Аделия. Позор рода - Татьяна Зинина

– Прости за правду, Грегор, но твоя дочь не испытывает к тебе ни толики должного уважения, – снисходительным тоном заявила его супруга. – И если ты не примешь меры, то их приму я.

Мне стало даже интересно, что она там придумала на этот раз. По части попыток сделать из меня приличную девушку эта леди уже стала настоящим рекордсменом. У неё было великое множество идей по моему перевоспитанию, правда пока ни одна успехом не увенчалась. Помню сразу после моего выпуска из пансиона, она втайне от отца отправила меня без денег, с одной только сумкой на Харуту – считай, на другой конец галактики. Там жила её давняя то ли подруга, то ли должница, вот к ней меня и поселили. Правда через неделю я вернулась: с деньгами, новыми знакомыми и растущей популярностью. А ведь всего лишь дала интервью одному каналу Сети, в котором рассказала о своих тяжёлых отношениях в семье и дикой жадности моей злобной коварной мачехи, которая мечтает сжить несчастную деточку со свету.

После этого леди Лора меня долго стороной обходила. Это ж такой позор! Ужас просто. Но так и не оставила навязчивую идею от меня избавиться. В нашей семье я была для мачехи кем-то вроде грязного пятна на белоснежной скатерти. И это её несказанно раздражало.

– Лора, прости, но мы связаны по рукам и ногам, – тяжело вздохнул отец. – Ты же знаешь. Если пострадает Аделия – пострадаем мы все. Моя карьера, твой образ в обществе. Марк, Лизетта.

Да, в этом он был прав. Для всех в Союзе я была в первую очередь дочерью председателя Совета – первого человека во всём правлении объединения планет. И пока я просто чудила – никто особенно не обращал на это внимание. Но если папенька вздумает меня серьёзно наказать: посадит в тюрьму, отправит на принудительное психиатрическое лечение, сошлёт в другую галактику, или что-то ещё – это отразится в первую очередь на нём, на его репутации. Да даже если я попаду в аварию со смертельным исходом, или сама сигану с двухсотого этажа – виноват всё равно будет папа. Всегда. Потому политики такого уровня старались не афишировать подробности жизни своей семьи. В моём случае так не получилось. К счастью.

– Я решила подключить к решению вопроса с Аделией отличного специалиста. Это лучший психолог Союза. У него обширный опыт, и он милостиво согласился заняться нашей… проблемой, – деловито начала моя мачеха. – Уважаемый профессор предложил прекрасный вариант. Сказал, что твоя дочь станет гораздо спокойнее, осмотрительнее, ответственнее, если забеременеет и родит ребёнка. В принципе, провернуть такое несложно. Список потенциальных женихов я уже подготовила. Кое с кем даже успела побеседовать. Знаешь, – она повернулась к супругу, который теперь слушал её с откровенно заинтересованным видом. – Как ни удивительно, но многие готовы даже взять Аделию в жёны, только бы получить возможность войти в нашу семью.

– Я против, – бросила я равнодушным тоном.

– А вот это как раз таки не проблема, – ядовито парировала мачеха. – Церемония простая, и главное в ней согласие жениха. Потом брачная ночь, которая при наличии правильных препаратов пройдёт прекрасно. И если забеременеть с первого раза не получится, всегда можно повторить. Потом мы просто отправим тебя с мужем куда-нибудь…

– А хорошая мысль, – неожиданно для меня заявил папа. – И ответственность с меня будет частично снята. А эта головная боль перейдёт к другому мученику.

– Нет! – рявкнула я, всё больше раздражаясь. – Хотите ещё одно интервью? Чистосердечное, о том, как меня ненавидит собственная мачеха, а родной отец готов вручить кому угодно, лишь бы избавиться от такой дочери?

– С этим я разберусь, – спокойно отмахнулся папа. – И даже знаю, кому мы тебя отдадим. Сеймуру Гралду. Он давно мечтал со мной породниться.

Я мигом вспомнила этого мужчину: высокий, широкий в плечах, крупный, с густой чёрной бородой, которую вообще в Союзе никто кроме него не отпускал. Жуткий тип, да ещё и старше чем я в два раза. И вот в том, что он придумает, как меня усмирить я не сомневалась. Например, кулаком по лицу. Такой ведь и на насилие пойдёт, и наркотиками не погнушается. Но хуже всего то, что этот субъект входил в десятку самых завидных холостяков Союза, а значит СМИ мне не помогут. Даже если я буду плакаться, что он меня избивает, этот изворотливый тип всегда сможет обаятельно улыбнуться на камеру и заявить, что я просто хочу его наказать скандалом. И что самое гадкое – ему поверят.

Видимо от перспективы такого замужества меня знатно перекосило, потому что леди Лора ехидно улыбнулась, а отец вдруг развернулся и направился к выходу из гостиной. И выглядел таким довольным, что мне стало страшно.

– Папа! – крикнула я, быстро спрыгивая с кресла. – Подожди. Я против! Ты не можешь так со мной поступить!

– Почему же не могу? – спокойно спросил он, даже не думая останавливаться. Кажется, ему нравилось, что я испуганно семенила следом. – Ты – моя дочь, а Гралд – прекрасная партия. Ты будешь замужем за перспективным политиком, он всем тебя обеспечит. А главное, он во всех интервью говорил, что мечтает о семерых детях, то есть тебе будет, чем заняться в ближайшие годы. А там… может, поумнеешь.

– Папа, да как ты можешь?! Хочешь превратить меня в завод по производству детей?!

Он не ответил, продолжая идти по коридору по направлению к своему кабинету. А я даже не думала отставать.

– И как мне раньше в голову не пришло просто сплавить тебя замуж? – улыбнулся он.

– Мне же только две недели назад двадцать исполнилось! – причитала я, продолжая идти за ним. – Я пожить хочу!

– Замужем поживёшь.

– Папа!

У самой двери кабинета он остановился и, обернувшись, посмотрел на меня с сочувствием.

– Да ладно тебе, Аделия. Не расстраивайся. Уверен, ты сможешь уговорить Сеймура после первых троих детей сделать перерыв хотя бы на год. А потом с новыми силами…

– Папа! – выкрикнула я. – Ты не посмеешь!

– Разговор окончен. Иди в свою комнату. Её тебе покидать запрещено.

* * *

Взаперти меня продержали почти двое суток. И за это время я успела поднять самую настоящую панику. Дала два интервью своему любимому каналу Сети, который принадлежал моим подругам. Рассказала о планах родителя, даже всплакнула на камеру, чтобы зрители точно прониклись. Да только эффекта это не дало. По большей части в комментариях зрители меня называли капризной избалованной дурочкой, которая имеет глупость воротить нос от «такого шикарного мужчины». Я же только кривилась и ничего приятного в образе Гралда не находила. А от одной мысли, что он подойдёт слишком близко, мне и вовсе становилось дурно. Даже тошнота накатывала.

В итоге, когда ко мне в комнату ближе к вечеру второго дня заглянул отец, я накрутила себя так, что была готова покаяться во всех грехах и пообещать быть самой лучшей и спокойной дочерью, лишь бы только не отдавал меня замуж. Да что говорить, если я даже морально подготовилась к тому, чтобы упасть на колени и молить его о прощении! Но папа не дал мне и слова сказать.