Кошка Белого Графа - Кира Калинина

Но именно Майра решила дело.

— Посмотрите, благородная госпожа, это редчайшая тибрийская парча, вдвое тоньше и легче обычной, но не менее прочная и прекрасная, — соловьем разливалась сестра. — Кроме нас, никто в Свеянске ее не закупает, даже госпожа Принн, а у нее лучшие ткани в городе! Из-за метелей доставка задержалась, наши клиентки еще не знают, что ее привезли. Завтра набегут и завалят нас заказами до самого лета. Вы же понимаете, просто так мы ткани не продаем, у нас ателье, а не лавка красных товаров.

Никогда не могла понять, как ей это удается. Я чуточку приврала и уже чувствую себя едва ли не преступницей, а Майра сочиняет небылицы как дышит. И ей верят!

Барышня Агда Льет расстегнула шубку, не сводя с моей сестры горящих глаз.

— Вы уже видели наш новый шармез? Взгляните! — Майра встряхнула край винно-красного полотнища, которое я успела раскинуть на диване, и по гладкой поверхности прокатилась волна блеска. — Все наши ткани освещены в храме Свена и Свяны, как и нитки, которыми мы шьем. А все, чего касаются божественные супруги, приносит любовь и счастье!

Сестра определенно была в ударе. Ох, не слышат ее храмовые служители!

— Уверяю, вы станете самой прекрасной невестой, самой любимой и счастливой на свете женой!

При последних словах барышня Льет вдруг сникла, потупилась, и с губ ее сорвался тяжкий вздох.

Эгей, а свадьба-то похоже не по любви! Или жених — гулена, которого обручальный браслет не исправит?

Майра тотчас зашла с другой стороны:

— Это платье предвосхищает самые модные веяния будущего сезона. Скоро все в столице будут носить такое. А вы станете первой! В этом наряде вы затмите саму принцессу Вайнора.

Улыбка Агды, не успев расцвести, увяла вновь, уголки рта горестно опустились, пушистые ресницы задрожали.

Да что опять не так? Видно же, что барышня падка на лесть!

Неужто расстроилась, что сама не принцессой родилась?

Майра, видно, так и подумала:

— Северянкам алый не к лицу, они слишком блеклые. Надень на девушку из Вайнора такое платье, и все увидят платье, а не девушку. А у вас красота южная, огненная, ее свадебный наряд только подчеркнет. Это платье просто создано для вас!

Я тихо отошла в сторонку, чтобы своим видом не опровергать доводы Майры.

Барышня посмотрела на нее, на манекен в свадебном уборе и вздернула нос:

— Беру!

В такие моменты я думаю, что ателье должна наследовать Майра. Правда, шить она не любит. Но летом приедет мамина троюродная племянница из Дункаля — учиться у нас полезному ремеслу. Вдруг из нее толк выйдет?

Мама позвала барышню в заднюю комнату, чтобы снять мерки, я двинулась следом — помогать. А Майра собралась подать кавалеру чая и занимать его разговорами, покуда мы не освободимся.

Так у нас было заведено.

Однако кавалер повелительно указал пальцем на меня:

— Пусть она подаст.

Водовар в примерочной мы держали для заказчиков, да и сами за работой любили угоститься чайком. Угли в жаровне были горячие, так что управилась я быстро. Составила на поднос все, что полагается, не забыв колотый сахар, мед и пастилу, и вернулась в зал.

Кавалер Льет расселся на диване, положив рядом с собой шапку и расстегнув шубу. Под мехами он оказался совсем не толст, видимость полноты создавало обрюзгшее лицо, казавшееся еще шире из-за светлой вайнской бородки.

Мед пах липой и летом, над чашкой вился парок. Я придвинула чайный столик к дивану и хотела отойти, но кавалер схватил меня за запястье:

— Сядь-ка, красавица.

— Что вы, нам не велено!

Пусть считает меня работницей, боящейся хозяйского гнева.

— Сядь, я сказал.

В тепле Льет успел вспотеть, его рука была горячей и влажной, но держала, будто тисками. Так просто не вырвешься. А бить заказчика сахарницей по лбу — дело неблагое.

Стоило мне опуститься на край дивана, он стянул с пальца перстень с кровавым камнем. Должно быть, настоящий рубин.

— Нравится? Подарю, если поедешь со мной в Альготу.

Я вскочила раньше, чем нежеланный подарок лег в мне руку, но от щипка увернуться не смогла. Крепко, гад, прихватил — до боли.

— Ишь, коза! Грех такое богатство в глуши хоронить, — глаза Льета плотоядно блеснули. — Поехали. Настоящей дамой тебя сделаю. В шелках будешь ходить, во дворцах танцевать, прислугу гонять в хвост и в гриву. А?

— Что вы такое говорите, кавалер! — напоказ ужаснулась я. Руки чесались плеснуть кипятка в гнусную рожу. — Как можно!

— Брось ломаться.

Он привстал с места, и я попятилась.

— Не хочешь? Ладно, неволить не буду. Но подумай хорошенько. Мы в доме Снульва остановились, знаешь такой? Пробудем до послезавтра. Надумаешь, приходи.

Остаток вечера мы спешно кроили и сшивали муляж из дешевого муслина. Завтра на барышне все подгоним; если надо, подправим фасон. Получим задаток, и пусть катятся в свою Альготу — гладкой им дороги, попутного ветра. А мы по муляжу платье будем шить. Свадьба через месяц, успеем.

Майра чуть не плакала от зависти:

— Какая фигурка! А личико!.. Почему одним все, а другим ничего? И у папаши денег что воды в море!

— Папаша — скотина, — не удержалась я.

— Но богатая скотина! Глаз на тебя положил, — Майра закончила пришивать оборку к подолу и уперла руки в боки. — А ты? Сбежала, как маленькая! Распустила бы завязки, — она похлопала себя по плоской груди, — так он бы не то что свадебное платье, целый гардероб у нас заказал!

— Майра! — возмутилась мама. — Ты в своем уме?

— А что? Дано богами — пользуйся!

— Карин надо думать о репутации! Что скажет господин Стир?

Я бросила расправлять складки на платье.

— Моя репутация господина Стира не касается. Я не выйду за него, сколько раз повторять!

Нотариус Арнульф Стир, вдовец сорока четырех лет от роду, был не единственным, кто сватался ко мне, но из всех женихов он один превосходил нас достатком. Прочие имели виды не столько на меня, сколько на ателье. Хотя каждый при случае норовил зажать в темном уголке, как бы скромно я ни одевалась и как бы строго себя ни держала. Каждый, кроме господина Стира. Этот только ел глазами, потихоньку багровел и покрывался испариной — весь, от тугого крахмального воротничка до залысин на лбу. Будь я обычной девушкой, все равно бы за такого не пошла. Страшно.

Мама в сердцах отшвырнула непришитый бант.

— Лучшей партии тебе не найти! Карин, хватит тянуть. Тебе уже двадцать три. Сходи к Дакху, пока не поздно. Хочешь, вместе пойдем?

— Не хочу! Говорю тебе, я не откажусь от своей природы!