Война - Алексей Рудаков

— Убью. Тварь! — Теперь в его голосе вежливости нет. Как нет и более чем половины поля. У меня — трети.

Вокруг цели вспыхивают дуги рамки ракетного захвата — огонь! Пара ракет, оставляя широкие дымные следы устремляется к цели. Странно — но его ПРО молчит. Не ставил? Ой, зря…. Выпускаю ещё пару — бью в упор, промахнуться невозможно — и его щит спадает.

— Как тебе мои зубки? — Спрашиваю.

— Вырву. И. Засуну их тебе. Знаешь. Куда? — он отвечает хрипло, с надрывом, делая паузы между словами и в них я слышу, как он шумно втягивает воздух. Несладко ему сейчас, да. Мои ракеты имеют модифицированные боеголовки — Лиз постаралась. Они не столько бьют, сколько прогревают корабль, перегружая системные модули термальным шоком. А что бывает с электроникой при перегреве?

— Сначала вырви, херой хренов.

Внезапно по моему кораблю прокатывается волна дрожи. Что за чёрт? И пулемёты смолкли.

Перезарядка…. Как же не вовремя! Пускаю очередную пару ракет и, отслеживая их полёт замечаю множественные отблески между нами.

Картечь? С такого расстояния, а мы медленно, но сближались всё это время, это больно. Наступает моё время переживать — я хорошо помню, как подобные залпы, при везении — точнее при моём невезении, раскалывали лобовуху.

Чуть-чуть задираю нос, уводя рубку из-под огня и мой противник тут же использует мой манёвр — его корабль срывается с места, стремясь зайти мне в нижнюю полусферу. Там ему отпор смогут дать только две хлипкие турельки с пульс лазерами. От них только прикурить, при нужде можно, и то — не при дожде.

Мы расходимся, сближаемся и начинаем крутиться, стараясь занять выгодную для себя позицию.

Раз за разом он ускользает из моего прицела, демонстрируя высокий уровень пилотирования. Его корабль ныряет, отклоняется, вращается — но, при всех этих манёврах, пара лазерных турелей, расположенных на верхней половине его корпуса, непрерывно ведёт огонь, добивая остатки моего поля. Ещё немного таких танцев, и мы поменяемся ролями. Наши корабли, как две акулы нарезают в пространстве круги, готовясь к финальной атаке.

— Наше поле сбито! Начинаю зарядку щита. — информирует меня комп, и я решаюсь.

Сбрасываю скорость до нуля и врубаю задний ход. Разворот! Реверс в синей зоне — я пячусь от него, заставляя Толла начать преследование…или отказаться от боя. Он выбирает первое и Анаконда выкатывается мне в прицел.

Огонь!

Пулемёты начинают стрекотать, посылая в приближающуюся цель потоки снарядов. Жму триггер ракет. Ещё! Больше огня! Больше!

— Внимание! Повреждён корпус! — Докладывает комп, но мне не до него, играя маневровыми я с трудом удерживаю цель в кружке прицела.

На мгновенье отрываю взор от его корабля и бросаю взгляд на формуляр — тридцать! От него осталась треть. Ещё немного и… Проверяю своё состояние — нормально — почти целый, целостность корпуса только-только покинула отметку в девяносто процентов. Ах-ха! Побеждаем!

— Сдавайся! — Настало моё время торжествовать.

— Тебе? Сдохни!

— Ты. Сдохни! — Наш диалог короток и далёк от изысков, не до вежливости, мы оба понимаем, что тут останутся обломки одного из нас, и, каждый из нас надеется, что не его.

Шесть процентов! Всё. Победа.

— Толл. Вали отсюда! — Внезапный приступ великодушия заставляет меня прекратить огонь.

— Сдохни! — Его корабль резко, практически прыжком преодолевает те пять — шесть сотен метров между нами и только дёрнув ручку джоя от себя и влево, я избегаю лобового удара.

Грохот!

Визг и скрежет металла. Меня бросает вперёд — на пульт. Ремни отрабатывают штатно — жёстко и болезненно возвращая в объятья кресла.

— Сука…Сдурел? — я сплёвываю кровь из разбитой губы и пытаюсь поймать его хаотично крутящийся корабль в прицел. На корпусе Анаконды Толла вспыхивают облачка микровзрывов. Постепенно их становится всё больше и больше и спустя три, может четыре секунды я зажмуриваюсь, спасая глаза от вспышки взрыва.

Когда я проморгался, вокруг плавали только обломки. Угадать в них Анаконду было сложно. Что ж… Каждый выбирает сам.

— Комп, отчёт?

— Системы исправны на восемьдесят процентов. Целостность корпуса нарушена. Потеря двадцати трёх процентов.

Ясно. Повезло, что уклонился — такой таран мог вполне сместить реактор и тогда… Но — повезло, да и усиленная Селеной броня помогла.

К заказчику я прибыл в срок, ещё даже с час запаса оставалось. Последний переход прошёл спокойно, хотя вид, открывающийся из рубки на корпус, а на Анаконде, как вы видели, рубка смещена к корме и приподнята над верхней плоскостью корпуса, так вот — этот вид не радовал взор.

Слева спереди, на самом краю корпуса, неряшливыми лохмотьями топорщились обрывки брони. Временами там что-то вспыхивало, моргало, и тогда над корпусом расцветал небольшой фонтанчик искр. Стоило ему угаснуть, как ещё ближе к рубке, из какой-то, невидимой мне трещины начинал подниматься не то пар, не то дым. Так всю дорогу они и сменяли друг друга — фонтанчик искр и струйка пара.

Не доверяя бортовому компу я сам провёл диагностику модулей, но их статус был в норме. Как и докладывал комп — от семидесяти пяти до восьмидесяти трёх процентов. Работали они штатно, но вот это искро-паровое шоу покоя мне не давало до самой посадки.

Сдал груз, получил оплату и, что более важно — запасные части, так необходимые для финальной доработки моего «главного калибра» — крупнокалиберного пулемёта, и полез разбираться с поломками.

Местные ремонтники начали приставать ко мне с предложениями всё отремонтировать едва я сел на платформу. Сейчас, поднявшись на подъёмнике и оглядев повреждения более внимательно я понял почему. Зрелище было жутковатое — находясь в рубке я видел только небольшую часть повреждений, и сейчас, медленно поднимаясь вверх на монтажной платформе, я смог оценить все разрушения.

Были выбиты, вырваны, потеряны все бронеплиты передней половины левого борта. На их месте зияли рваные дыры, время от времени подсвечиваемые вспышками коротких замыканий. Из одной такой дыры на пол платформы стекала зеленоватая жидкость с резким запахом.

— Не приближайся и лучше не дыши, — дал мне совет бригадир ремонтников: — Охладитель потёк, а он токсичен.

Забравшись на корпус, я прошёлся к загнутому куску брони — тому самому, что из рубки так походил на неряшливый обрывок ветхой ткани. Вблизи, этим обрывком оказался броневой лист, стёртый практически в ноль, отчего структура военного композита и приняла вид ветоши.

— Исправим, — поспешил успокоить меня бригадир: — Возьмём образец целой с плиты и синтезируем по подобию. Не впервой. Ты, командир, в голову не бери. Проблемы то. Ты в голову лучше пивка там залей, или чего по крепче.

— Угу. — Я кивнул и подошёл по ближе к торчащему куску брони. Из рыбки было сложно оценить весь масштаб разрушений, и подойдя вплотную я присвистнул — казавшийся издали клоком ткани лист, задирался выше меня. Присвистнув ещё раз я обошёл его кругом и присел на корточки подле неровного отверстия в корпусе. Внутри дыры было темно, только очень слабо, на пределе моего зрения, что-то мерцало в черноте.