Ваня Жуков против Гарри Поттера и Ко - Ирина Ковальчук

«Опять плачет. Только и умеет, что плакать, – думал он и отворачивался, чтобы не видеть жалкую согбенную фигуру. – У Гарри вообще не было родителей, но они оставили ему свою силу, а моя мама только и знает «Господи, помоги!» А где же эта помощь? Отец ушел, денег едва хватает. Ну, и что, что добрая? А что ей дала эта доброта? Лёхина мать вот совсем и не добрая, а Олег Петрович, хоть и директор, а, как рептилия, перед ней пресмыкается. Лёха тоже недобрый, зато у него всё есть, и все его уважают только за то, что он крутой и родители у него крутые».

Ване так хотелось тоже стать крутым, и боксёрская груша была его единственной надеждой. Но до ринга победителя было ещё так далеко! Да и хватит ли у него сил? Вот Гарри – это совсем другое дело. Ему не надо было бить эту тупую грушу до седьмого пота. Его родители просто передали ему колдовскую силу. У Гарри всё просто: довели тебя до белого каления – и получайте обидчики!

Ваня часами просиживал над учебниками, представляя, в кого бы он превратил Лёху Крутого. Свинья из него была бы слишком тощая. Зато ей можно было бы вдеть в пятак кольцо и таскать по школьному двору. Вот это была бы картина!

А Лёхину мать он превратил бы в пузатый металлический чайник с красной крышкой, заткнул бы ему носик пробкой и поставил на огонь. Вот тут бы она побулькала!

Олега Петровича он превратил бы в большую бородавчатую жабу и посадил бы на учительский стол. Всякий раз, когда жаба открывала бы рот, чтобы проквакать «я научу вас Родину любить», он давал бы ей щелчок под зад, и жаба летела бы кувырком со стола, плюхаясь на пол растопыренными лапами. Вот где была бы потеха!

Ваня выписал из купленной книги все заклинания, выучил их напамять и пытался сотворить хоть какое-нибудь превращение, но ничего не получалось. Не хватало самого главного: ингредиентов. Лягушечью печень при желании можно было бы достать, попробовав убить лягушку. Но где взять скорлупу яиц дракона, селезёнки летучих мышей, глаза угрей или высушенные когти? Как это ни было противно, Ваня готов был съесть даже конфетку со вкусом блевотины, если бы она попалась ему в хогвартских леденцах. Он был готов на всё, лишь бы только получить магическую силу. Силу, которая даёт власть даже над сильными, а главное – помогает их унижать.

– Мне нужно с тобой поговорить, сынок. – На вид мама была спокойна, но Ваня видел, как вздрагивали уголки её губ. – У тебя появились замечания в дневнике. Ты дерзишь учителям...

– Пусть сами не нарываются, – огрызнулся сын и демонстративно уставился в окно.

– А двойки? У тебя появились двойки. Это тоже учителя виноваты?

– Ну и что? Подумаешь, раз-другой не выучил! Для них двойку поставить – всё равно, что кайф словить.

Последние слова сына привели маму в смятение. Она растерялась и просто не знала, что сказать, а уголки губ задрожали ещё больше. Ваня знал, что она молчит, потому что молится.

«Всегда так! Даже накричать на сына-разгильдяя по-человечески не может!» – думал он, все больше раздражаясь.

– Сынок, ты за последнее время очень сильно изменился. Ты перестал ходить со мной в церковь, потому что у тебя, якобы, не хватает времени на подготовку уроков. Но какие уроки ты тогда готовишь, если у тебя дневник расцвёл двойками?

Ваня молчал.

– В это воскресенье мы пойдем с тобой на исповедь...

– Я не пойду, – коротко отрезал он.

– Но почему? Что изменилось? Я прошу тебя, объясни мне, почему ты не хочешь? – Мама больше не могла притворяться и сохранять спокойствие. В уголках её добрых глаз заблестели слёзы.

– Потому что твоя церковь учит терпеть и унижаться, а я не хочу, чтобы меня унижали. Не хочу! Я хочу быть сильным! Я хочу, чтобы меня боялись, и всё!

Последние слова Ваня уже не говорил. Он кричал, и ему было всё равно, делает он маме больно или нет. Это она во всём виновата! Это она воспитала его хорошим сыном, над которым могут безнаказанно издеваться такие выродки, как Лёха и его «спецы». Хватит! Он сам знает, как ему нужно жить.

– Кому нужна теперь эта учёба? Что она даёт? Что она тебе дала? Покажи мне, что она тебе дала!

Ваня кричал и кричал. Он хотел остановиться и не мог. Мама уже несла в рюмке какие-то капли, он судорожно запивал их водой, захлёбывался, кашлял, махал руками и ненавидел себя за слабость, за всё ту же слабость, от которой из всех сил старался освободиться.

Был прекрасный солнечный день. Небо было таким же безоблачным, как и настроение юного боксёра, идущего на свои первые в жизни соревнования. Конечно, он волновался, но эти волнения были приятны. Тренер его хвалил, говорил, что есть у него всё для того, чтобы победить в этом туре. Утром, перед уходом на работу, мама особенно тщательно перекрестила сына-спортсмена со словами «Господи, сохрани». Ваня спорить не стал, но он был убеждён, что если он победит, не это ему поможет, а сила удара и сноровка, приобретённая на изнурительных тренировках, пропитанных ядом ненависти к Лёхе.

Выйдя на ринг, «подающий надежды юниор», как представил его тренер, почувствовал нечто вроде лёгкого головокружения. Он был центром происходящего: все лампы и десятки возбужденных глаз были направлены на него. От него зависело, будут ли присутствующие здесь радоваться или огорчаться, заводиться или скучать. Это чувство было ново и очень приятно. Ваня окинул зал взглядом – жаль, что здесь не было Лёхи. Пусть бы посмотрел на него, стоящего в центре ринга!

Удар гонга, и бой начался. Ваня помнил всё, чему научил его Иван Сергеевич: он молниеносно менял позиции, ловко изворачивался и редко позволял противнику достать его перчаткой. Удар, ещё удар. Зал зашумел, как морской прибой.

– Ванька, дай ему, дай!

– Эй, белый, так ему, так!

– Рыжий, не спи, замёрзнешь!

Взревевший зал подействовал на Ваню, как красная тряпка на быка. Он атаковал противника и наносил ему удар за ударом, пока их не растащили в разные стороны.

Это была его первая и безоговорочная победа.

– Молодец, тёзка, так держать, – Иван Сергеевич, не скрывая улыбки, похлопал воспитанника по плечу. Тренер был определённо доволен.

Ваня улыбался. Вкус победы был сладок, хотя и немного солоноват от привкуса пота, струйками стекавшего со лба, но это было так по-мужски! Это был вкус боя, принёсшего ему победу.

Когда победитель сошел с ринга, его окружила целая толпа ребят.

– Ну, Ванька, ты и бобёр!

– Ты просто танк!

– Вот это так надолбил ты ему!

Ваня устало постукивал перчаткой по плечам окружавших его ребят. Он был счастлив. Сегодня он доказал всем, а главное, самому себе, что он стал сильным.

На второй бой Ваня шёл уверенной походкой, хотя на этот раз его противник был намного сильнее предыдущего. Иван Сергеевич давал короткие последние инструкции, Ваня легко пружинил, разогревая мышцы. Он чувствовал себя молодым львом, уже увидевшим свою жертву и готовящимся к прыжку.