов ненадолго отойти и пропустить Портера к жертве. Все послушно зашли за ограждение; многие косились на него и перешептывались. Окружающие на какое-то время перестали для него существовать. Портер видел перед собой только черный пластиковый мешок с трупом и лежащий рядом небольшой пакет с табличкой «№ 1». Криминалисты наверняка уже успели сфотографировать пакет со всех сторон. Конечно, коробку не вскрывали; все понимали, что этого делать нельзя. Честь открыть коробку предоставили ему.

Сколько таких коробок он повидал на своем веку?

Дюжину? Нет, больше. Гораздо больше.

Портер стал считать в уме.

Семь жертв. По три коробки на каждую — итого двадцать одна коробка.

Двадцать одна коробка… почти за пять лет.

Преступник как будто забавлялся. Они ни разу не нашли ни одной зацепки. Только коробки — и их содержимое. Никаких следов.

Призрак.

На памяти Портера их оперативная группа то увеличивалась, то уменьшалась. Одни сотрудники уходили, другие приходили. После каждой новой жертвы группу расширяли. Пресса узнавала о новой коробке, и репортеры налетали на управление, как стервятники. На преступника охотились буквально всем городом. Но рано или поздно приходила третья коробка, потом обнаруживали труп, а преступник снова пропадал. Таял во мраке неизвестности. Шло время; через несколько месяцев СМИ забывали о нем. Опергруппу сокращали; отдел занимался более насущными делами.

И только Портер вел дело с самого начала и никуда не уходил. Он приехал на место происшествия, где нашли самую первую коробку, и сразу понял, что имеет дело с серийным убийцей. Начальству пришлось с ним согласиться после того, как за первой коробкой нашли вторую, третью, а затем и труп.

Тогда началась серия ужасных, тщательно спланированных преступлений.

Началось зло.

Он видел начало. Неужели сейчас он стал свидетелем конца?

— Что в коробке?

— Мы ее еще не открывали, — ответил Нэш. — Но, по-моему, догадаться несложно…

Коробка была совсем небольшой — примерно десять на семь с половиной.

Такая же, как все предыдущие.

Коробка, завернутая в белую бумагу и перевязанная черной бечевкой. Адрес надписан от руки, аккуратным бисерным почерком. Никаких отпечатков, скорее всего, найти не удастся — их никогда не было. Марки самоклеющиеся — слюны тоже не найти.

Портер искоса посмотрел на черный мешок.

— Ты правда думаешь, что это он? Личность установили?

Нэш покачал головой:

— При нем не нашли ни бумажника, ни документов. Он впечатался лицом в решетку радиатора. Отпечатки пальцев, конечно, сняли, но в базе их нет. Он — никто.

— Так не бывает, — возразил Портер. — У тебя перчатки есть?

Нэш достал из кармана пару латексных перчаток и протянул Портеру. Натягивая их, Портер кивнул в сторону коробки;

— Ты не против?

— Специально тебя дожидался, — ответил Нэш. — Сэм, это твое дело. Ты вел его с самого начала.

Как только Портер нагнулся, чтобы взять коробку, к нему подбежал эксперт-криминалист, на ходу включая видеокамеру:

— Извините, сэр, но у меня приказ все документировать.

— Все в порядке, сынок. Но кроме тебя, сюда больше никому нельзя. Ну как, можно?

На камере замигал красный огонек, и эксперт кивнул:

— Давайте, сэр!

Портер повернул коробку к камере, чтобы в объектив попал адрес; он старался не задеть алые капли.

— «Артуру Толботу. Дирборн-Паркуэй, 1547».

Нэш присвистнул:

— Богатенький район. Там живет местная аристократия. Правда, эта фамилия мне неизвестна.

— Толбот — инвестиционный банкир, — вмешался эксперт. — И недвижимостью он тоже занимается. Последнее время перестраивает промзону на берегу озера, там будут модные лофты. В общем, он хочет вытеснить из того района жильцов с низкими доходами и заменить их людьми, которые могут себе позволить высокую арендную плату и кофе в «Старбаксе» каждый день.

Портер бросил на эксперта внимательный взгляд:

— Как тебя зовут, сынок?

— Пол Уотсон, сэр.

Портер невольно улыбнулся:

— Когда-нибудь, доктор Уотсон, из вас выйдет прекрасный детектив!

— Я не доктор, сэр. Правда, сейчас пишу диссертацию, но мне работать еще года два.

Портер усмехнулся:

— Неужели сейчас никто ничего не читает?

— Сэм, коробка!

— Ну да, верно. Коробка.

Он дернул бечевку. Узел развязался без труда. Белая бумага была аккуратно подвернута по углам, сложена идеальными треугольничками.

«Как подарок. Он завернул ее, как человек, который готовит кому-то подарок».

Под бумагой они увидели черную коробку. Портер отложил бумагу и бечевку в сторону, покосился на Нэша и Уотсона и медленно поднял крышку.

Ухо было отмыто от крови и лежало на слое ваты.

«Как все предыдущие».

— Я должен осмотреть труп.

Нэш встревоженно покосился на растущую толпу.

— Ты уверен, что хочешь осматривать его прямо сейчас? Здесь столько посторонних глаз…

— Давай раскинем палатку.

Нэш подал знак одному из сотрудников.

Через пятнадцать минут, к большому неудовольствию водителей, намертво застрявших в пробке, на Пятьдесят пятой улице установили большую палатку, перегородив два из трех окрестных переулков. Нэш и Портер откинули полог; следом за ними вошли Эйсли и Уотсон. У входа встал полицейский в форме — на тот случай, если кто-то все-таки прорвется через заграждение и попытается заглянуть внутрь.

Вокруг тела расставили шесть 1200-ваттных галогенных прожекторов на желтых металлических треножниках; они заливали замкнутое пространство резким, ярким светом.