Мефодий Буслаев. Маг полуночи - Дмитрий Емец

– Это случилось осенней ночью в последнийгод магических войн, – заметил Сарданапал. – Мир так переполнилсязлом, что начинал уже уставать. Древнир и его сын возвращались после какой-товстречи. Так случилось, что они вдвоем оказались в глухом лесу. И внезапно наних напали. Нежить и стражи мрака окружили их сплошной стеной. Нельзя было нителепортировать, ни позвать на помощь, ни использовать заклинания – нападавшиевсе предусмотрели и запаслись сильными артефактами. Тогда Древнир глубоковонзил свой меч в дерево. Магия его меча, магия дерева и магия земли, с которойдерево было связано корнями, объединились, и вокруг ствола дерева образовалосьузкое кольцо света. Древнир и его сын стояли в сияющем кругу, вокруг котороготолпились нападавшие. Нежить копошилась, лезла друг на друга, давила передних,но не могла пробиться внутрь круга. Стражи мрака были умнее. Они встали поодальи, не пытаясь пробиться внутрь, спокойно стояли и ждали своего часа. Они знали,что внутрь круга им все равно не прорваться и самое мудрое – не расходоватьпонапрасну силы. Так прошло два дня и две ночи. Нежити становилось все больше.Она облепила круг со всех сторон, даже копошилась внизу, под землей. Стражимрака все еще были тут. Они спокойно сидели на земле и ждали. Тут были все лучшиеих бойцы – горбун Лигул, мечник Арей, Хоорс и другие. Они надеялись, что их часнаступит. Древнир и его сын спали по очереди, ломая голову, как им податьсигнал и позвать на помощь остальные силы света. И вот на третью ночь, ужеперед рассветом, когда Древнир, дежуривший до того, заснул, мечник Арейоскорбил сына Древнира и бросил ему вызов. Арей поклялся нерушимой клятвоймрака, что они будут биться один на один, и если сын Древнира победит, то его иотца отпустят. Сын Древнира, очень горячий и молодой, принял вызов. Он вытащилиз дерева меч отца, не заметив, что его кончик обломился и остался в дереве, исделал шаг из круга…

– И тут нежить набросилась нанего? – взволнованно спросил Тарарах.

Забыв о шашлыке, горячий питекантроп взмахнулшпагой маршала Даву, забрызгав профессора Клоппа горячим жиром.

– Ви сбрендиль с ума! Ви метать в меняваш скверны шашлик! – завизжал Клопп.

– Нет. Я думаю, что бой действительно былчестным. Арею не было смысла нарушать клятвы, да это и не в егоправилах, – продолжал Сарданапал. – Арей и сын Древнира рубились,уставший же Древнир спал внутри круга, ничего не видя и не слыша. Думаю, чтоего сон был усилен чарами магов мрака. Сын Древнира хорошо владел клинком, новсе же не так, как лучший меч стражей мрака. Не прошло и минуты, как Арейобезглавил сына Древнира и пролил его кровь на землю… Нежить, почуяв кровь,совсем сорвалась с катушек. Она набросилась на спящего Древнира, но не смоглаубить его из-за того, что магический круг хотя и ослаб, но все же сохранился,ведь кончик меча остался в стволе дерева… Спустя день отряд белых магов,обшарив все окрестности, нашел Древнира. Я тоже был там, в том отряде. Древнирвсе еще находился во власти сонных чар. Никого из серьезных стражей мрака тамуже не было. Только нежить, которую довольно быстро разогнали и которая, урча,расползлась по норам и оврагам… Древнир сам похоронил то, что нежить оставилаот его сына. В полном одиночестве вырыл кинжалом могилу.

– Я ничего не знала. Странно, что об этомникогда не говорили, – сказала Медузия.

– Об этом знали только самые близкиеученики и друзья Древнира. Он взял с нас клятву молчать об этом. Я не нарушилбы клятвы и сейчас, если бы не видел в этом острой необходимости, – сказалСарданапал.

– Действительно? При чем тут сын Древнираи этот мальчишка, Буслаев? Что их связывает? – поправляя очки, спросилаЗубодериха.

Академик с укором посмотрел на нее:

– Ты спешишь, Зуби. Связи магическогомира слишком сложны, чтобы их можно было постичь поверхностным взглядом. МечДревнира пропал. Его поднял с земли и унес горбун Лигул, бывший там с Ареем.Этот Лигул, некогда близкий друг Арея, тогда уже начинал завидовать ему имало-помалу стал лютым врагом. Но и другом в какой-то мере он остался тоже.Есть такая вариация на тему человека, называется «заклятый друг». Какое-товремя спустя Лигул нашел способ, как сделать сильнейший артефакт светаартефактом тьмы. Для этого он провел меч Древнира через множество преображений,в каждом новом преображении делая его чуть хуже и темнее, чем он был раньше.Однако это происходило так постепенно, что сам меч не замечал перемен. Онпобывал и копьем, и огненным хлыстом, и стременем, и кольцом, и чернымкинжалом. Во всех своих воплощениях он сеял смерть и унес множество жизней. Ноэти превращения артефакта были лишь частью пути. В финале он вновь станет мечомДревнира, но мечом, превратившимся в свою противоположность. Мечом тьмы… Незнаю, прошел ли меч все преображения и у кого он теперь? Не исключено, что всееще у Лигула. Уж не надеется ли горбун с его помощью попасть в Храм ВечногоРисталища, расположенный в Срединных землях между Эдемом, где обитают стражисвета, и Аидом, где находится Канцелярия стражей мрака? Да только едва ли дажемечу Древнира это по силам.

– Храм Вечного Ристалища… Храм, надкоторым не имеют власти ни свет, ни тьма… Храм настолько древний, что всецивилизации Земли лишь песок у его подножия, – мечтательно повторилаЯгге. – Как же, как же, бывала я там. Безумно давно. Тибидохса тогда небыло и в помине, а Буян только высунул свою макушку из вод океана… Срединныеземли, где-то между Эдемом и Аидом! Глупый лопухоид, вздумавший найти их наглобусе, только испортил бы зрение, а между тем Срединные земли гораздореальнее, чем все их континенты. Вообразите огромную равнину – белый от солнцапесок, сероватые островки почвы с дюжиной чахлых деревьев и камни, которыеторчат из земли под немыслимыми углами. Камни стоят тесно, точно образуякоридор. Идешь между камнями, как по спирали, – полетной магии тамнет, – и внезапно взгляд натыкается на колонны. И ты понимаешь, что передтобой нечто более древнее, чем магия, древнее и мудрее, чем даже свет и тьма.Нечто такое, над чем никто из ныне живущих не имеет власти.

– Как египетские пирамиды? – спросилСоловей О.Разбойник. Он, хоть и отлично играл в драконбол, путешествовал мало,а в прежние годы и вовсе безвылазно сидел в родной Мордовии, подкарауливая влесах мимохожих-мимоезжих.

Ягге поморщилась: