Возвращение - Геннадий Владимирович Ищенко

за прошедшие полтора века искусственный вирус давно погиб.

– И ваши учёные отправляют в другие реальности маленьких девочек? – с ехидством спросил я.

– Туда уже давно никого не отправляют, – ответила она. – Мы нашли реальность, в которой вообще нет людей, и туда переселяемся. Там богатая жизнь, хотя приходится жить на добавках. На будущее есть план вернуть прежний геном следующим поколениям.

– А почему прекратили исследования?

– В них нет смысла. Как только люди начинают творить искусственную жизнь, они рано или поздно губят свою. Мы нашли несколько таких миров-могильников, остальные движутся по тому же пути. Взрослые говорят, что нам ещё повезло, но если бы ты знал, как у нас тоскливо! Людей мало, и они стараются собираться вместе. И все похожи друг на друга. Не внешне, хотя и внешне тоже. Мне даже не хочется ни с кем общаться в школе!

– И другие думают так же или только ты?

– Это проявляется по-разному: у кого-то сильнее, у кого-то, наоборот, меньше.

– А у тебя так сильно, что взяла и сбежала?

– Я вернусь, – пообещала она. – Можно я у тебя немного побуду? Поговорю, попью чаю, посмотрю чего-нибудь… Скажи, а вы не вывели какой-нибудь дряни?

– Вывели, – ответил я. – Не вирусы, как у вас, а бактерии. Должны есть нефть, а жрут любой животный белок. И никто не знает, как их убить. Не вскипятишь же океаны. Эта дрянь ест и рыб.

– А как ею заражаются?

– Через повреждения кожи. Если попадёт в рот, наверное, тоже заболеешь. Я читал, что её могут переносить дожди, хотя многие в это не верят.

– Вы будете долго умирать, – сказала Оля.

– Это утешает, – усмехнулся я. – Послушай, а можно переместиться в прошлое?

– Не-а, – помотала она головой. – Время обратимо только на квантовом уровне. Ни одно материальное тело нельзя отправить в прошлое, только личность.

– Как это? – не понял я.

– У человека есть душа и личность, – начала объяснять Оля. – Душа остаётся после смерти тела, а личность создаётся всю жизнь и разрушается после гибели мозга. Но личность – это информация, записанная на квантовом уровне, поэтому её можно отправить в прошлое. Но прицепиться она сможет только к своей душе и своему телу. Понимаешь? Если отправить твою, то ты возникнешь в прошлом, но я не знаю, в каком возрасте это произойдёт. Учёные это как-то считают, а я случайно услышала разговор отца с одним… неважно. Он сказал, что слишком рискованно отправлять кого-то в прошлое. Может произойти замещение нашей реальности на ту, в которой не выживет никто. Отец не верил в то, что такие работы можно запретить.

– А это очень тяжело сделать? – спросил я.

– Хочешь вернуться и предотвратить катастрофу? – спросила она.

– Прежде всего хочу просто вернуться, а с катастрофой…

– Учти, что личность не копируется, – предупредила Оля. – Она переносится, а это значит, что здесь ты умрёшь.

– Этим меня не напугаешь. Я не потерял желания жить, но чувствую, что моё время на исходе. Мне же не придётся убивать себя самому?

– Конечно нет! Тебя никто не будет убивать, а смерть наступит в результате самого переноса. Но я не знаю подробностей. Со мной универсальный модуль, который я спёрла из лаборатории отца. Это экспериментальная модель, в других нет такой функции, да и этот модуль предназначен к ликвидации.

– А ты сумеешь им воспользоваться?

– Чтобы запустить программу, не нужно разбираться в вероятностях. Только я сделаю это перед возвращением. Ты собирался меня угощать?

Мы ушли на кухню, где я занялся чаем.

– У меня из сладкого только вафли, – предупредил я, разливая чай по чашкам. – Не знаешь, что такое вафли? Это такая вкусная гадость.

– Если вкусная, тогда давай! – сказала Оля. – Сейчас только выпью капсулу. Ммм! Действительно вкусно! Дашь с собой?

– Возьмёшь кулёк на столе, – разрешил я. – Можешь забрать себе всё, что понравится.

– С твоим исчезновением эта реальность заменится другой, поэтому я уйду раньше тебя. В новой меня просто не станет.

– Жаль, что в моих мозгах ничего не держится, – сказал я, – иначе освежил бы в памяти многое из того, что может оказаться полезным.

– Об этом не беспокойся. При наложении личностей память будет прекрасной. Вспомнишь всё или почти всё, что было в жизни. Наверное, это интересно, когда мальчишка становится взрослым мужчиной. Только имей в виду, что детское тело и личность ребёнка тоже подействуют на твоё сознание. И это хорошо, потому что быть стариком в детском теле… Я вижу, что тебе не терпится. Жаль, я бы ещё здесь побыла, но ты прав: нужно спешить. Если меня хватятся, будет нетрудно найти модуль. В каждом из них есть что-то вроде маяка. А если найдут, то накостыляют по шее, а ты уже никуда не попадёшь. Дай мне вафли, и пойдём в комнату. Тебе лучше лечь.

Мы вернулись в гостиную, где я улёгся на диван.

– Готов? – спросила Оля и, получив утвердительный кивок, что-то покрутила на запястье.

Вокруг её тела возник туманный диск, который на глазах уплотнялся, становясь материальным.

– Прощай! – сказала она. – Удачи! – Девочка исчезла, и вместе с ней исчез весь мир.

Сознание вернулось скачком. Я по-прежнему лежал, но теперь видел на потолке не пластик, а обычную побелку. Было непривычно тихо из-за того, что впервые за последние тридцать лет не шумело в ушах. Раньше болело всё тело, сейчас не чувствовалось никакой боли! Я повернулся набок и осмотрел комнату. Она была знакома до мелочей и одновременно воспринималась, как что-то давно забытое. Я откинул лёгкое одеяло и осмотрел худое мальчишеское тело. Сколько же мне лет? Не до конца веря глазам, встал с кровати и подошёл к висевшему на шкафу зеркалу. В седьмом классе у меня начали клочьями выпадать волосы, но пока на голове красовалась шикарная шевелюра. Судя по листве за окном, я попал в лето или начало осени. Наверное, сейчас шестьдесят четвёртый год и четырнадцать исполнится только в ноябре! Внезапно я до конца осознал, что случилось, и испугался. За дверью комнаты был исчезнувший мир детства, в котором живы давно умершие родители! Меня так затрясло, что с трудом удалось добраться до кровати. Не знаю, сколько это продолжалось, но постепенно мандраж прошёл. Встав с кровати, натянул трико и принялся осматривать комнату. Первым делом посмотрел на механический будильник на столе, который тикал и показывал половину седьмого. Ещё раз выглянул в окно и увидел, что солнце только начало выползать из-за крыши штаба. Значит, сейчас утро и, наверное, воскресение, иначе мама уже готовила бы отцу завтрак. Я осмотрел книжную полку, заранее зная, что увижу на ней