От клубка до праздничного марша - Евгений Клюев
Шрифт:
Интервал:
Зелёная Муха выползла из-под полотенца целиком и начала осторожно двигаться в сторону халата.
– Вы что, обезумели? – ужаснулась Серая.
А Зелёная Муха всё перемещалась и перемещалась… Внезапно она остановилась и поманила крылом Серую. Та с величайшей осторожностью подползла к ней.
– Видите, из него нитка болтается? Мне всё больше кажется, что это вышитый Дракон!
– Так правдоподобно вышитый? – уточнила рассудительная Серая Муха.
– А что? В искусстве шитья китайцы, как известно, достигли высокого мастерства…
И обе мухи аккуратно поползли по халату в направлении Дракона. Неожиданно Зелёная Муха наступила ему на хвост. Дракон не шелохнулся.
– Конечно, он искусственный! – рассмеялась Зелёная Муха. – Из ниток! И совсем не страшный.
– Ну не скажите… – возразила было Серая, но Зелёная уже ползала по Дракону вдоль и поперёк.
– Вот урод-то, прости Господи! – приговаривала она. – Думает, все его очень боятся, а сам из ниток!
– Вы бы поосторожнее, – робко посоветовала Серая Муха.
Зелёная Муха фыркнула:
– Да чего ж тут осторожничать-то… И не Дракон это вовсе никакой, а так – пресмыкающееся! Разве уважающий себя Дракон позволит, чтобы две простые мухи ползали по нему туда-сюда? У него же чувство собственного достоинства! А у этого никакого достоинства: сидит себе на халате и пресмыкается.
Теперь мухи без опаски разгуливали по разноцветным шёлковым ниткам. Мухи ведь, я забыл сказать, существа и вообще-то глупые… кто ж, кроме мух, испугался бы вышитого на халате Дракона!
– Он не только не страшен – он смешон! – заключила Зелёная Муха. – Распустил гриву в разные стороны и глядит – дурак дураком. Давайте заползём к нему в ухо и скажем какую-нибудь гадость по секрету?
– Давайте, – не заставила себя упрашивать Серая Муха. – Я люблю гадости говорить.
– И я! – призналась Зелёная.
Тут они и заползли в ухо Дракону.
Не знаю, что уж такое они ему сказали, но внезапно, когда обе выползли уже из уха, раздалось громкое «щёлк!» – и мухи исчезли в вышитой пасти, не успев даже обменяться взглядами.
И этого давно следовало ожидать, потому что кто же не знает: с драконами шутки плохи… даже если это всего-навсего какой-нибудь дракон с китайского халата!
Пирожки ни с чем редко встречаются в жизни – гораздо чаще в жизни (практически на каждом шагу) встречаются пирожки с чем-то. Взять хоть – и съесть! – пирожок-с-луком или пирожок-с-рисом-и-яйцом… Мы прямо так и спрашиваем, когда покупаем пирожки:
– У вас с чем пирожки?
И обычно нам отвечают, с чем. И это совершенно нормально. Но наша история – о Пирожке-ни-с-Чем. А относиться к этой истории и к этому пирожку можно по-разному: кто как хочет…
– Вы, извиняюсь за любопытство, вот просто-таки абсолютно ни с чем? – уже незнамо в который раз поинтересовалась Кулебяка-с-Рыбой.
– Вот просто-таки абсолютно, – уже незнамо в который раз признался честный Пирожок-ни-с-Чем.
Кулебяка-с-Рыбой вздохнула – глубоко и очень лично:
– Это плохо, м-да… Надо быть с рыбой.
– У меня не вышло как-то… быть с рыбой, – особенно не вдаваясь в подробности, счёл наконец необходимым объясниться Пирожок-ни-с-Чем.
– Может быть, Вы и не стремились стать с рыбой?
– По совести говоря, нет… Не стремился. А это необходимо?
Ну вот… Такой вопрос иначе как выпадом и не назовёшь. Причём это выпад не только против Кулебяки-с-Рыбой – данной конкретной Кулебяки с данной конкретной Рыбой – но и против вообще всякой кулебяки. И, пожалуй, даже не только против кулебяки, а против всех, кто с чем-нибудь. Против всех, кто с чем бы то ни было.
Из Пирожка-с-Вареньем через дырочку в пузе даже вылезло немножко брусники – от ужаса слов Пирожка-ни-с-Чем.
– Ужас Ваших слов, – Пирожок-с-Вареньем так и сказал! – в том, что Ваши слова ужасны.
И в самом деле ужасны… ужасней, пожалуй что, и некуда.
– Прошу прощения за такую большую ужасность моих слов, – воспитанно ответил Пирожок-ни-с-Чем, – но Вы, насколько я понимаю и вижу, тоже… как бы сказать, не вполне с рыбой?
– Я вообще не с рыбой, я с вареньем! Однако это дела не меняет. Вы тоже могли бы стать с вареньем, если бы старались.
– Не знаю, как насчёт именно рыбы, – запоздало вмешалась Ватрушка-с-Творогом, – может быть, и не каждый обязан так уж непременно быть с рыбой, но, по крайней мере, с чем-нибудь обязан быть каждый. Такова жизнь.
– Какова жизнь? – от всего сердца не понял Пирожок-ни-с-Чем.
– Жизнь сложна! – охотно объяснила Ватрушка-с-Творогом.
– И Вы в любую минуту должны помнить об этом, – подхватила Кулебяка-с-Рыбой.
– Бывают минуты, – немножко подумав, осторожно заметил Пирожок-ни-с-Чем, – когда хочется помнить о чём-нибудь другом… А рыба пусть лучше плавает в реке.
Кулебяка-с-Рыбой и Ватрушка-с-Творогом переглянулись, что могло означать лишь одно: «Ну вот…»
А это, в свою очередь, означало, что ничего другого от Пирожка-ни-с-Чем и не ждали. Из Пирожка-с-Вареньем от дикости последнего заявления Пирожка-ни-с-Чем вылезло через дырочку в пузе ещё немного брусники – и он произнёс почти шёпотом:
– Дикость Ваших слов в том, что Ваши слова дики!
Да уж, что дико, то дико – тут и добавить нечего.
– Мне кажется, – задумчиво и как бы в никуда сказала Кулебяка-с-Рыбой, – Вас вполне устраивает, что Вы Пирожок-ни-с-Чем.
И все они – и высказавшая это суждение Кулебяка-с-Рыбой, и Ватрушка-с-Творогом, и Пирожок-с-Вареньем – застыли в ожидании ответа, который незамедлительно и последовал:
– Мне жаль, если я кого-то задеваю, но меня – устраивает…
– Тогда Вы вообще не пирожок! – взорвался Пирожок-с-Вареньем, и от взрыва этого из него вылетел в направлении шумевшего неподалёку леса остаток брусники. Правда, Пирожок-с-Вареньем ничего не заметил и продолжал верещать: – Тогда Вы вообще непонятно кто! Пирожок – это если с чем-то, а если ни с чем, то это просто какая-то… плюшка! Или блин!
Он с таким отвращением произнёс «плюшка» и «блин», что Ватрушку-с-Творогом буквально вывернуло наизнанку, от чего из неё тут же вылез весь творог сразу.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!