Мона - Дан Сельберг

Тревожил тот факт, что Сара раскрыла ему эту секретную информацию. Но еще больше аль-Рашида волновало то, что она знает о масштабной стройке бункера в Иране, за которую отвечала его компания. В особенности потому, что именно этот бункер должен был в будущем стать сверхсекретным хранилищем обогащенного урана. Чрезвычайное беспокойство вызывало отсутствие каких-либо вопросов со стороны Сары. Она просто села в кресло и начала листать модные журналы.

Боже. Как «Моссад» узнал его имя? Что они знают о проекте бункера? О других его проектах? Мысленно Мохаммад ругал себя за жадность. Да он бы сам ни за что не взялся за эту проклятую стройку, как бы хорошо за нее ни платили. С израильтянами у него нет конфликтов и никогда не было. Политика — не его конек.

«Блэкберри» завибрировал. Сара взяла телефон, молча выслушала собеседника и нажала «отбой». Сжав трубку, она смотрела на Мохаммада, слегка покусывая ноготь на пальце. Чувствуя, что больше не может сидеть на месте, он встал и развел руками.

— Давайте завершим этот длинный вечер.

Женщина продолжала сидеть в кресле и следить за аль-Рашидом взглядом. Потом решительно надела туфли, пиджак и встала.

— Вы правы, Мохаммад, пора заканчивать.

Секунду аль-Рашид колебался, а потом бросился вперед. С пульсирующими висками он схватил вазу с лилиями и развернулся к Саре. Ваза полетела ей в голову. Женщина уколола Мохаммада в бок и увернулась. Он качнулся вперед, потерял равновесие и ничком упал в кресло. В месте укола чувствовалось жжение. Мохаммад быстро поднялся и повернулся вокруг оси. Сару он увидел на кровати, где она сидела совершенно спокойно, как будто ничего не случилось. Мохаммад растерялся от удивления. Все походило на перепалку между сестрой и братом. Теперь старшая сестра устала. Или сдалась? Сразу побежать к двери или сначала заняться Сарой?

Из-за сильной боли в левом боку аль-Рашиду было трудно стоять. Он терпел, но в конце концов опустился в кресло. Смена ролей. Сейчас он сидит здесь, а она там. Мохаммад заметил в ее руке нож. Не обычный, а больше похожий на канцелярский. Он застонал и схватился за бок. Рубашка стала теплой и мокрой. Значит, Сара ударила его ножом. Насколько опасна рана? Женщина читала его мысли.

— Я проткнула печень. Вы умрете. К несчастью, будет больно. Такое развитие событий не было необходимостью, но иногда приходится импровизировать. Сейчас из печени выходит много крови и заполняет брюшную полость. Печень не может затянуться после удара ножом, что усугубляет положение. К тому же именно в ней вырабатываются протеины, отвечающие за свертываемость крови. Если она повреждена, то… В общем, плохи ваши дела. Мои тоже, поскольку по приказу я должна была довести вас до сердечного приступа. Он не был бы похож на убийство. А дырку в печени трудно принять за что-то другое.

Острая боль мешала Мохаммаду думать.

— Я не хочу умирать, у меня семья, — слабо простонал он.

Сара встала.

— Я знаю, что у вас семья. Радуйтесь воспоминаниям и благодарите Бога за его дары. Буньямин и Азра справятся. Если вы были праведным мусульманином, вашу душу заберут ангелы. Разве не так? А если вы потом правильно ответите на несколько простых вопросов, то будете записаны в рай Аннаим самим Аллахом. Потом вам останется только обустроиться. Будет больно несколько часов, но это того стоит… Больше ничем не могу помочь. Моя роль сыграна.

Женщина ушла в ванную, и оттуда донесся звук льющейся воды. От судорог Мохаммад упал на пол. Он видел, как на толстом ковре быстро растет темное пятно. Ткань пахла пылью и моющим средством. Был ли он праведным мусульманином? Мохаммад раскаивался в своем прагматичном отношении к исламу. Мысли путались. Предметы расплывались. Он должен остановить кровь. Может, у него есть шанс? Нужна подушка, что угодно, чем можно было бы зажать рану в ожидании медицинской помощи. Отель располагает врачами. В этом чертовом отеле есть что угодно. Вся надежда на Сару. Мужчина пытался говорить, но мешала жидкость, заполнившая горло. Он хрипел и кашлял. В поле зрения снова появились черные высокие каблуки. Сара подняла Мохаммада в сидячее положение. Его вытошнило. Красно-коричневая масса испачкала пол и ножки кресла.

— Я могу рассказать вам много секретов. — Аль-Рашид говорил тихо и прерывисто.

Сара села на корточки рядом с ним, ловко, не запачкавшись льющимся содержимым проколотого тела.

— Вам не нужно беспокоиться. Мы уже знаем все, что нужно. У нас есть другие источники. Моя задача заключалась в том, чтобы предотвратить проблемы в будущем. Вы больше не поможете Тегерану новыми стройками. Надеюсь, ваш преемник окажется более осторожным.

Аль-Рашид всхлипнул.

— Бункер был всего лишь коммерческой сделкой… и я знаю… другие вещи. Важные.

Сара взглянула на часы.

— Какие же? — спросила она скучающим тоном.

Мохаммад лихорадочно перебирал ускользавшие воспоминания. Ужин у Омара Фати. Там был друг брата Омара, которого Мохаммад до этого не встречал. Как же его звали? Они обсуждали строительство бункера. Речь шла еще о чем-то. О чем-то очень секретном.

Теплая жидкость вновь залила рот, нос и горло. Сара встала. Аль-Рашид слышал ее мягкие шаги по толстому ковру, сменившиеся резким стуком каблуков о твердый пол. Он громко застонал. Женщина не обернулась, а подошла к двери балкона и закрыла ее. Она собралась уходить.

— Арие аль-Фатталь!

Слова слетели с прижатых к пыльному ковру губ. Кровь ударила в голову. Расплывающиеся туфли остановились на полпути к входной двери. Теперь они двигались обратно.

— Что с ним такое?

Луч надежды. Мохаммад снова посмотрел на изящное лицо с искривленным носом.

— Поможете мне?

Женщина молча взглянула на него. Обдумывала вопрос.

— У меня по-прежнему осталась таблетка, которая предназначалась вам. Не хотелось бы тратить ее зря, но если вы сообщите мне нечто ценное, возможно, я дам ее вам. Тогда у вас остановится сердце, совершенно безболезненно. В противном случае вам остается жить еще как минимум час, и ничего хорошего от него ждать точно не приходится. Вас нельзя спасти, даже если вы прямо сейчас окажетесь на операционном столе. Зашить печень невозможно в принципе.

Одна таблетка. Вот все, что Мохаммад хотел. Уснуть. Избавиться от пламени, сжигающего его изнутри.

Сара достала телефон, включила диктофон и, словно театральный режиссер, махнула ему рукой. Мохаммад пытался говорить связно.

— Вы ведь знаете, кто такой Арие аль-Фатталь. Я познакомился с ним на одном ужине. Он пытался уговорить меня принять участие в атаке на Израиль.

Речь аль-Рашида прервал кашель, и с каждым приступом перед глазами вспыхивали тысячи огоньков. Голова кружилась все сильнее.

— Какого рода атака? — нетерпеливо спросила Сара.

— Некая форма технического нападения. Новое оружие. Вирус.

Последнее слово Мохаммад произнес шепотом. Рана заставляла его корчиться от боли, и как только он начинал шевелиться, горло вновь наполнялось теплой густой жидкостью. Обессилев, он остался лежать на боку, глотая воздух, как выброшенная на берег рыба. Сара ожидала услышать больше, но увидела, что Мохаммад уже не может говорить. Она открыла мини-бар у кровати.