«Князья, бояре и дети боярские» - Михаил Бенцианов

Двор составлял непосредственное окружение князя и выступал вместе с ним в походы, участвуя в разделе военной добычи[7]. В составе двора находились бояре, занимавшие места в княжеском совете и присутствовавшие на судебных разбирательствах. Численно преобладала «молодшая дружина»: отроки, пасынки, детские, мечники, получившие в конце XII в. общее имя – дворяне (позднее слуги). Эти дворяне, «милостники», в том числе, возможно, и лично несвободные, тесным образом были связаны с княжеской властью. Они не только сопровождали князей в походах, но и выполняли различные судебно-административные поручения на подвластных им территориях. С течением времени дворяне вслед за боярами стали получать в награду за службу кормления и земельные пожалования, превратившись в одну из категорий феодалов-землевладельцев. С середины XIII в. вместо термина «дворяне» в источниках начинают фигурировать слуги (меньшие бояре), которые, в свою очередь, с середины XV в. стали обозначаться как дети боярские[8]. Существенной трансформации подвергся со временем и термин «боя рин», который стал употребляться сразу в нескольких смыслах: как крупный «вассал», член совета одного из князей (митрополита), и одновременно как землевладелец-вотчинник, иногда не слишком высокого ранга. В последнем случае «бояре» далеко не всегда были связаны с княжескими дворами[9].

Дальнейшее развитие института службы проходило в условиях распада прежнего единства Владимиро-Суздальской земли и вторжения монголо-татарских войск. Сразу следует оговориться, что при анализе эволюции служебных отношений приходится опираться по большей части на комплекс источников, отражающих внутреннюю жизнь территорий, находившихся в сфере влияния московских князей. Принципы социальной структуры в других землях и княжествах Северо-Восточной Руси могли иметь свои особенности. Именно московская модель, однако, стала основой для дальнейшей эволюции служебной организации в рамках будущего единого государства.

В.Б. Кобрин и А.Л. Юрганов высказали предположение о том, что в результате похода хана Бату 1237 г. и серии последовавших за ним набегов с исторической арены исчезло значительное число представителей боярства. Это предположение было поддержано В.Д. Назаровым. Результатом стало замедление процесса феодализации и появление на княжеской службе большого числа лиц более низкого социального происхождения, «привыкших к повиновению и готовых быть слугами, а не боевыми товарищами князей». Тезис об истреблении «старого» боярства был подвергнут критике, хотя и не опровергнут целиком, А.В. Кузьминым, показавшим преемственную связь ряда боярских фамилий с лицами, жившими в домонгольский период[10].

Изменения имели скорее не количественный, а качественный характер. Большинство историков, изучающих развитие русской государственности в XIV–XV вв., констатируют слабое развитие здесь феодальных отношений. Первые упоминания о боярских землях относятся еще к XII в. Даже принимая во внимание медленный ход процесса феодализации в Северо-Восточной Руси, результаты кажутся обескураживающими: еще в середине XV в. вотчины бояр и детей боярских (слуг вольных) были редкими вкраплениями на фоне многочисленных черных и дворцовых волостей. Небольшое количество дошедших от этого времени актов свидетельствует о слабом развитии института собственности. И даже в этих случаях, как справедливо отметил С.Б. Веселовский, степень феодализации была не слишком глубокой. Бояре занимались «хищнической эксплуатацией природных богатств», не стремились налаживать хозяйственный быт на принадлежащих им землях. Большую роль в качестве имущества играли холопы, число которых даже у сравнительно небольших вотчинников могло исчисляться несколькими десятками[11].

Складывается ощущение, что процесс феодализации, передача земель крестьянских общин в ведение феодалов, был искусственно ограничен, а сама княжеская (великокняжеская) власть была не слишком заинтересована в резком увеличении числа своих «вассалов». В различных княжествах эта тенденция могла проявляться более или менее отчетливо, но в общей системе никто из князей-претендентов на владимирский престол не выделялся по своему стремлению нарастить военный потенциал за счет многочисленных пожалований. «Черные» земли крестьянских общин долгое время находились в стороне от раздач. Более того, для обустройства собственного хозяйства московские князья сами зачастую приобретали земли у своих бояр.

Татарское влияние не ограничилось физическим уничтожением военно-служилой знати и массовым разорением населения Северо-Восточной Руси. Правители Золотой Орды имели успешный опыт эксплуатации покоренных земледельческих народов и не ограничились одними набегами. Повсеместное распространение получила система данничества, которая коренным образом изменила векторы и приоритеты развития служебных отношений. Судя по сохранившимся текстам княжеских завещаний, суммы «выхода» были отнюдь не символическими и ложились тяжким бременем на экономику. При отсутствии месторождений драгоценных металлов в конце XIV в. одно только Московское княжество выплачивало 1000 рублей; великое княжество Владимирское, включая московские земли, – уже 5000 рублей. Нижний Новгород платил 1500 рублей, и после его присоединения к Москве общая сумма «выхода» увеличилась до 7000 рублей. Самостоятельно собирали дань великие княжества Тверское, Рязанское и Ярославское[12].