Стена между нами - Анни Кос

— Это ваши отличительные знаки, — поясняют громко, неспешно, словно мы скорбные умом и не понимаем, что происходит. — Каждый уникален, повторения исключены. Носите их при себе постоянно. Со временем вы получите право взять новые имена, но до тех пор это ваш единственный опознавательный знак на землях к северу от Стены.

Я прячу цепочку под одежду, криво улыбаюсь. Ни имени, ни прошлого. Тут они теряют значение. Когда я войду в дом мужа, он сам наречет меня, приняв тем самым под покровительство нового рода, сделав одной из них.

Его подчиненные рассаживают нас по нескольким специальным воздушным повозкам. У них высокие борта и ужасающе прозрачные стены и перекрытия, будто вырезанные из горного хрусталя.

— Не бойся, красавица, — слышу я голос уже знакомого стража. — Их не разбить даже силой ардере. Заходите.

Никаких торжественных речей, церемоний, словно наше появление здесь — нечто обыденное.

Владыка отходит в сторону и без всякого предупреждения оборачивается в истинную форму. Мы неотрывно смотрим на него, на многих лицах ужас. В этом обличье он выглядит отвратительно: массивное огромное тело, вытянутое, словно у ящерицы, острые шипы и иглы, тянущиеся вдоль хребта, в беспорядке торчащие в стороны, чешуя с неровными наростами, словно алти-ардере поразила неведомая болезнь, длинные когти искривлены и обломаны. Правая передняя лапа чудовища чуть короче левой, выгибается под неестественным углом. Крылья, как у летучих мышей, кожистые, блестящие, скользкие. Владыка массивен, неповоротлив, груб. В нем нет ни капли грации, только мощь, сила, угроза. От прежнего облика остаются только глаза — пронзительно синие, бездонные, полные неведомого внутреннего огня.

Но Дорнана не интересует, что мы о нем думаем, его ждут другие дела. Мгновение он смотрит на нас, потом равнодушно отворачивается. Несколько взмахов крыльями, широкий круг в небе — и он растворяется в мареве, пронизанном солнечным светом. Я смотрю ему вслед до рези в глазах, до слез, бегущих по щекам. Запоминаю.

Один за другим стражники меняют обличье и подхватывают повозки огромными когтями. Полет проходит в почти полном молчании. Легкие шепотки, тихие вздохи, но все же кто-то изумленно ахает, осмелившись глянуть вниз сквозь защитное стекло. Порт — единственный для людей вход в страну драконов — быстро остаётся за спиной. Теперь внизу, тянутся неровные гребни гор и покрытые изумрудной травой долины, вьются тонкие ленты рек. Прозрачная вода пенится на перекатах, буруны впитывают отблески солнца и сияют, будто снег на вершинах. Сверху мир выглядит совсем иначе, и мне кажется, что реки — это белая кровь, что струится по венам мира, созданного из любви Праматери и Праотца.

Но вот ардере переваливают очередной хребет и плавно спускаются к равнинам. Чем ниже, тем больше встречается лесов. Могучие деревья тянут ветви к небу, и те покачиваются, словно руки, поднятые в приветствии.

Мы огибаем последний отрог — и под нами расстилается огромный город. Алые крыши, серые дороги, арки мостов, перекинутых над полноводной рекой, пересекающей город. Ветер развевает тонкие вымпелы на башнях могучего замка, играет знаменами. Мы проносимся над ними и оказываемся в кольце защитных стен.

Небесные повозки бережно опускаются на траву.

— Ну как, красавица, понравилось небо?

Стражник, вновь ставший человеком, подает мне руку, помогает выбраться наружу. Улыбается. Окидывает взглядом от макушки до пят. На лице любопытство, словно он диковинного зверька рассматривает. Ни капли похоти или презрения. Я выдавливаю ответную улыбку.

— Спасибо. Пока не уверена.

— Еще распробуешь, — хмыкает он. — От неба сложно отказаться. Я бы не смог. Все бы отдал за крылья, включая жизнь.

— А мне понравилось лететь, пусть даже только так, — тихо, но отчетливо произносит Мика, глядя прямо в лицо собеседника. — В этом есть своё великолепие.

— И свобода, — тут же с охотой отзывается он. — Поймете со временем.

Один из его товарищей замирает неподалеку, прислушиваясь к нашему разговору, потом выдает резкий свист.

— Думаю, пора прощаться. Владыка запретил надоедать вам в первые дни, как любезно напомнил мне Силлаг, слишком большие перемены требуют времени для осмысления. — Он отступил на шаг и слегка поклонился. — Можете звать меня Кеган. Мы оба служим тут, во дворце, и участвуем в церемонии выбора, так что, без сомнения, еще увидимся.

Он на мгновение прикладывает сжатый кулак к сердцу, а после разворачивается и уходит. Нас передают на попечение дворцовых слуг, размещают в отдельных покоях. Невероятное расточительство: отныне нам предстоит жить как богачам из сказок. У каждого есть дорогая сменная одежда, ванная комната, мебель, кровать.

— Расходитесь и приведите себя в порядок. Вам помогут, — объясняет нам пожилая байниан-ардере, женщина из рода огненных, видимо, старшая над слугами. — Вы можете свободно гулять по всему крылу и внутреннему саду, но в основную часть замка вас не пустит стража. Пока.

Я киваю. Киссаэр рассказывал нам, что так и будет. Ардере могущественны и богаты, они могут позволить себе держать нас на длинном поводке. Кормить лучшей едой, облачать в нарядные одежды, дарить ценные вещи. Мы для них забавные и крайне полезные питомцы. Отчего бы не проявить щедрость?

Краем глаза я замечаю, что Мика замерла на месте, ей не хватает решимости отправиться выбирать комнату. Байниан в нетерпении притопывает ногой.

— Что застыла? До завтра будешь так стоять?

Мне приходится вступиться:

— Госпожа, позвольте проводить подругу. Она утратила присутствие духа из-за волнения, но, уверена, это скоро пройдет.

Она фыркает, словно я глупость какую-то сказала, но все же кивает нам обеим и уходит по своим делам. Я подталкиваю Мику к ближайшим дверям.

— Пойдем. Умоешься, тебе станет легче.

Горничная легко подхватывает Мику с другой стороны.

— Госпожа, поверьте, все не так страшно, как вам кажется. Вы привыкнете, вам тут понравится, уверяю.

Смотрю на нее — и понимаю, что она совсем еще ребенок, лет шестнадцати на вид. Чистокровный человек. Неужели её точно так же, как и нас, забрали из семьи или она родилась тут? Видела ли она свою настоящую родину хоть раз? Есть ли у неё родственники на юге? Слишком много вопросов, а ответов нет вовсе.

Служанка тем временем щебечет, не замолкая, расписывая нам прелести столицы, храмы, торг в городе. Я не могу заставить себя воспринимать смысл слов, но хорошо ловлю интонации. С удивлением понимаю, что девочка в самом деле рада тому, что живет к северу от Стены: ее глаза горят воодушевлением, голос звенит, смех кажется совершенно искренним. Её нимало не смущает то, что приходится прислуживать захватчикам.

Это путает, сбивает с толку, вносит сумятицу. Понимаю, что всё слишком сложно, мне нужна тишина.

— Мика, прости, я без сил. Хочу отдохнуть, зайду к тебе позже.