Звон на холме - Елена Юрьевна Воробьева

не склеить,

Не вернуть на место.

Только скоро пляскам

Их придёт конец».

Тут она замолкла,

Тяжело вздохнула,

И платком укрылась,

И ушла в закат.

В советское время

В советское время

Победы ковали.

Краснели пролитою

Кровью медали.

И реяло знамя,

Едино над всеми,

В советское время.

В советское время

Пророки молчали.

Конвойные долго

Звенели ключами.

И в пламя бросали

Обычаев бремя

В советское время.

В советское время

Народы учили,

Чтоб буквы, как в древности,

Те различили.

Целинную почву

Разведало семя

В советское время.

В советское время

Скрывали иконы,

На кухнях шептались,

Ругая законы.

Толкались на рынках,

Дорвавшись до премий

В советское время.

В советское время

Безмолвно молитвы

Взлетали в разгаре

Работы и битвы.

И луч опускался

Младенцу на темя

В советское время.

***

Отгремели последние залпы.

Отгремели и мира салюты.

Рюмки с пламенем выпиты залпом.

Берег раненый дёрном укутан.

Ваши кости надёжно зарыты,

Ваши лица поют богомазы.

Ваши слабости прочно забыты,

Лишь геройство бессрочно в рассказах.

Что вы думали в миг перед смертью,

Доверяясь слепому движенью,

Призывая свой разум поверить,

Что помыслить нельзя пораженье?

Неужели в рассветное небо

Устремясь лихорадочным взглядом,

Никого – усмехались вы – нет там –

Ни над нами, ни попросту рядом?

И, бросая и душу, и тело

На расправу арийским шакалам,

Не молились Ему неумело,

Колыхая губами устало?

И на службу не шли спозаранку –

Бить поклоны и петь непрестанно,

Но зато вы бросались на танки,

Уходили в леса к партизанам.

Не молюсь я на ваши портреты,

Своего не слагаю ученья.

Но как знать – может, только лишь это

В мире горнем имеет значенье?

И теперь ваши светлые кости

Неприступны, тверды, словно мощи.

А за вас и безмолвие просит,

Кровотворствует Красная площадь.

***

Вспыхнет свежая зелень рассветным огнём,

Запоют отогретые птицы.

Мы проснёмся с весной и с весною уснём,

И опять ничего не случится.

Будут камни дорог на подошвы давить,

Расцветёт молодая кислица

И древесный дурман растворится в крови.

Но опять ничего не случится.

Будут снова поэты писать про любовь,

Будут дети прилежно учиться.

Будет мир, труд и май, небосклон голубой,

Но опять ничего не случится.

И тогда мы воскликнем: «За что эта боль,

Эта сладкая жизни отрава?»

Те, кто шёл под Берлином в решающий бой –

Вот у них на весну было право!

Как из небытия, прорастала трава

Сквозь останки распластанных фрицев.

И во сне до бойцов доносились слова:

«Очень скоро здесь что-то случится!»

Обещания были правдивы вполне,

И не зря распевали синицы.

А сегодня мы слышим в мучительном сне,

Что опять ничего не случится.

Мы живы!

Вы нас зарывали в могилы,

Вы нас погребали под плиты,

И кланялись нам через силу,

И в память творили молитвы.

Порой забывали, конечно,

Но в красные дни вспоминали,

Из тьмы вызывая кромешной

Мелодии, строки, медали.

Молчали леса и равнины,

И горных расщелин извивы.

Но вслед за курлычущим клином

Спускалось посланье: «Мы живы!»

Чутьё или чистая вера –

Маяк на далёком причале?

Сквозь возгласы встречного ветра

Лишь дети слова различали.

Стекали с небес сиротливо

Слова, словно редкие капли,

Сверкая на солнце: «Мы живы!

Вы с нами, потомки, не так ли?»