Искатель боли - Михаил Злобин

Сказав это, она отошла на почтительное расстояние от остальных, чтоб никто не смог подслушать наш разговор. А я, подумав, что сам себе накаркал проблем, поплелся следом за ней. Хотя, быть может и не проблем. Все-таки «пожалуйста» — это то самое слово, которое очень редко можно услышать в ее лексиконе.

— Я весь внимание, Мэтр Харма, — покорно подошел я к воительнице.

— Меня поражают твои успехи, Аколит, — огорошила она меня своим признанием. — Ты бьешься неистово и умело, словно был рожден для войны. Несмотря на то, что ты всего лишь воздушник, ты легко даешь фору любому из этих болванов.

— Спасибо, Мэтр… — попытался было вставить я, но был тут же безжалостно прерван.

— Помолчи! Я еще не закончила! — Поведя из стороны в сторону своим длинным крючковатым носом, словно ворона клювом, она прошлась по моей фигуре оценивающим взглядом. — Ты быстр и силен, Аколит Данмар. Ты неизменно находишь применение бесполезному воздуху, делая его сильным дополнением своего мастерства. Но на моих занятиях этого недостаточно!

— Что же от меня требуется, Мэтр Харма? — Для приличия спросил я, хотя и так уже понял, к чему она клонит.

— Работать вместе со своей командой, вот что! — Грозно рыкнула женщина, сводя брови на переносице. — Ты думаешь, я не вижу, что ты появляешься на моих уроках только для того, чтобы отточить свои собственные наработки?! Раньше тебя было ко мне не загнать ни калачами, ни плетьми, а тут вдруг ты перестал пропускать даже дополнительные сборы!

— Я просто понял, насколько важна ваша наука, Мэтр Харма, — попытался польстить я воительнице. — А еще я пытаюсь познать свои новые возможности и возможности Аколитов других стихий.

— Ты слишком быстро рвешься вперед, Данмар, — покачала головой наставница. — Ты не успеваешь привыкнуть к своей разгорающейся Искре и принять ее. Нимтору следовало бы плотнее заняться тобой…

Я ничего не стал говорить на этот счет, ведь на уроки Мэтра-воздушника я перестал ходить сразу, как только выполол все ростки надежды в мертвом лесу своей души. Я понял, что этот человек ничему не сможет меня научить, ведь наши пути настолько разные, насколько это вообще возможно представить.

— Я бы поспорил с тем, что прогрессирую слишком быстро. Все-таки, целый год у меня ушел только на то, чтобы отыскать внутри себя эту силу.

— Ты просто долго не мог найти вход, — парировала воительница, — а теперь летишь со скоростью ветра по запутанному лабиринту своей Анима Игнис, вместо того чтобы его внимательно исследовать.

— Красивая аллегория, Мэтр, — легко согласился я. — Обещаю подумать над вашими словами.

Я посчитал, что на этом наш разговор будет окончен, но Харма лишь криво усмехнулась, не спеша меня никуда отпускать.

— Давай прогуляемся, Данмар, — попросила она вполне мирным голосом. Я даже удивился, что она способна на что-то иное, помимо выкрикивания отрывистых команд и сочных ругательств.

— Конечно, Мэтр, я к вашим услугам.

И воительница повела меня к выходу с арены, периодически кося в мою сторону взглядом, будто проверяла, не попытаюсь ли я от нее слинять. Но я честно шел рядом и ждал, когда же она мне скажет то, ради чего позвала.

До выхода с арены, мы добирались в абсолютном молчании. Харма не пыталась ничего мне объяснить, а я не спешил лезть с расспросами. Так мы дошли до центральных врат, где столкнулись с целым строем рекрутов. Тех самых Аколитов-простолюдинов, что вверили свои жизни империи в безраздельное владение за одну лишь только возможность обучаться в Дивинатории. Они стояли, вытянувшись во фрунт, и смотрели строго перед собой, опасаясь гнева своих сержантов. Держали этих ребят в настоящих ежовых рукавицах, палками выбивая любые намеки на своеволие или неповиновение.

Когда мы шли мимо, Мэтр не удостоила рекрутов даже взглядом. И более того, даже как-то брезгливо поджала губы, словно близость этих будущих солдат Исхироса была ей неприятна. Точно таким же образом кривили лица и другие учащиеся, особенно высокородные, которые проходили мимо них. И я снова не смог найти причины этой необъяснимой классовой ненависти.

Вот проходящий мимо аристократ с гербом рода Фортем на груди сплюнул прямо под ноги первой шеренге и презрительно процедил:

— Проклятые шавки…

Молодой человек ушел дальше по своим делам, как ни в чем не бывало, как будто подобное поведение оставалось в порядке вещей. И судя по легкой улыбке моей спутницы, на мгновение тронувшей ее уста, она подобное мнение не только разделяла, но еще и всячески одобряла.

— Скажите, Мэтр, — обратился я к Харме, — почему вы так ненавидите простолюдинов?

— Что?! — От моего внезапного вопроса женщина аж сбилась с шага. — С чего ты это взял?!

— Просто видел, как вы смотрели на этих ребят, — кивнул я через плечо в сторону строя имперских рекрутов.

— А… ты об этом. Дело не в том, что они простолюдины, Аколит Данмар.

— А в чем же тогда? — Я решил для себя твердо допытаться до причин всеобщей нелюбви к этим юнцам.

— Хм… — Харма немного поколебалась, формулируя мысль. — Странно, что ты об этом не слышал. Ты что-нибудь знаешь об эпохе магических кланов?

— Конечно, — удивился я. — Как можно было об этом не знать? Это же целая глава истории Исхироса.

И в самом деле, эпоха кланов длилась около четырехсот лет и едва не стала переходным звеном от абсолютной монархии к классическому феодализму, когда кланы начали слишком уж сильно наглеть и стараться заграбастать полную власть и независимость на своих землях. Конец этой вольнице более века назад решил положить император Иилий первый, прадед нынешнего правителя страны. Ему вполне обоснованно начало казаться, что объединения знатных родов набрали слишком много сил и теперь составляют опасную конкуренцию централизованной власти Исхироса. Конечно же, это были отнюдь не все предпосылки, побудившие правителя к столь решительным действиям, а лишь одна из основных. Я сейчас не хочу сильно углубляться в историю и подробно анализировать события тех лет, поэтому не стану их все приводить.

Если описать события минувшего века в двух словах, то Дворяне с мнением правителя не захотели соглашаться, и стали за свои права бороться, оскалив длинные клыки. Грянула скоротечная, но очень кровавая гражданская война, которая длилась на землях империи целых полгода и завершилась полной победой Иилия. В результате этой непримиримой междоусобицы многие аристократические семьи потеряли владения, деньги, родню и даже свои титулы. А сам правитель Исхироса особым эдиктом запретил дворянам объединяться в кланы под угрозой утраты фамилии и жизни.

— А ты знаешь, — задала новый вопрос Харма, — как именно император одолел мощную объединенную армию кланов более чем двадцати провинций?

— Не припомню, чтобы об этом где-нибудь упоминалось, — честно ответил я. Ведь и в самом деле, победа Иилия преподносилась в истории как нечто само собой разумеющееся, без каких-либо дополнительных пояснений.