Долгая дорога домой - Владимир Каменев

Кое-как доплёлся он по ручью до леса, запетлял среди деревьев. Собака потеряла след. Лис словно провалился. Она уже не заливалась радостным лаем, а от расстройства жалобно поскуливала.

Лис ушёл от погони, взобрался на высокий бугор. Вдалеке виднелся город: старые крепостные стены, золотые купола церквей. Крыши двух высоток упирались в небо, окна переливались под солнцем.

Дымила труба хлебозавода. Ветром до старого лиса доносился запах хлеба. Это был сытный, вкусный запах. Он показался ему очень аппетитным. Он пошёл на этот дух, питая надежду насладиться такой редкой добычей. Правда, когда он сошёл с бугра и побежал лесом, этот запах растворился среди запахов прелых листьев и земли.

К окраине города старый лис приковылял под утро. Перед ним курилась свалка. Он следил из сухой травы, как по свалке бегали собаки. Они боролись из-за целлофанового пакета с испорченной печенью. Тёмно-красная печень шлёпалась из пакета на землю. Даже издалека лис почувствовал запах падали. Собаки глотали подгнившую печень, почти не жуя, облизывали свои морды.

Старый лис потрусил на другой конец свалки, чтоб собаки его не заметили. Он наскочил на чугунную трубу. Одним концом она уходила в землю, другой был наполовину засыпан мусором. Лис влез в трубу. Вполне годится для норы. Большой собаке сюда не залезть, а маленькую он выгонит.

В конце трубы он проделал ход, который вёл под сваленные железобетонные плиты, заросшие травой и кустарником. Лаз не был заметен. Ветер гудел в трубе.

Лис был голоден, но не рискнул искать пищу на свалке среди бела дня. А добыча сама подоспела. Это были любопытные крысы. Они навострили носы, сразу открыли лаз под железобетонными плитами, обследовали, куда этот ход ведёт. Лис замер, и крысы шмыгали мимо, словно не замечая его. Они даже по нему пробегали, словно по мёртвому. Старый лис напрягся. Крысиный топот заполнил всю трубу. Когда толстая, откормленная крыса проносилась по его голове, лис схватил её за спину, начал колотить о трубу. Крыса пищала, вырывалась. Старый лис всё сильнее сдавливал зубы. Крыса трепыхнулась, стихла. Лис не спеша разодрал крысу. Она была мясистой, вкусной, откормленной на всяких свалочных деликатесах. Напоминала курятину. Шкурку и голову он выбросил из норы.

Старый лис заснул, но часто пробуждался, когда чувствовал лёгкое касание крысиных лапок или слышал мелкий крысиный топот.

Ночью старый лис пометил свалку, словно свою территорию.

Он сыскал большую коробку, перевязанную верёвочкой. Там был просроченный фруктовый торт. Лис разорвал коробку зубами, лизнул торт. Он был сладким, сочным, мягким. Морда лиса порозовела от крема. Ему понравилось сладкое.

Торт расползался, кусками шмякался на землю. Лис собрался припрятать остатки. Он смешал торт с землёй в одну кучу, завалил мусором.

Ему попадались и другие вкусные вещи: заплесневелые булочки с изюмом, кусок протухшей колбасы. Его напугала поржавевшая банка с рыбными консервами. Она, словно взорвалась, когда он слегка надкусил её. Томатная заливка прыснула ему в глаза, полилась с морды на землю.

Он захотел пить и напился в мутной дождевой луже, в которой плавали головастики. Другой воды не было. Вдалеке горел огонёк. Он колыхался, вился в темноте, отбрасывал во все стороны свет. Лис побежал на этот свет из любопытства. У костра сидел старик, давно не бритый, грязный. От него разило запахом протухшей селёдки. Лис сообразил, что рядом с человеком должны быть куры. Но обманулся. У бомжа не было ни живности, ни дома. Он жил в землянке. Старик варил в помятой алюминиевой кастрюльке похлёбку. Вкусно пахло мясом, луком. Лис ещё не пробовал такой вкуснятины. Бомж заслышал шорох, подхватился.

— Кто здесь? — спросил он.

Лис испугался, отскочил в сторону.

Днём собаки случайно обнаружили следы лиса недалеко от трубы. Собаки закрутились, завертелись. Они очень хотели изгнать чужака со своей свалки: он воровал их пищу, что особенно возмущало. Они хотели поглядеть на этого проныру, задать ему трёпку.

В трубе, рядом с лисом, валялись несколько задушенных им крыс, которых он не успел схоронить на чёрный день.

Собаки по очереди толкали морды в трубу, внюхивались, гулко лаяли. Старого лиса из трубы не достать. Пролезть попрошайки не могли: слишком толстые. Если они пожаловали за его добычей, то ему не жалко. Он так наелся, что готов был даровать несколько крыс собакам. Он подобрал с земли мёртвую крысу и подбросил к собачьей голове, от которой разило тухлой рыбой. Собака опешила: никто ещё не отдавал ей свою добычу без драки. Собачьи глаза с удивлением изучали лиса. Это был какой-то странный зверь. Нельзя дарить добычу, если ты сыт. Её можно закопать на чёрный день. Пёс забрал крысу и убежал подальше от своих собратьев, которые нацеливались её отобрать. Сбивали с ног, рвали халявную крысу к себе.

Через некоторое время в трубе возникла другая собачья голова. Запахло протухшим сыром. Лис подкинул крысу и этой вонючей голове. А в трубу уже втискивалась третья собачья голова с длинным красным языком. Эта где-то налакалась перебродившего вишнёвого сока. Её покачивало, глаза озорно блестели. И этому псу попала на закуску большая жирная крыса.

Видимо, у собак разыгрался аппетит. Они совали в трубу свои головы, просили ещё. Но псы так громко лаяли, что распугали добычу. Крысы рассыпались по своим норам. Тогда собаки растянулись у трубы и терпеливо ждали. Видимо, им причудилось, что эта кормушка никогда не захлопнется: ни днём, ни ночью. Надо немного повременить, пока рыжий зверь с пушистым хвостом не отпустит им новые порции мясного блюда.

И в самом деле через некоторое время крысы успокоились, вновь заносились по трубе.

За короткое время лис придушил пять крыс и выдал собакам. Те зауважали старого лиса, хотели с ним дружить. Они виляли хвостами, повизгивали, когда смотрели на лиса в трубе. Он стал для них самым главным, важнее человека, который бросал им одни обглоданные кости. А они так соскучились по свежему мясу, питаясь протухшими продуктами. Лис словно обязался заботиться о ленивых собаках. Стал их приёмным папашей.

Так сытые собаки и пролежали у трубы до ночи.

Когда стемнело, лис вылез через запасной выход под плитами. Ему был любопытен старик у костра. Он рассматривал его из темноты, вытянув нос. Старый бомж не унывал, опять готовил картошку с мясом и луком, пил водку, бьющую лису в нос, распевал песни. Лис громко чихнул.

— Кто здесь? — испугался старик и схватился за палку.

Он был напуган. Залпом выпил полный стакан водки. Потом жадно уписывал варево алюминиевой ложкой из помятой кастрюли.

Лису очень хотелось отведать вкусной еды. Он вдыхал аромат варева, рот наполнился слюной. Он тихо подступал к человеку. Ему хотелось изловчиться, утащить вкусную добычу и убежать. Он не сводил глаз с жующего рта. В него полетела обглоданная косточка. Он подобрал её с земли, раскусил. Там был сладкий мозг — намного слаще мозга из куриной головы. Вскоре мимо него просвистела вторая косточка, третья. Примчались собаки. Они знали время людского ужина.