Чужой сын - Сэм Хайес

— Сначала мне надо подумать.

— А может, лучше сразу поедем…

Фиона оборвала себя на полуслове. Решила не спорить, подумал Броуди. Ну что ж, если то, что ему сообщили, — правда, то он, черт возьми, заслужил сигарету. Ведь он нашел гения.

— Я же сказал — докурю и поедем. — Броуди пошарил по полу рядом с собой в поисках пепельницы. Он точно знал, она где-то тут. Не найдя пепельницу, поднялся и, приоткрыв окно, стряхнул пепел. Ветер тут же загнал пепел обратно в комнату, но Броуди не заметил.

Фиона металась по крошечной гостиной. Он знал, как она ненавидит эту квартиру. Обычно он бывал полностью готов к ее приходу, и они сразу уезжали. Фиона уверяла, что этот ковер гнусного грязно-оранжевого цвета, потемневшие от никотина стены и заросшая пылью мебель вгоняют ее в Депрессию. К тому же Броуди не имел привычки устраивать уборку. Она миллион раз пыталась заставить его переехать отсюда. Но Броуди отказывался наотрез.

— Ты не мог бы курить побыстрее? — спросила она.

— Я думаю. — Броуди вдел ремень в джинсы и непринужденно прошелся по комнате. Он знал здесь каждый квадратный сантиметр. Облокотясь на спинку стула, он продолжил: — Я понятия не имею, что мне с ним теперь делать.

— Напиши вступление к этой диссертации, опубликуй ее и дай ему работать над следующей. — Она повертела в руках ключи от машины. — Только для этого надо сначала потушить сигарету.

— Нет, сейчас я думаю о более глобальных вещах. Какое значение это открытие будет иметь для всего научного мира. — Он постепенно воодушевлялся. — Представь, Фи, даже сам чертов Эйнштейн до этого не додумался.

Он пересек комнату, задев ногой журнальный столик, и сжал узкие плечи Фионы большими смуглыми руками.

— Да это перевернет все наши представления о мире! Этот парень у меня на занятиях ни разу рта не раскрыл. Но я знал, я чувствовал, что в нем что-то есть!

— Спасибо, но мне мой костюм нравился и без украшения в виде сигаретного пепла.

Броуди даже вспотел от предвкушения и страха, представив, какое значение может иметь открытие. Он теперь в ответе за Рики. Это ведь он подсунул Рики в качестве домашнего задания недоказанную статистическую теорему в надежде, что этот мрачноватый, застенчивый и нелюдимый парень оправдает его ожидания.

— Это просто бомба, — заключил Броуди, щелчком отправляя окурок в окно, и взял Фиону под руку, позволяя ей довести себя до машины.

Пристегиваясь, Броуди слышал, как Фиона завела двигатель и поспешно выключила заговорившее радио. Передавали утренние новости.

— Поехали, — сказал он. — Хочу поскорее оказаться на месте и сам во всем убедиться.

Наступила тишина. Двигатель заглох.

— В чем дело, Фиона? Отвези меня в университет.

— Нет, — твердо сказала она. — Я тоже кое-чего хочу. Чтобы ты немедленно переехал из этой помойки.

— Что? — Броуди в раздражении ударил кулаком по двери. — Поехали сейчас же, Фиона. Мне надо увидеть Рики, пока еще никто ничего не знает.

— Нет.

Броуди услышал, как она вынимает ключ зажигания.

— Не будь идиоткой. Я, черт возьми, не за это плачу тебе такие деньги.

— Ты мне ничего не платишь. Мне платит университет.

— Да один черт. — Оба понимали, что он имеет в виду: если бы не он, у нее не было бы работы. — Вези меня — или я пойду пешком.

— Ну что ж, если ты не согласишься снять квартиру или дом поприличнее, так тому и быть.

Фиону явно удивили собственные слова — он это почувствовал. Она ведь только что отказалась везти его на работу. И явно тут же пожалела об этом. Он молчал.

— Боже мой, Броуди, прости.

Она снова вставила ключ в зажигание и завела мотор, но он уже выбрался из машины, наклонился к открытому окну:

— Ладно. Пойду пешком.

— Нет, нет, не надо. Просто мне больно видеть, что ты живешь в этой… — Фиона запнулась, — в этом месте.

— Дорогая, ну так не смотри, — рассмеялся Броуди. — Я вот не смотрю.

Он повернулся, вытащил из сумки раскладную белую тросточку. Принюхался, как ищейка, подняв лицо к небу, помедлил, а затем развернулся на сто восемьдесят градусов.

Он знал, что Фиона наблюдает за ним, пораженная, что он знает точно, в какой стороне находится университет. Она ехала рядом с ним на первой скорости всю дорогу, следя чтобы с ним ничего не случилось.

Полчаса спустя Броуди сдался и сел к ней в машину.

— Я же просила белый, Марта. — Кэрри говорила тихо, но Марта по опыту знала, что это хуже крика. — Белый. — Почти шепот.

Кэрри нажала ногой на педаль мусорного ведра, бросила туда коробку швейцарского шоколада.

— Но коробка-то была белой, солнышко. — Марта пожала плечами.

— Шоколад. Я хотела белого шоколада, Марта. — Кэрри покачала головой и поднесла к уху вибрирующий телефон. — Да, Лиа. В чем дело? — Она прошла через кухню к огромному окну, выходившему в сад со стальным водопадом, выложенными стеклянной плиткой дорожками и японскими растениями. — Я напряжена? — Кэрри рассмеялась. — С чего бы мне быть напряженной? — Она миновала просторный холл и зашла в гостиную, чтобы Марта не слышала разговора. — Тупая домработница купила молочный шоколад, а я просила белый. И еще меня раздражает эта затея с готовкой.

Кэрри сбросила туфли и легла на новую кожаную кушетку. Она была рада звонку Лиа.

— Ну неужели я правда должна это делать? — спросила она умоляющим голосом.

Кэрри редко приходилось умолять. Мелодичный ирландский акцент лучшей подруги и продюсера смягчил ее. Он напомнил ей о деревне. О саде. О зеленой, сочной траве на лугу. О тех временах, когда в жизни еще было что-то нормальное.

— Пожалуйста, приезжай пораньше. Ты же знаешь, кухня — не моя стихия. — Кэрри посмотрела на свои руки. Интересно, останется ли время для маникюра? — Жду тебя в пять, дорогая. И купи по дороге коробку хорошего белого шоколада. Швейцарского.

Кэрри отключилась, чтобы не дать Лиа возможности возразить, и вернулась на кухню. Дел еще полно. Марта в своей белой униформе практически сливалась с интерьером. На фоне полированных белых шкафов выделялись только ее черные с проседью волосы и голубые глаза.

— Тебе точно не нужен этот шоколад? — Марта нервно сглотнула. Ничего себе — коробку шоколада за пятьдесят фунтов отправить в мусорное ведро! — Мне надо хирурга поблагодарить. Опухоль не увеличилась.

— Что? — Кэрри подняла глаза, затем улыбнулась и махнула рукой. Она снова прижимала к уху телефон. — Нет, нет. Забирайте его, Марта. — На другом конце не брали трубку. Она бросила телефон на кухонный стол. — И простите меня. Я не хотела вас обидеть. — Она протянула руку, почти Дотронулась до плеча Марты, но тут же сложила Руки на груди. Лишние прикосновения ни к чему. Эта женщина работает на нее уже девять лет.