Кот, который улыбался - Лилиан Джексон Браун

Когда телефон зазвонил в третий раз, Квиллер рявкнул в трубку, но, услышав голос Полли Дункан, тут же сменил тон.

– Как ты? – заботливо поинтересовался он. – Я звонил тебе с утра, но никто не подошёл к телефону.

– Линетт возила меня в кардиологическую клинику в Локмастере, – раздался оживлённый голос из трубки, – доктор потрясён скоростью моего выздоровления. Он сказал, это оттого, что я всегда вела правильный образ жизни, разве только зарядку не делала. Я должна немного гулять каждый день.

– Отлично! Будем гулять вместе, – сказал он, а про себя подумал: «Разве я не втолковывал тебе это столько лет, но ты ведь меня не слушала!..» – Я заеду к тебе вечером, Полли. Тебе нужно что-нибудь?

– Только хороший собеседник. Мы наконец сможем поболтать вдвоем. Линетт вечером уйдет. A bientot[2] , дорогой.

– A bientot.

Перед тем как вернуться к своему эссе, Квиллер несколько минут просто сидел и радовался хорошим новостям от Полли. Он всё ещё не мог забыть её звонка поздней ночью, крика о помощи, её испуганных глаз, носилок, на которых санитары отнесли её к машине «скорой помощи», мучительных минут, проведённых им у дверей реанимации, и долгих часов ожидания у операционной палаты в больнице Миннеаполиса. Теперь она выздоравливала в доме своей золовки и с нетерпением ждала, когда же наконец окажется в собственном доме. Приготовив себе чашечку кофе, он отстукал:

Мою коллекцию пол названием «Никто» открывает тринадцатилетний мальчик с Юга, который ежедневно готовил еду для семьи из восьми человек. За ним следует водительница автобуса, которая, резко затормозив, посигналила водителю встречного автобуса и отвела заплутавшего пассажира в автобус, шедший в нужном ему направлении.

На сей раз его отвлек звонок Джона Бушленда, редакционного фотографа.

– Квилл, скажи, ты помнишь, как я пытался снять твоих котов в своей мастерской? Нам даже не удалось выманить их из того переносного курятника, в котором ты их привёз!

– Ну как такое забудешь? – улыбнулся Квиллер. – Это была схватка века – двое взрослых мужчин против двух упрямых кошек. Мы, помнится, тогда проиграли.

– Вот именно. Я бы хотел взять реванш, но уже у тебя дома, если ты, конечно, не возражаешь. Объявили очередной конкурс кошачьих фотографий для календаря. У себя им будет посвободнее, а я попробую незаметно их щёлкнуть.

– Конечно приходи. Когда тебе лучше – при утреннем свете или в сумерки?

– При естественном свете кошачьи глаза будут выглядеть выразительнее. Что, если я нагряну завтра утром?

– Приходи около девяти, – предложил Квиллер. – К этому времени они сытые и вполне довольны миром и собой.

После чего ему удалось дописать свой трактат, закончив его словами:

Напоследок мне бы хотелось дать советы начинающему коллекционеру «никто»: не сообщайте средствам массовой информации о предмете своего коллекционирования. Если вы не прислушаетесь к этому предостережению, то на следующее же утро лучшие экземпляры вашей коллекции проснутся знаменитыми, и ваша коллекция опустеет.

Несмотря ни на что, автор «Пера Квилла» всё же уложился в срок и засобирался на редакционное собрание. Он, как всегда, попрощался с сиамцами, сообщил им, куда направляется и когда вёрнется домой. Чем больше разговариваешь с кошками, тем милее они становятся. Два хвостатых умника прервали свой полуденный отдых, вместо ответа приподняли заспанные мордочки, осмотрели уходящего с ног до головы, а затем снова погрузились в сон.

Квиллер отправился в центр города пешком. В Пикаксе никто не ходил пешком, разве что до машины. Привычку Квиллера использовать ноги вместо колёс многие расценивали как причуду, которая прощалась бывшему переселенцу из Центра. Сперва он зашёл в закусочную «У Луизы», чтобы отведать яблочного пирога.

Хозяйку кафе, пышную, любящую покомандовать женщину, всегда окружала толпа завсегдатаев. На сей раз она устроила себе перерыв и болтала с любителями пропустить днем чашечку-другую кофейку. Она рассказывала им о своём сыне Ленни, который по вечерам работал портье, а днём учился в новом колледже. И про его подружку Анну-Мари, которая училась на курсах медсестёр и вдобавок помогала в гостинице. Студенты, утверждала мадам Луиза, очень рады подрабатывать в гостинице, правда, этот скупердяй, владелец гостиницы, платит им сущие гроши, а о страховке и речи быть не может.

Квиллера всегда радовала её болтовня, и на совещание он явился в прекрасном расположении духа.

Газета «Всякая всячина» представляла собой довольно пухлое издание, выходящее пять раз в неделю. Сперва газету финансировал Фонд К., но теперь она окупалась и даже приносила прибыль. Редакцию перевели в новое здание. Типография работала с утра до ночи и с ночи до утра. Сотрудники ходили с сияющим видом.

Совещание проходило в конференц-зале. Простые деревянные стены зала были украшены вставленными в рамочки обложками известных журналов, которые отражали важнейшие этапы развития американской журналистики: Гибель «Титаника», Война в Европе, Убийство Кеннеди . Сотрудники расположились за большим столом из тикового дерева, попивая кофе из чашек, на которых красовались шедевры журналистского остроумия: «Кто не работает, тот не пьет», «Дед-лайны нужны для того, чтобы их нарушать», «Небольшие пакости делают жизнь веселее».

– Заходи, Квилл, – сказал выпускающий. – Дуайт ещё не приехал. Но мы времени зря не теряем и сплетничаем о таинственной женщине.

За столом сидело шесть человек.

Арчи Райкер, издатель и главный редактор газеты, был старинным другом Квиллера и его коллегой ещё по прежним временам. Теперь, издавая провинциальную газету, он осуществлял свою давнюю мечту и вместе с этим постепенно отращивал брюшко.

Мальчишеская внешность и худоба Джуниора Гудвинтера резко контрастировали не только с занимаемым им постом – выпускающего редактора, – но и с происхождением: он являлся прямым потомком основателей Пикакса, что для городка, расположенного в четырёхстах милях к северу откуда бы то ни было, значило очень многое.

Хикси Райс, заведующая отделом рекламы и частных объявлений, тоже переселилась сюда из Центра, но, несмотря на проведённые в Пикаксе годы, ей всё же не удалось избавиться от столичного напора и шика.

Пышная и добродушная Милдред Хенстейбл-Райкер, ведущая кулинарной рубрики и жена главного редактора, была коренной жительницей Мускаунти. Она недавно вышла на пенсию, проработав долгие годы преподавательницей домоводства и изобразительного искусства в местной школе.

Джилл Хэндли, редактор передовицы, была милой и энергичной женщиной, которой пока ещё не удалось найти общий язык со своими новыми коллегами. Раньше она работала в газете «Локмастерский вестник», выходившей в соседнем округе, где жителей Мускаунти считали дикарями.