Опричник - Арина Теплова

— Я с вами поеду, покажу, — кивнул воевода.

— Хорошо.

1.2

Боярин Ртищев и молодые люди уже через час запрягли лошадей и выехали с широкого двора воеводы. Дождь уже прекратился и стало ветрено. Солнце хоть и взошло, но серые тучи покрывали небо, наводя сумрачность на всю округу. Проехав две версты, по пустынной дороге, всадники остановились у леса, куда далее уходила дорога.

— Теперь, прямо езжайте, дорога то тут одна, — сказал Никанор Романович, обращаясь к Мирону и Василию. — Не заплутаете. Ельник, наверное, через версту будет. Удачи вам, да помощи Богородицы.

— А Вы с нами не поедете Никанор Романович?

— Нет, ребята. У меня срочные дела есть. А коли подсобите и справитесь с нежитью, то щедро награжу вас, за это не беспокойтесь.

— Добро. Увидимся, — кивнул Мирон, хлопая своего жеребца по холке, чтобы успокоить. Молодой человек ощущал, как конь волнуется и явно чует что-то не чистое.

— Как справитесь, приезжайте ко мне на двор. Буду ждать! — выкрикнул, уже отъехав, Ртищев и быстро пришпорив коня, направил своего жеребца в сторону Суздаля.

Переглянувшись, Мирон и Василий, ногами, направили своих коней на лесную дорогу. Шпор, которые теперь входили в обиход всадников, молодые люди не носили. Мода на железные резцы на сапогах, которыми понукали коней, пришла из Европы несколько десятков лет назад и не нравилась Сабуровым. Конь был их другом, который, порой в пылу боя, мог спасти им жизнь, умело выведя из опасности. И всаживать железные острия в его бока, чтобы указать ему путь молодым людям казалось неправедным делом. Часто, полюбовно шепча своему четвероногому другу на ухо повеления-просьбы, молодые люди верили, что они с конем одно целое, друзья и товарищи. Животные понимали все это и слушались беспрекословно, ибо жеребцы были воспитаны молодыми людьми еще с жеребьячего возраста, и считали Мирона и Василия своими братьями и были преданы им. Сабуровы очень ценили преданность коней и могли подозвать их к себе не только одним жестом, но и свистом, который жеребцы слышали почти за версту.

Они ехали бок о бок.

Еще при выезде со двора воеводы, Сабуровы облачились в кольчужные доспехи и шлемы. Сбоку у каждого из братьев на поясной портупее крепился двухсторонне заточенный палаш, напоминающий своим видом меч, только более короткий и узкий. За спиной, через плечо висел короткий бердыш, топор с длинным топорищем. Короткий топорик и нож, дополняли вооружение. На луке седла, справа, у Мирона и Василия был надежно прикреплен берестяной тул со стрелами. Огнестрельного оружия Сабуровы не носили. Оно было несовершенно: часто давало осечки и долго перезаряжалось. Гораздо надежнее в бою становились безотказные стрелы.

Слева на луке седла красовалась небольшая метла. В народе говорили, что метлами опричники выметали государственных изменников. Но, символ метлы у “Волчьей сотни” был иной. Метла означала колдунов и нечисть, с которыми витязи сотни вели свою непримиримую войну. Голова же собаки, которую вешали на шее своих лошадей другие опричники Ивана IV, не прикреплялась воинами “Волчьей сотни”, потому что, сотенцы полагали, что собаки и волки их друзья, животные которые преданы человеку и охраняют его. Ибо, на Руси издревле считалось, что собака брат волка, а волк всегда был помощником в битве с темными потусторонними силами, порою своим воем пугая нежить или открывая местонахождение логова нечисти.

Сначала, дорога была довольно открытой и деревья не заслоняли ее. Но, через некоторое время, лес стал более густым и солнечный свет скрылся за высокими кронами деревьев.

— Испугался воевода, — сказал вдруг Василий, озвучив мысли обоих.

— Так и есть, — согласился с ним Мирон, обернув на худощавую фигуру старшего брата понимающий взор. — Если бы не боялся, давно бы сам эту нежить вывел из леса. И нас бы не звал.

— Уж точно, — кивнул Василий и, смерив широкоплечую фигуру Мирона, внимательным взглядом, спросил. — Ты боишься, братец?

— Боюсь, — вымолвил, не раздумывая, Мирон, сосредоточено осматривая ветви деревьев, и замечая сильно сломанные, словно по ним прошелся некто, ломая их. — Только дураки не бояться.

— Ты прав.

— Главное вовремя понять, что делать надобно.

— Как там отче говорит? — добавил Василий, понукая коня ногами и пытаясь не отставать от брата. — Твоя мысль управляет тобой. Не та мысль, не то сделаешь и голову потеряешь.

— Всему потустороннему объяснение есть, — сказал Мирон, отмечая, что птиц стало не видно, а в ноздри врывалась жуткая вонь. — Нечисть и нежить только там разводится, где людишки местные просто бояться и не хотят понять, отчего это взялось…

— Да уж, — ответил Василий, следя глазами по сторонам и словно констатировал. — Тихо, как в могиле.

Они  проехали какое-то  время молча, напряженно держа руки на поясе с оружием.

— Ну и вонь, — не выдержав, заметил Василий.

— Знать на верном пути. Только упыри могут так вонять мертвечиной, — добавил Мирон.

Корявая дорога стала совсем узкой и ельник начал преобладать над сосновыми деревьями. Глухая и петляющая дорога, среди мрачного ельника, нагоняла страшные мысли на путников. Гробовая тишина совсем не добавляла светлых красок в окружающую картину и, оттого, уже спустя некоторое время, Василий заметил:

— Что за жуткое место.

— И не говори, Васятка. Не зря же воевода сказывал, что раньше здесь разбойничье логово было.

Через миг, на небе вдруг стало совсем темно. Черная туча скрыла солнце, которое до этого хоть немного освещало путь. Стало жутко темно, хоть глаз выколи. Не видя брата, и только ощущая его присутствие, Василий немного заволновался.

— Мечислав! — выпалил Василий, это было боевое имя Мирона. — Ты где?

— Здесь я. Тише! — выкрикнул над его ухом Мирон глухим шепотом, прижимаясь во мраке конем к крупу жеребца брата.

В следующий миг, что-то посвистело над ухом Мирона и он, инстинктивно почуяв неладное, отклонил голову чуть в бок. Стрела с широким наконечником ударилась в кожаную луку седла и отскочила в бок.

— Пригнись! — выкрикнул Мирон, вмиг отклонившись в бок. Он стремительно вытащил палаш, пытаясь рассмотреть хоть что-то в кромешной тьме. Следующую стрелу он ощутил нутром и, успев отклониться вновь, стремглав поймав стрелу рукой.

— Не видать ничего! — прокричал Василий, оборачиваясь и не видя стреляющего по ним противника. Он остановил своего коня и пригнулся к его холке. Мирон так же замер на своем жеребце, как вкопанный. Братья, верхом на конях, прижались к друг к другу конями.

— Погодь! — выпалил Мирон и, отшвырнув пойманную стрелу, и протянул свободную руку вверх и сосредоточился. Уже через минуту, темные облака, закрывающие солнце, начали свой ход и неяркий свет озарил дорогу. Зорким глазом, увидев среди ветвей нечто живое, Мирон стремительно убрал в ножны палаш и, умело выхватив из налучи стрелу, метнул ее с невероятной скоростью. Раздался хриплый вой и нечто зеленое бесформенное упало с дерева.