Изгнание в рай - Анна и Сергей Литвиновы

Дочка опасливо покосилась на водителя, склонилась к моему уху:

– Может, он людоед? Сейчас завезет нас в какую-нибудь жуткую пещеру…

И тут, словно по заказу, мы свернули на грунтовку. Шофер сбавил скорость, но клубы пыли все равно окутали машину со всех сторон.

Маришка сразу закашлялась, я вытащила из сумки ингалятор, крикнула водителю:

– Закройте окна!

– Они… как это… мануальные. Ручка там, у вас!

Я начала лихорадочно поднимать стекло – сначала со стороны дочери.

И вдруг увидела перед своим окном заросшее густой бородой, страшное лицо. Маришка отчаянно взвизгнула.

А очень смуглый, с недобрыми глазами человек постучал по медленно плетущейся нашей машине длинным кривым ногтем. Показал куда-то вдаль и зловещим голосом молвил:

– Там смэрта. Смэрта.

Водитель остановился. Открыл свое окно, что-то яростно затараторил по-болгарски – видимо, пытался отогнать дядьку.

Но тот вцепился в наш автомобильчик обеими руками и продолжал повторять:

– Смэрта, террор, ужас. Там.

Я наконец закрыла свое окно. Дочка кашляла и всхлипывала одновременно. Водитель осторожно тронул машину, но мужик продолжал за нее цепляться и потому на ногах не устоял – упал в пыль.

– Что вы делаете? – накинулась я на шофера.

Но тот только пожал плечами:

– Цыганин. Ром. Умопомрачен. Не се притеснявайте.

– Чего?

– Ну, не волнава… не волнуйтесь. Он дурак!

Парень улыбнулся, прибавил скорость. А через минуту, словно ниоткуда, из пыли и неуюта перед нами выросли изящные кованые ворота.

– Къщата на мечтите. Э-э… дом мечты, – представил шофер.

Врата величественно, неспешно растворились.

Окруженный пальмами, перед нами высился дом-корабль. Вблизи он оказался еще эффектнее, чем на фото. Ничего в нем не было от жилища, коробки. Казалось, сейчас подует ветер чуть посильнее и фрегат мягко спланирует со скалы, отправится в плавание.

Паруса на крыше хлопали. Отчаянно горланили чайки. Совсем близко рокотало море.

Маришка радостно взвизгнула.

А мое сердце неожиданно сковало льдом.

Показалось: корабль уже сдвинулся. Но уплывает не в море – его несет, всей многотонной тушей, прямо на меня. На нас с дочерью.

Я инстинктивно отступила.

– Мам, ты чего? – хихикнула Маришка.

И пулей бросилась в свои новые владения.

* * *

– Мамуль, это правда сказка! Нет, компьютерная игра!

Моя дочь пребывала в полном восторге. Командовала серьезным голоском:

– Открыть шторы!

И заливалась счастливым смехом, когда портьеры послушно ползли вверх.

Я, чего скрывать, в умном доме слегка растерялась – огромное количество возможностей, датчиков и пультов подавляло.

Однако вот разница между поколениями. Я и коснуться непонятных гаджетов боялась, а моя юница возбужденно бегала по всему дому, изучала, являлась с очередными докладами:

– Мам, смотри: шланг в стене. Как думаешь, для чего?

– Пожарный?

– Ох, мамуля, ну, ты дикая! Смотри.

Дочка вытащила из кармана жвачку, швырнула в рот. Обертку бросила на пол. Подмигнула мне:

– Смотри, что сейчас будет.

И смело нажала на кнопку в стене, под шлангом. Тот мгновенно ожил. Сам размотался. Вытянулся, приятно мурлыкая, к мусору. И бумажка мгновенно исчезла в разверстой пасти.

– Ничего себе! – ахнула я.

А дочка с удовольствием объясняла:

– Это, типа, встроенный пылесос. В каждой комнате такой. А мусоросборник в подвале стоит. Классно! Хочу, хочу, хочу!

– Знаешь, сколько это все стоит? – вздохнула я.

Жаль, что я взрослый человек. Не умею радоваться столь безоглядно, как моя Маришка. Вместо того чтобы видеть плюсы, начинаю минусы искать. И легко их нахожу.

Мой покровитель Максим Петрович, когда снимал чудо-дом, хотел меня поразить. Но пока – лишь разозлил. Тем, что продемонстрировал – в очередной раз! – чем отличаются его возможности от моих. Насколько мне, песчинке, будет невыгодно потерять его – глыбу.

И еще проклятый цыган взволновал. Понятно, человек блаженный, такие везде встречаются, но всегда неприятно начинать отдых, когда тебе только что смерть напророчили.

Да и сам Дом мечты – пусть красив, необычен, изящен – грустным каким-то был.

Мне казалось: подобное чудо не строят для чужих людей. Кто-то, мне неведомый, возводил его для себя. Для собственной счастливой, комфортной жизни. Которая почему-то не состоялась.

Одна гостиная на третьем этаже – «верхней палубе» – чего стоила! Ничего подобного я прежде не видывала – ни в жизни, ни в кино, ни в самых сказочных снах.

Огромное панорамное окно. Стеклянный потолок. Теплый и шершавый, будто морской песок, пол. И поразительное ощущение, что ты летишь, паришь над многоликим, бескрайним морем. Или стоишь на капитанском мостике. Но при этом вокруг множество полезных и приятнейших мелочей. Кресло сразу принимает форму твоего тела, кружка для пива всегда будет ледяной, диспенсер услужливо подаст лед. Все новенькое, чистенькое, дорогое.

«Я бы никогда не стала сдавать такой замечательный дом», – вновь подумала я.

От него избавились, потому что здесь случилось – «смэрта, террор, ужас»?

Меня пробрала дрожь.

А что, очень логичная версия.

Мой Максим Петрович никогда не упустит возможности сэкономить. И когда провожал нас, признался честно: «Аренда мне недорого обошлась».

Хотя я бы за столь изумительное место заломила огромные деньги.

Значит, дом явно нехороший. А мы тут вдвоем с маленькой дочкой – без мужчины, без защиты…

Характер у меня мнительный, и если начинаю себя накручивать, то впасть очень быстро могу в мрачность мрачнейшую. Спасибо Маришке, любимой доченьке, – пусть кроха, а научилась быть маминым психотерапевтом. Чем грустнее мое лицо – тем активнее обнимает, тормошит, веселит.

Вот и сейчас – прибежала в гостиную, глазенки огромные, восхищенные:

– Мам, пойдем покажу, что я в детской комнате нашла! Доска для рисования – с голосовым управлением, ты только представь! Приказываешь: «красный» – выпрыгивает красный мелок. Говоришь: «стереть!» – все исчезает. Вообще фантастика!

И тянет за руку.

Я с умилением взглянула в раскрасневшееся дочкино личико и уже готова была выкинуть из головы все тревоги, помчаться резво, будто сама девчонка, за ней. Но только слишком запыхалась Маришка после своей радостной речи. Дышит с присвистом, глаза подозрительно блестят. Не кончилось бы дело приступом!