Гианэя - Георгий Мартынов

Линия шарэкса была отсюда — как на ладони. Влажно (так они были отполированы) блестели полукруглые опоры — рельсы. Их геометрическая правильность создавала зрительную иллюзию, что и внизу, где была пустота, они продолжаются, замыкаясь невидимой поверхностью, создавая сплошную опору в форме трубы, разрезанной вдоль, — желоба. Потому и назывался этот путь «желобовой дорогой».

Но название имело и другую, историческую, причину. Самая первая линия шарэкса была действительно построена в виде сплошной полутрубы. Только впоследствии пришли к убеждению, что нижняя часть не нужна, что она даже уменьшает скорость, создавая излишнее трение. Сокращение площади «рельсов» вполне можно было скомпенсировать увеличением количества шариков на опорной поверхности самого шарэкса. Эта рационализация, предложенная и рассчитанная молодым тогда инженером — Виктором Муратовым, родным братом спутницы Гианэи, — дала блестящие результаты: скорость экспресса сразу возросла на двадцать процентов.

Форма пути изменилась, но первоначальное название так и осталось за дорогой, Шарэкс приближался. Теперь его слышала не одна только Гианэя. Где-то, еще за горизонтом, но уже близко, словно гудела туго натянутая толстая струна.

— Нас не сметет отсюда? — опасливо спросил кто-то рядом с Муратовой.

— Ну, что ты! — ответил другой. — От нас до пути метров тридцать.

Точно услышав этот разговор, механический водитель вечебуса снова подал свой голос.

— Рекомендуется не стоять, а сесть на землю, — внятно и раздельно сказал он.

Все поспешили выполнить этот совет. Но, выслушав перевод, Гианэя осталась на ногах. Севшая было Муратова поспешно поднялась. Она не могла допустить, чтобы вверенная ее попечению гостья упала из-за своей неосторожности и, возможно, получила хотя бы и небольшую травму. Встав рядом с Гианэей, она крепко обняла девушку за плечи — так было устойчивей.

Гианэя улыбнулась и, в свою очередь, обхватила рукой талию Марины.

«Теперь мы не упадем», — подумала Муратова, ощутив всем телом, как надежна опора этой тонкой, нежной с виду, но такой сильной руки.

Она хотела поддержать Гианэю, а вышло, что Гианэя поддерживала ее.

«Как бы то ни было, а теперь мы не упадем, промчись тут хоть два шарэкса», — еще раз, про себя, сказала она.

— Эту дорогу построил ваш брат? — неожиданно спросила Гианэя.

Муратова вздрогнула. Нет, это уже слишком! О своем брате она никогда не упоминала в разговорах с Гианэей, исполняя просьбу Виктора. Он не хотел, чтобы гостья знала об их родстве. Ведь самого Виктора Гианэя хорошо знает, не подозревая, что он брат Марины. Кто же мог сказать ей о нем? И откуда она знает, что именно Виктор предложил идею такого пути?

Большие, столь необычно посаженные глаза внимательно смотрели на Муратову, ожидая ответа. Едва заметная улыбка тронула зеленоватые углы красиво изогнутого рта. И у Марины, не в первый раз, мелькнула мысль, что Гианэя притворяется, — она знает земной язык, втайне от нее читает газеты и журналы.

— Нет, — машинально ответила Муратова на своем родном языке. — Он не строил эту дорогу, а только предложил идею.

— Что вы сказали? — спросила Гианэя.

«Если притворяется, то очень искусно! Но, может быть, она знает не русский язык, а какой-нибудь другой?»

Муратова перевела сказанное на язык гостьи.

— Идет! — сказал кто-то.

Это относилось к шарэксу.

Вдали, там, где «рельсы» пути казались слившимися в одну тонкую прямую линию, появилась ярко блестевшая точка. Она стремительно приближалась. Низкий протяжный гул усиливался с каждой секундой.

«Шофер» вечебуса услужливо информировал:

— Шарэкс идет со скоростью шестисот десяти километров в час, или ста шестидесяти девяти и семнадцати сотых метра в секунду.

Пока звучала эта фраза, экспресс успел пройти около двух километров и находился уже совсем близко. Отчетливо можно было рассмотреть длинный, идеально обтекаемой формы корпус переднего вагона, сделанный из серебристого металла. Позади экспресса, ясно видимый в солнечных лучах, тянулся шлейф взвихренного воздуха.

Некоторые из зрителей на холме заткнули уши. К могучему гулу присоединился все усиливающийся свист.

Гианэя стояла неподвижно, не спуская глаз с приближающегося экспресса. Много раз она ездила на шарэксе, но еще ни разу не видела его со стороны, во время движения. Говорил ли ей что-нибудь вид сверхбыстрого поезда, будил ли в ней воспоминания? Кто мог ответить на это?

В тот момент, когда короткий состав серебристой молнией промелькнул мимо холма, ударив по зрителям тугой волной рассеченного воздуха, Муратова случайно посмотрела в лицо Гианэи и успела заметить, как в темных глазах ее спутницы блеснул огонек.

К чему он относился? Что его вызвало? Было ли это восхищение могуществом земной техники, или… насмешкой над ее отсталостью?..

Когда шарэкс исчез за противоположной линией горизонта и замер для слуха людей Земли его гул, Муратова спросила:

— Каково ваше впечатление? Но Гианэя ничего не ответила.

Обе девушки не знали, что человек, о котором они недавно говорили, находился в экспрессе, только что пронесшемся мимо них.

Виктор Муратов сидел в глубоком мягком кресле у стенки вагона и внимательно просматривал страницы какой-то рукописи.

Из газет он знал, как знали это все, что Гианэя отправилась в Полтаву, а с нею, конечно, и его младшая сестра. Но мысль, что минуту тому назад он находился совсем близко от них, естественно, никак не могла прийти ему в голову. И даже если бы он смотрел в окно, то при такой скорости все равно не смог бы заметить группу людей на маленьком холмике.

Это был очень высокий, сильно загорелый, атлетически сложенный мужчина, лет тридцати пяти. У него были такие же, как у сестры, густые черные волосы и темные глаза, приподнятые к переносице. Это делало его немного похожим на Гианэю.

Но сам он не замечал этого сходства, которое, безусловно, бросилось бы в глаза каждому. Правда, один раз, в очень памятный день, ему сказали об этом, но Муратов вскоре забыл эту фразу.

И не вспомнил о ней даже сейчас, когда перед его глазами была фотография Гианэи, наклеенная на одной из страниц рукописи.

Он даже не взглянул на снимок. В этом не было никакой нужды, так как именно он, в числе немногих других людей, первым увидел пришелицу из другого мира, и ее черты навсегда врезались в его память. Слишком необычайны были обстоятельства этой первой встречи и место, где она произошла.

Быстро прочтя последнюю страницу, вернее, только скользнув по ней глазами, Муратов сложил листки, аккуратно выровняв углы, и, согнув рукопись пополам, сунул ее в карман.

— Нет, это совсем не то! — сказал он, пожав плечами.