Дорога к тебе - Барбара Делински

Засунув папку за стол, Рэйчел взяла книгу и поспешила назад. Наскоро поцеловав девочек, она пообещала быть дома к одиннадцати и села в машину.

Когда в два часа ночи зазвонил телефон, своим пронзительным звуком разорвав тишину одуряющей сан-францисской ночи, Джек Макгилл еще не спал. С двенадцати часов он лежал в постели, охваченный беспокойством, и никак не мог заснуть. Внезапный сигнал тревоги резко ударил по его и без того взвинченным нервам.

За те считанные мгновения, которые потребовались, чтобы взять трубку, в его голове успела пронестись не одна паническая мысль.

— Да?

— Это Джек Макгилл? — спросил незнакомый женский голос, в котором явно звучало напряжение.

— Да.

— Вас беспокоит Кэтрин Эванс, одна из подруг Рэйчел. Произошел несчастный случай, Рэйчел находится в больнице в Монтерее. Я думаю, вам нужно срочно приехать.

Джек сел.

— Что за несчастный случай?

— Дорожная авария, ее машина упала под откос.

В животе у него заныло.

— Где это произошло? Девочки были с ней?

— На шоссе номер один, и она была одна.

— Какое облегчение! По крайней мере девочки целы.

— Она ехала в Кармел и в тот момент находилась возле Рокки-пойнт. Кто-то ударил ее сзади, машина Рэйчел по инерции перелетела через дорогу и сорвалась вниз.

Джек опустил ноги на пол. В животе заныло еще сильнее.

— Она жива, — продолжала подруга. — Сломано только несколько ребер, но она не приходит в сознание. Врачи беспокоятся за ее мозг.

— Почему беспокоятся?

— У Рэйчел сотрясение мозга и множество ушибов.

Он провел рукой по голове. Мысли о работе, не дававшие ему до сих пор уснуть, вытеснились совершенно другими заботами.

— А девочки…

— Девочки дома. Рэйчел ехала на собрание клуба книголюбов. Когда в девять часов ее все еще не было, я позвонила ей домой. Саманта сказала, что она уехала в семь, и тогда я позвонила в полицию штата. Там мне сообщили, что с ее машиной произошла авария. В тот момент они пытались извлечь ее из машины и не могли сказать, в каком она состоянии, поэтому я связалась с ее соседом, Дунканом Блаем, и он пошел к девочкам. Недавно я позвонила им, чтобы сказать, что с их мамой все в порядке, но не стала говорить про травму головы, и не знаю, стоит ли просить Дункана, чтобы он отвез их в больницу. Это не мне решать.

Да. Это решать Джеку. Развод разводом, но девочкам он все равно отец. Зажав телефон возле уха, он потянулся за джинсами.

— Я уже еду. Позвоню Саманте и Хоуп из машины.

— Рэйчел сейчас в отделении «Скорой помощи». Поезжайте туда.

— Да, конечно. Спасибо. — Повесив трубку, Джек сообразил, что не запомнил, как зовут подругу Рэйчел, но это было не самое худшее из всего. — Невероятно! — пробормотал он, застегивая джинсы и протягивая руку за рубашкой. В конторе дела шли хуже некуда, утром ему нужно было побывать в двух местах одновременно, а тут еще Джилл. На сегодня намечен благотворительный ужин, который она так долго готовила. Зная, как много он для нее значит, Джек специально отложил свои деловые поездки. Наглаженный смокинг висел в шкафу. Джилл будет ждать его к пяти. К пяти — а он еще не сомкнул глаз. И теперь направляется на юг, где проведет бог знает сколько времени.

Но ведь Рэйчел в больнице. «Она больше тебе не жена, — твердил ему внутренний голос, но Джек не стал медлить ни секунды. — Ты ничего ей не должен, парень. Это она ушла от тебя».

И тем не менее она в больнице, ему позвонили, и в зависимости от того, что он обнаружит в Монтерее, нужно будет что-то делать с девочками. Прежде всего придется сообщить им, что с Рэйчел. Они слишком взрослые для того, чтобы отправить их спать, сказав, что все будет хорошо, и слишком малы для того, чтобы оставить их наедине с грозящей катастрофой. Рэйчел была их опекуном, подругой, наперсницей. Они были неразлучны.

«Врачи беспокоятся за ее мозг», — сказала та подруга, имени которой Джек не запомнил. Что ж, конечно, они будут беспокоиться, пока все не выяснится.

Плеснув на лицо холодной водой, он почистил зубы, а затем отправился в свою студию, внезапно подумав о том, почему, собственно, продолжает так ее называть. Студия давно уже стала скорее кабинетом бизнесмена, чем мастерской художника. Те немногие эскизы, что он собственноручно выполнил за последнее время, были погребены под кучей спецификаций, контрактов, всякого рода корреспонденции — всего, что оставалось после совершенно безумного числа разнообразных проектов, которые он курировал как архитектор. Все здесь свидетельствовало о чрезвычайном напряжении, в котором живет хозяин студии.

За окнами уже начинал пробиваться серый рассвет. Подхватив под мышку кейс, в который он успел засунуть портативный компьютер, как можно больше важных бумаг и папку с многочисленными вариантами монтанского проекта, Джек по темному коридору бросился на кухню. Свет ему не был нужен — он и так прекрасно здесь ориентировался. Схватив ключи и сорвав с вешалки куртку, Джек включил сигнализацию и спустился в гараж. В считанные минуты выведя оттуда «БМВ», он рванул вниз по Филберт; свет фар с трудом пробивался сквозь густой утренний туман, время от времени выхватывая из темноты какие-то кучи мусора — вероятно, весь Сан-Франциско сейчас был погружен в этот туман.

На ощупь набрав номер телефона, Джек позвонил в справочную монтерейской больницы.

— Вас беспокоит Макгилл. К вам недавно поступила моя жена, Рэйчел Китс. Я сейчас к вам еду. Есть ли для меня какие-то новости?

— Подождите, пожалуйста.

Через несколько изматывающих душу минут трубку взяла дежурная сестра приемного покоя:

— Мистер Макгилл? Ваша жена в операционной. Это пока все, что известно.

— Она в сознании?

— Когда ее отправляли наверх, была без сознания.

«Врачи беспокоятся за ее мозг».

— А что именно оперируют?

— Вы можете минуту подождать?

— Я бы предпочел…

Трубка замолчала, и Джек понял, что у него нет альтернативы. Когда шесть лет назад Рэйчел ушла от него, альтернативы тоже не было. Он был в отъезде, и она просто собрала вещи и уехала вместе с девочками. Тогда он вернулся в пустой дом, чувствуя себя таким же беспомощным, как сегодня. Чуть позже, охваченный спасительным гневом, он продал дом и переехал в другой, где тишина не была такой гулкой. Теперь же ничего не помогало. За каждым поворотом ему чудилось прекрасное лицо Рэйчел — то целое и невредимое, то все в синяках и ссадинах. Сердце взволнованно билось.

Он прибавил скорость.

— Мистер Макгилл? — послышался в динамике мужской голос. — Это доктор Коули. Я занимался вашей женой, когда ее привезли.