Лакомый кусочек - Лавиния Бертрам

– Я бы осталась… – пробормотала Патриция. – Но ведь все здесь считают меня чужой.

– Зачем тогда вообще ты оказалась здесь? – Раймонд едва сдерживался.

Она и не пришла бы, если б накануне аварии Малькольм не позвонил ей и не признался во всех своих грехах.

– Мы с Малькольмом были женаты. Проводить его в последний путь – моя обязанность, – произнесла она тихо и твердо.

Раймонд с удивлением заметил, что по лицу – Патриции, обычно бесстрастному, пробежала тень страдания. Когда они встретились впервые, эта женщина была совсем другой – эмоциональной, живой и очень милой.

Да уж, настолько милой, что позволила поцеловать себя, напрочь забыв о существовании мужа! – напомнил он себе, ожесточенно поджимая губы.

Несмотря на то, что при последующих встречах Патриция любыми путями пыталась избежать бесед с ним и практически на него не смотрела, Раймонд видел, что она, во-первых, думает о нем, а во-вторых, по-прежнему необыкновенно очаровательна и притягательна. Нетрудно было догадаться, почему кузен продолжает с ней жить.

Патриция еще оставалась такой в течение некоторого времени после их знакомства, но потом изменилась, изменилась до неузнаваемости. Ее некогда сияющие, ясные серые глаза померкли, она стала замкнутой и холодной.

Быть может, и ей не чужды стыд и раскаяние? – думал, глядя на нее, Раймонд. Вот и терзается, ведь своим легкомысленным поведением она причинила бедняге Малькольму столько мучений!

Оживала Патриция только тогда, когда смотрела на свою маленькую дочь. В эти моменты ее лицо озарялось каким-то удивительным сиянием и вся она преображалась, словно по мановению волшебной палочки. Ее глаза излучали любовь, и Раймонд, хотя ненавидел и презирал себя за это, завидовал крошке Сьюзен.

В том, что Малькольм становился все более и более раздражительным, не было ничего удивительного. Его жена отказывала ему во взаимности. А всю накопившуюся нежность, все душевное тепло дарила дочери, отцом которой являлся кто-то из ее любовников.

Эту жуткую тайну Раймонд узнал случайно. На одной из вечеринок он в открытую заговорил с кузеном о том, что никак не давало ему покоя.

– Прости, Малькольм, что вмешиваюсь в твои личные дела, но я считаю, что ты не должен относиться к дочери столь отчужденно. Это заметили все – и Розмари, и Бэзил, и Лилиана.

Прежде чем ответить, тот залпом осушил бокал с виски, который держал в руке. И эта порция была далеко не первой за вечер. Наверное, алкоголь и поспособствовал тому, что Малькольм решился открыть двоюродному брату душу.

– Сьюзен – не моя дочь! – произнес он убитым тоном, и в его глазах заблестели слезы. – Патриция сама сообщила мне об этом.

Если бы Раймонд не помнил того самого вечера, когда познакомился с Патрицией, он, наверное, не поверил бы признанию Малькольма.

Теперь же воспоминание о печальной беседе с братом вызвало в его душе новый прилив гнева.

– Вообще-то ты права, – произнес он высокомерно. – Тебе здесь действительно не место. И чем ты быстрее уберешься, тем будет лучше.

От обиды и отчаяния у Патриции все бушевало внутри, но она давно научилась держать эмоции при себе. Поэтому лишь слегка побледнела и, ничего не ответив на грубость Раймонда, зашагала прочь.

– Но нам еще предстоит увидеться! – крикнул он ей вслед. – Несмотря на то, что я с удовольствием вычеркнул бы тебя из памяти!

Патриция приостановилась и обернулась.

Он заметил в ее лице нечто странное, похожее на испуг. Молодая женщина выглядела так, будто боялась, что ей сейчас нанесут удар.

– Для чего нам видеться?

– Я потом тебе все объясню. Сейчас мне не до этого, – ответил Раймонд и, не прощаясь с ней, направился к толпе родственников.

До некоторых пор можешь жить спокойно, подумал он. В течение года, пока у меня не закончится траур по Лилиане, я тебя не потревожу. Но потом ты ответишь за все страдания, которые причинила моей семье. За все мучения, которые причинила мне самому… В его изболевшуюся душу ледяным сквозняком влетело желание самым жестоким образом наказать ее, может быть, даже соблазнить, заставить полюбить себя, а затем отвернуться от нее, чтобы Патриция на себе в полной мере испытала весь кошмар безответной любви… Или же нет! Он сделает все по-другому, более изощренно…

Сьюзен и Эндрю играли в саду. Прозрачный утренний воздух был наполнен их звонкими голосами и беспечным смехом.

Дом на окраине Ньюпорт-Ньюса, принадлежащий бабушке Патриции, в котором они теперь жили, был небольшой и нуждался в серьезном ремонте, но из-за нехватки денег ремонт постоянно приходилось откладывать. Что Патриции особенно нравилось здесь, так это небольшой сад позади дома, а еще близость океана.

Было десять утра. Вымыв посуду после завтрака, она прошла в свой крошечный, заваленный книгами кабинет и опустилась на скрипучий стул с сиденьем, обитым потертым габардином. На письменном столе перед ней лежало письмо от Раймонда Бейнза, принесенное почтальоном пару часов назад. Она уставилась на него, как на готовую к нападению гремучую змею.

Раймонд сообщал в своем письме, что желает лично встретиться с Патрицией в Шотландии для урегулирования некоторых финансовых вопросов. И, что самое ужасное, он требовал, чтобы вместе с ней в Эдинбург приехали сын и дочь.

Везти малышей в Эдинбург Патриция не хотела. Хотя знала, что рано или поздно будет вынуждена ближе познакомить их с семьей покойного мужа. Родственники Малькольма, потомки древнейшего шотландского рода, по сей день сохраняли многие родовые традиции.

Лично ее Бейнзы не жаловали, но вынуждены были общаться с ней из-за детей и ежемесячно высылали деньги на их содержание. Сью и Эндрю являлись самыми младшими представителями старинного клана. Кстати, особое внимание в разговорах всегда уделялось Эндрю. Именно в нем эти снобы видели своего законного наследника.

Патриция собиралась навестить с детьми родственников мужа, но только тогда, когда ее сын и дочь повзрослеют. Ей хотелось, чтобы к моменту встречи с семейством Бейнз Эндрю и Сьюзен стали самостоятельными личностями со сложившимися характерами.

Получив же от Раймонда письмо, написанное в весьма категоричном тоне, она поняла, что ее планам не суждено сбыться. Тем не менее, Патриция решила на некоторое время отложить поездку в Шотландию. Ну хотя бы до тех пор, пока у нее не появится другая, более стабильная работа, а ее бабушке, находящейся на лечении в больнице, не станет лучше. Поэтому она твердо решила, что попросит Раймонда обсудить с ней все вопросы по телефону.

– Лететь в Шотландию вместе с детьми только для того, чтобы побеседовать о деньгах, – это немыслимо! – произнесла она вслух, снимая телефонную трубку и набирая номер. – Наверняка Раймонд со мной согласится.

Дозвониться до Раймонда ей не удалось. Трубку взяла его секретарша.