Я хочу услышать «НЕТ». Как перестать бояться отказов и сделать их своим ресурсом - Ричард Фентон

– Да, здравствуйте, я хотел бы забронировать поле завтра на раннее утро, – начал было я.

– До десяти тридцати ничего нет, – произнес голос.

Я почти ответил этому голосу «нет, спасибо», как вдруг вспомнил, что на этой неделе мне не хватало всего одной продажи. Начав игру в десять тридцать, я легко смог бы сделать два звонка между 15:00 и 17:00.

– Тогда десять тридцать, – ответил я.

* * *

После ужина в тот вечер я отправился в гараж, чтобы загрузить свои клюшки в багажник, и тут вошла Элейн. Она несла по мусорному пакету в каждой руке.

– Играешь в эти выходные? – спросила она.

– Нет. Завтра с утра, – просиял я.

– Завтра? Боже, как бы и я хотела иметь возможность вот так вот сорваться и поехать играть в гольф в середине рабочей недели, – играючи произнесла она, опуская крышку переполненного мусорного бака.

– Вот почему я занимаюсь продажами, Лейни. Вот почему я занимаюсь продажами!

– Ну, мистер Палмер, я нисколько не против, чтобы вы играли в гольф, только не забывай…

– Не беспокойся, – сказал я, прерывая ее на полуслове. – У меня есть еще два с половиной дня, чтобы разобраться с квотой. Я никогда не проигрываю, помнишь?

– Нет, ты и вправду никогда не проигрываешь. Ты отличный продавец, Эрик, но паршивый экстрасенс. Я хотела сказать, что тебе бы лучше не забыть перед отъездом вынести баки на тротуар. Завтра мусорный день!

Немного позднее, когда мы вдвоем уже лежали в кровати, я сказал моей жене:

– Я решил не выносить завтра с утра мусор.

– Интересно, по каким таким причинам? – спросила она с изумлением.

– Потому что, – сказал я максимально помпезно. – Мусорный день ведь в четверг!

– Эрик, любовь моя, вообще-то завтра четверг.

– Вовсе нет! Завтра среда!

– Прости, но, кажется, ты где-то потерял один день, – произнесла она, возвращаясь к чтению журнала «Ридерз дайджест».

Четверг? Как могло случиться, что завтра уже четверг? Но она, конечно, была права. В понедельник я сделал три продажи, во вторник занимался бумажной работой в офисе, а сегодня был занят с этой дурацкой фокус-группой. Завтра действительно наступал четверг. Неделя просачивалась сквозь мои пальцы, и, чтобы уж наверняка, завтра утром я планировал сыграть в гольф. Ну что ж, подумал я, придется играть быстро, вот и все.

С этими мыслями я закрыл глаза и погрузился в спокойный сон.

…Я обнаружил, что стою на 14-й стартовой площадке 172-ярдового пар-3 поля. Я играл в эту лунку двадцать раз и ни разу не выбивал бёрди, но сегодня все будет по-другому.

Обойдя все вокруг с клюшкой Айрон, я решил все-таки воспользоваться типом 3-Вуд. Мне нужно было всего лишь выполнить очень мягкий свинг, чтобы отправить мяч прямо на середину грина.

Мяч взмыл высоко в воздух, а затем начал спускаться по нисходящей, направляясь к грину. Я уже видел, что выстрел будет долгим, 3-Вуд была слишком уж массивной клюшкой. Если мяч и попал бы в грин, то только на самый задний его край.

– Остановись! Остановись! – закричал я, пытаясь заставить маленькую круглую сферу сбросить скорость. Однако у нее были совсем другие планы. Зелень на поле была очень твердой, утренняя роса сгорела много часов назад. Приземлившийся мяч, отскочив, полетел вниз по крутому склону, который вел прямо к Клубничному ручью (в честь которого и было названо поле для гольфа). Внезапно моя бёрди-два превратилась в богги-четыре, и это при условии, что по итогу я не окажусь в воде.

Я ступил на камни, которыми был усеян берег ручья, и заглянул внутрь. Да, так и есть, вот он, мой мяч фирмы Titleist. «Эту лунку уже никак не выбить», – подумал я, поворачиваясь, чтобы достать из сумки черпак. Внезапно я почувствовал, что подошвы моих ботинок скользят по мшистым камням, и через секунду полностью потерял равновесие: обе ноги одновременно потеряли опору.

Я помню, как, влетая в ледяную воду, думал о том, как было бы здорово, если бы никто не наблюдал за этим неуклюжим представлением. Но потом моя голова вдруг резко ударилась об огромный камень на дне ручья, и за секунду до того, как все почернело, я подумал об обратном: как было бы здорово, если бы кто-то все‐таки наблюдал за этим представлением.

Медленно приходя в себя, я не мог решить, что болит сильнее: бедро, которое приняло на себя весь удар, когда я впечатался в деревянный пол, или затылок, который, должно быть, зацепился за край тумбочки.

– Господи! Как сильно я ударился, – сказал я Элейн, держась за затылок. – По-моему, я не падал с кровати со времён начальной школы!

Я медленно побрел к двери спальни, и, чтобы вызвать сочувствие, захромал сильнее, чем было нужно, но Элейн молчала.

– Пойду найду лед, может, поможет, – сказал я громче, но ответа так и не последовало.

Затем, вглядываясь в темноту, я вдруг осознал… Никакой Элейн в постели не было. Когда я щелкнул выключателем на стене, холодная волна страха пробежалась по моему телу. Кровать была не только пустая, но к тому же еще и не моя. Это была даже не наша комната!

Смятение и страх росли с каждым шагом, пока я шел по коридору. Со стен глядели экзотические картины, а ковер под ногами казался странно толстым. В конце коридора я заметил две большие раздвижные стеклянные двери. Щелкнув замком, я вышел на большую террасу с видом на красивое поле для гольфа.

Чувствуя легкое головокружение, я подошел к паре удобных шезлонгов и опустился в один из них. «Что со мной происходит?» – удивленно подумал я. Что, черт возьми, здесь происходит? Затем, чувствуя себя очень усталым, я закрыл глаза и задремал, пока солнце тихо поднималось над идеально ухоженной зеленью до точки зенита.

Было позднее утро, когда я, наконец, проснулся. Солнце назойливо заливало мне лицо, а в животе урчало от голода.

Открыв стеклянную дверь, я услышал внизу чье-то пение.

– Элейн? Это ты? – спросил я, но ответа не последовало.

Следуя за пением, я спустился по большой винтовой лестнице, пересек мраморное фойе и вошел в огромную кухню. Там я обнаружил женщину, но она явно не была моей женой. Незнакомка была старше, на вид ей было лет пятьдесят; крепко сложенная, одетая в белую униформу горничной.